Олег поднялся с восходом солнца. Сегодня надо было обработать делянку пашни, иначе не успеть в срок посеять ячмень. С невольной завистью посмотрел на четырехлетнего братишку Олафа, который мог спать, сколько ему захочется. Он надел штаны, рубашку, потянулся за Тэтами. На месте их не оказалось. Крикнул:

— Эй ты! Живо ко мне.

Звал он раба. Тот вынырнул в дверь, немигающими глазами уставился на хозяина, готовый исполнить любое приказание. Это был самый презренный раб — из соотечественников, сам пришел к отцу и попросился на пропитание; за таких на рынке давали вдвое меньшую плату, чем за невольника, привезенного из-за морей, всего 4 марки.

— Где мои боты? — грубо спросил он его.

— Здесь, господин.

В полдень следующего дня все население деревень, расположенных на берегах фиорда, встречало корабли Гастинга. Об их приближении зажженными кострами известила сторожевая служба, дежурившая при входе в залив.

День был солнечный, на небе ни одного облачка. Корабли плыли медленно, величественно отражаясь в спокойных голубых водах. У бортов стояли викинги, полгода, не видевшие родины. И едва корабли носами втыкались в берег, как они прыгали прямо в воду, а к ним кидались родные и близкие.

Гастинг, высокий, стройный мужчина лет тридцати, со светлой волнистой шевелюрой, большими выразительными глазами и приплюснутым носом, дождался, когда поставят сходни, не спеша сошел на берег, обнял жену и детей, а потом крикнул могучим басом, перекрывшим шум на пристани:

— Вечером приглашаю всех к себе! Отметим наше прибытие!

Тут же начали сгружать награбленное добро, сводить рабов. Началась бойкая торговля, потому что по приходу кораблей товар сбывался по дешевке. Это потом станут торговаться, набивать цену, а сейчас викинги были щедры и расточительны, потому что срочно нужны были деньги на пиры и гуляния!

Весной 859 года флотилия викингов под командованием Олега по Балтийскому морю направилась на восток. Ярл стоял возле мачты и задумчиво смотрел на низкие серые облака, неприветливые, в белых барашках медленные воды, над которыми, издавая резкие крики, метались стремительные чайки. Драккар, спотыкаясь об очередную волну и поднимая облако светло-зеленых брызг, нес его в новую заманчивую неизвестность.

…Прибыв из похода, он, по обычаю, устроил богатый пир, однако не стал спускать привезенное богатство в кутежах, распутстве и обжорстве, как это делало большинство викингов. Он много спал, отдыхая от напряженных дней военного похода, или бродил по окрестностям, обдумывая свое дальнейшее житие-бытие.

В грабительских набегах он решил больше не участвовать. Не потому, что испугался трудностей воинской жизни, ожесточенных битв и сражений; это как раз его и привлекало. Но слишком уж скудны были результаты всех этих неимоверных усилий: положив в походе почти половину своих сверстников, привез он с собой такие богатства, на которые можно было прожить безбедно немногим более года. Стоило ли ради этого мотаться в бури и ураганы по морям-океанам, лезть под мечи и стрелы на высоченные стены, стоять насмерть под испепеляющими лучами южного солнца?.. Нужно было придумать что-то более основательное и надежное.

Отец предложил на привезенные драгоценности прикупить земли и построить новый дом: он уже видел его женатым на Халльгерд. Олег не возражал. Правда, с невестой у него чуть было не произошел конфуз. Забыл он про нее в походе. Нет, не то чтобы совсем запамятовал, вспоминал, конечно, иногда, в мужской кампании резко обостряются былые романтические чувства, и любовь кажется более значительной и значимой, чем есть на самом деле. Но упустил из виду приготовить ей подарок. Вспомнил при самом подходе к родным берегам. Сунулся было к друзьям: продайте какую-нибудь красивенькую вещицу для моей девушки, любые деньги отдам за нарядный платок или разноцветную шаль! А где их взять? Все вещи в море выбросили. Кое-как выпросил чудом сохранившуюся у одного из викингов женскую накидку прекрасной работы. То-то рада была его Халльгерд… А на душе Олега скребли кошки, было стыдно за свою невнимательность и забывчивость.

