Звонок у меня в дверях отвратительный. Зудит, как соседский Витюня, клянчущий у мамки шоколадку. Но эта моя дверная дребезжалка имеет одно полезное свойство: выведет из каких угодно далей.

Я как раз и пребывала в состоянии, максимально приближенном к оргазму: пятая «а» ступень медитации по Губенко-Рамачараке — это вам не аутогенная тренировка и даже не Жарр после двух-трех бокалов… м-м-м… чаю. Так вот, мой трепетный полет только-только начал приближаться к высшей точке, когда чья-то рука (крапивой бы ее!) нажала темно-коричневую кнопку.

Медитирую я нерегулярно и где придется. Но больше всего устраивает меня мой давний четвероногий друг — диван. Вот с него-то я и сползла, чтобы подойти к двери.

Замечательная у меня дверь — в отличие от звонка. То есть дверь-то обыкновенная, но моя и соседская квартиры отделены от общего коридорчика металлической переборкой. Поэтому если приоткрыть внутреннюю дверь, то без всякого домофона (и почти без риска внезапно получить в свое биологическое тело что-нибудь острое и металлическое) можно поинтересоваться, кого черт принес — ну или кто пожаловал, если угодно.

— Кто?

Я — детектив со стажем, можете не сомневаться. Страховаться привыкла всегда, когда можно. Как говорится, под лежачий камень… мы всегда успеем.

И вчера я оставила своему новоиспеченному клиенту пси-маячок где-то в районе гипофиза… или гипоталамуса, я их все время путаю. Мое, между прочим, изобретение. Ни в каких эзотерических школах этому не учат, сама додумалась, сама методику тренировок разработала, сама себя натаскивала до почти полного истощения дамских сил.

Пси-маячок — это такой «ноосферный приемо-передатчик». Принимает предчувствия и предощущения моего клиента и с определенными интервалами передает мне. Саморегулируется. В случае близкой и серьезной опасности дает мне знать немедленно.

Сия процедура не требует от клиента почти ничего: я использую чувственную и внечувственную информацию, все равно не доходящую до сознания клиента, временно и мягко перенастроив некую мозговую структуру (не стану-ка я ее на всякий пожарный называть), которая у людей — кроме очень немногих «сенсов» — все равно дремлет всю жизнь. Самому клиенту я, как правило, ничего не сообщаю. Собственные мои мозги, а также некоторые тонкие тела, конечно, напрягать приходится. Ну да ладно, зато спокойна, по крайней мере, за жизнь того, кто мне доверился, а уж если беспокоюсь — то не зря и заблаговременно.

Подумала я и о себе, любимой. Проводив Игоря, я уж расстаралась: подзарядилась на всю катушку, посидев часочек в «алмазной позе», и стала «расставлять часовых».