Пески и пустыни Средней Азии издавна манили к себе путешественников и исследователей. Но только теперь, благодаря поддержке советского правительства, ассигнующего большие средства на подобные изыскания, под исследовательскую работу подведен реальный фундамент.
Как известно, путешественник Козлов открыл в песках Кара-кума мертвый город Хара-Хото. Эта находка говорит о некогда цветущей культуре исчезнувших с лица земли азиатских народов. Мысль исследователей-археологов горячо работает теперь над разгадкой этих культур и людей, их созидавших. Автор настоящего рассказа допускает связь народов Средней Азии с древней Грецией и, исходя из этого, рисует фантастическую картину найденных им в подземных лабиринтах мертвого города сокровищ эллинского искусства и техники.
«Всемирный следопыт», 1927, № 8
Больше месяца мы безуспешно рылись среди развалин древнего города. Кроме нескольких серебряных монет и обломков глиняной посуды, нам ничего более найти не удалось. Запасы провианта подходили к концу, а вместе с этим истощались и надежды на успех экспедиции. Колоссальные массы песка были удалены в центральных частях города, но помимо голых, массивных стен, кое-где уцелевших арок и сводов, там ничего не оказалось. Обсыпавшиеся и потемневшие кирпичи старинной кладки мрачно глядели на нас. Повидимому, еще задолго до исчезновения в песках Кара-кум
[1]
эти руины были разграблены жившими по соседству народами. Все, что имело какую-либо ценность, вплоть до материала, годного для постройки, было унесено еще много столетий назад. Древность самого мертвого города, по толщине слоя наносного песка и многим другим признакам мы измеряли двумя тысячелетиями.
Некогда, быть может, богатый и шумный центр средне-азиатской культуры — теперь представлял грустную картину давно покинутого и позабытого мертвого кладбища. Даже орлы из прилегающих к Кара-кумам обширных степей не залетали сюда в погоне за добычей. Кругом нераздельно властвовали пересыпавшиеся с одного бархана — бугра — на другой красноватые пески пустыни.
В последнюю ночь перед отправлением экспедиции в обратный путь я долго лежал с открытыми глазами в палатке на походной постели, предаваясь размышлениям. Легкие волны ночного ветерка заметно колебали брезент, а в образовавшуюся щель заглядывала темная синева звездного неба, и на фоне ее — бесформенные очертания мертвого города. Внимание невольно обращалось в сторону этих руин, навязчивые мысли вытесняли малейшие признаки сна. Жалкие развалины принимали ночью величественные и даже жуткие формы. Залитые слабым звездным светом, они казались гигантскими чудовищами. Непонятной загадкой веяло от их причудливых линий и мертвой тишины.