Стал он заговаривать с ней о предстоящей свадьбе. Халльгерд тут же согласилась. В чем он и не сомневался. Он видел, как она любит его, верно и преданно. Он часто замечал, как нравилось ей украдкой наблюдать за ним, следить за каждым его шагом и при этом чуть заметная улыбка не сходила с ее пухлых губ.

На Руси любой мужик был одновременно и земледельцем и плотником, жизнь среди лесов и частые пожары понуждали к этому. Поэтому возведение Норманнского городка шло довольно быстро. Викингам строились длинные избы, для Олега сооружался терем.

Он старался постоянно находиться среди народа, держался просто и доступно, быстро осваивал славянский язык. Никаких стычек между горожанами и пришельцами не было. Правда, и проявлений любви к своим воинам Олег не заметил; ходили рядом и вроде бы не замечали друг друга. Но и этому он был рад, после вече ему грезились худшие времена.

Как-то сел на коня и в сопровождении десятка викингов поехал осматривать окрестности Ладоги. Выехал на пашню. Несколько пахарей не спеша шли за сохами, погоняя лошадок. Олег сошел с коня и подошел к одному из них. Поздоровался:

— Доброго дня. Боги в помощь.

Селянин, в годах, степенный, неторопливый, остановил лошадь, перекинул вожжи через нее, не спеша повернулся к князю, ответил не очень дружелюбно:

— Не сиди дома, князь, — обратился к Олегу Велегост. — Сегодня большой праздник. Чествуем бога нашего Купалу. Вся молодежь высыплет на луга, будут водить хороводы, жечь костры. Посмотри на наш обычай народный, как мы умеем гулять и веселиться.

— А кто он, ваш бог Купала?

— Бог плодородия. Это третий по значению славянский бог — после Перуна и Велеса. Празднуется он в ночь с 23 на 24 июня, когда солнце дает наибольшую силу растениям, Ночь Купалы исполнена чудодейственных, чародейных явлений. Поверхность воды бывает подернута серебристым блеском, деревья переходят с места на место и разговаривают между собой шумом ветвей. А кто из людей найдет чудесный цветок папоротника, тот может понимать язык всякого творения.

— У нас нет такого праздника, — произнес Олег, заинтересованный рассказом купца. — Я обязательно пойду на луга.

Втайне он надеялся встретить Ивицу, хотя был уверен, что ее нет в Ладоге, что она уехала куда-нибудь с тем парнем.

Вернувшись в Ладогу, Олег тотчас взялся за приготовления к свадьбе. Вскоре от хлопот его отстранил купец Велегост. Он развил такую активную деятельность, так умело распоряжался людьми, что Олегу только и оставалось, что наблюдать и удивляться.

Невеста с отцом прибыли к вечеру. Олег встречал их далеко от Ладоги, возле брода через маленькую речку. Здесь леса отступали и образовалось широкое пологое пространство, удобное для съезда. Он понаблюдал, как с той стороны из леса показались дружинники, затем возок с князем, и почти следом на такой же повозке показалась княжна. Ударив каблуками в бок коня, Олег сорвался с места и поскакал навстречу. У самой кромки воды поравнялся с возком, увидел, как из него выглядывает радостное лицо Зарены. Он поразился первому впечатлению. Зарена показалась ему какой-то чужой, будто и не с ней он провел целых три дня в Смоленске. Олег подивился своему неожиданному чувству. Неужели за неделю успел так отвыкнуть от нее?.. Он сделал над собой усилие, расплылся в улыбке и, склонившись, выхватил ее из возка и ловко посадил к себе на коня. Окружающие не удержались от восхищенных возгласов.

— Ну как доехала? — спросил он, обнимая мягкое податливое тело. Приятная истома начинала овладевать им, легонько кружилась голова от девичьего запаха.

— Хорошо, — она кинула на него кокетливый взгляд. — Только слишком долго! Ехали, ехали, я и не чаяла, когда увижу тебя!

— Я тоже тебя ждал!