День начался как воспоминание детства — ослепительный и сладостный. Без особой причины, просто потому, что жизнь была хороша, глаза Мегрэ смеялись, когда он принялся за первый завтрак.

Окна были широко открыты, и снаружи проникали запахи, знакомые звуки с бульвара Ришар-Ленуар, и уже трепетал горячий воздух; лучи солнца, пронизывавшие легкий туман, становились почти осязаемыми.

— Ты не устал?

Смакуя кофе, который казался ему лучше, чем в другие дни, он удивленно ответил:

— А почему бы мне устать?

Конечно, утром, выходя из дома, Мегрэ не ожидал, что снова очутится на улице Акаций, где неделю назад провел столько тревожных часов. Для него просто начинался сияющий день, как и для нескольких миллионов парижан. Еще меньше он ожидал, что около часа дня будет сидеть за столом, в компании со следователем Анселеном, в бистро под вывеской «У овернца».

Это был бар напротив квартиры Пальмари, бар прежних времен, с оцинкованным прилавком, с аперитивами, которые почти никто, кроме стариков, теперь уже не пил, с хозяином в синем переднике, лицо которого было перечеркнуто красивыми черными усиками.

Сосиски, колбаски, сыры в форме тыквы, ветчина с сероватой кожей, словно она сохранялась под золой, свешивались с потолка, а на витрине виднелись огромные плоские хлебы.

За застекленной дверью кухни сухопарая хозяйка суетилась у плиты.

— Будете обедать? Вам столик на двоих?