Собак я держал всегда. Ходил с лайками и гончими на охоту и о других породах вовсе не помышлял… Пока однажды в моё отсутствие посреди ночи в дом не начала ломиться какая-то подгулявшая компания. Возможно, эти граждане просто ошиблись адресом и ничего худого не замышляли, но Татьяна, моя супруга, пережила нешуточный испуг — и за себя, и за детей. Настолько нешуточный, что, подхватив младших, прямо в ночной рубашке бросилась искать спасения у соседей.

Это заставило меня впервые задуматься о серьёзной охранной собаке.

Так совпало, что буквально через несколько дней после ночного происшествия я ехал в машине по городу и подвёз голосовавшую на улице девушку. Она тоже оказалась собачницей, мы разговорились, и я поделился своей проблемой.

— Так, может, возьмёте у меня азиата? — неожиданно предложила попутчица.

Я даже притормозил.

Это была семимесячная азиатка, существо настолько ласковое и душевное, что я называл её Дочей. Дело происходило под самый Новый год; морозы стояли лютые, и Доча квартировала на веранде, неотапливаемой, но всё же закрытой от ветра и худо-бедно согретой близостью дома.

Все нормальные люди уже готовились к праздничному застолью, и только мне было не до веселья. Незадолго перед этим я подхватил жестокий грипп и валялся с высокой температурой, весь в соплях.

Двое друзей из нашей охотничьей компании решили меня навестить, подбодрить болящего. Это были граждане в своём роде замечательные, пользовавшиеся в Челябинске известностью. Один, Юрий Петрович, директор областной детской спортшколы олимпийского резерва по классической борьбе, могучий человек, весивший, наверное, килограммов сто двадцать. Петрович являлся неформальным лидером нашей компании. Он остался на улице закрывать автомобиль. Второй мой приятель был личностью не менее продвинутой, только в другой области. Вячеслав Ильич, самый среди нас старший и очень уважаемый, выполнял в компании роль духовного наставника. Мы в своём кругу называли его Батюшкой. Именно Батюшка открыл калитку и пошёл в дом, неся в руке сокровенную бутылочку и готовя поздравительную речь.

Войдя на веранду, он принялся шумно топать, сбивая с валенок снег.

И… разбудил Дочу…

Был у меня в Челябинске приятель и сосед, назовём его Лёня. Выражаясь словами Высоцкого, «большого риска человек». Иногда его склонность к экстриму даже, на мой взгляд, выходила за пределы разумного. По крайней мере в тех случаях, когда он начинал проверять бдительность Басмача. Бдительность неизменно оказывалась на высоте, так что испытанию подвергалась скорее прочность блокпоста, сооружённого мной во дворе. А вот это было уже чревато.

Замечу, что привязать караульного азиата таким образом, чтобы он и долг свой исполнял, и высвободиться не мог, — задача не из самых простых. Хитрая сука способна вывернуться почти из любого ошейника. Могучий кобель рвёт обычную цепь, а более прочный капроновый трос без больших усилий перегрызает… Тогда я только осваивал науку устраивать надёжную привязь. А это значило, что Лёня в своих поисках адреналина подвергал себя весьма серьёзной опасности. Но можно ли подобное втолковать любителю риска?…

Однажды поздним зимним вечером, возвращаясь к себе домой, я вышел из-за угла и увидел зрелище, прямо скажем, не среднее. Я упоминал уже о высокой каменной стене, которая окружала мой двор. Так вот, моим глазам предстал Лёня, топтавшийся… на гребне этой стены.

А из-за забора слышалось угрожающее ворчание Басмача…

Я помог обрадованному моим появлением и довольно-таки замёрзшему соседу спуститься на улицу. Вскоре выяснилось следующее.

В ту зиму у нас в продаже только-только появились китайские пуховики. И конечно, немедленно угодили в разряд желанного и очень престижного дефицита. Мой сосед Лёня оказался едва ли не первым на нашей улице, кому повезло раздобыть такой пуховик. В тот же вечер он заглянул ко мне — похвастать обновкой.

— А лёгкий-то до чего! А тёплый!.. А карманов, карманов!..

Я должным образом восторгался, щупая и поглаживая действительно добротную вещь… И в некоторый момент заметил, что Лёня, расписывая достоинства новенького пуховика, в то же время не забывал и о Басмаче, пристёгнутом возле стены. Видимо, Лёня не мог простить псу «великого стояния» на заборе и решил лишний раз его подразнить, полагая, что уж в моём-то присутствии безопасность ему гарантирована.

Он поддевал ногой снег и подкидывал его в сторону Басмача, а тот, соответственно, от такого непотребства потихоньку зверел.

Я хотел предупредить Лёню — не дело, мол, затеваешь, — но именно в этот момент терпению Басмача пришёл конец. Бросок!.. На сей раз цепь выстояла. Не выдержал большой монтажный карабин, которым я её застегнул. Конец цепи высек искры, хлестнув по мёрзлой земле…

Моим первым выставочным азиатом стал рыжий Кибир. Ему были суждены немалые известность и слава, но всё-таки, оглядываясь на выставочную карьеру Кибира, я всегда вспоминаю наше с ним самое первое путешествие на выставку.

Погрузив кобеля в машину, я уселся за руль, чтобы выехать за ворота… и вот тут, к моей немалой досаде, двигатель наотрез отказался заводиться. Автомобилисты меня поймут. Ну почему подобные вещи всегда происходят так некстати? Да притом в самый последний момент!

Делать нечего, пришлось созывать соседских подростков машинку толкнуть. Суровый Басмач по-прежнему сторожил двор, и, чтобы он не счёл нашествие ребят безобразием, которое следует немедля пресечь, я подозвал его и от греха подальше закрыл в опустевшем гараже. Потом распахнул ворота, и подростки весело облепили автомобиль.

В это время из дому с ведёрком в руках вышла моя жена — набрать картошки. Картошка же хранилась у нас как раз в гараже. Ни о чём не подозревая, Татьяна открыла дверь…

Я обернулся на её невольный вскрик. И увидел Басмача, с самыми кровожадными намерениями несшегося прямо к нам.