— Вот так сюрприз,

cher,

 — по обыкновению лениво растягивая слова, произнес Жанвьер, облокотившись о дверной косяк своей луизианской квартиры. — Что же ты не захватила арбалет?

— Я пришла не убивать тебя, — Эшвини, скрестив на груди руки, прислонилась к стене напротив — сонный и полураздетый Жанвьер был восхитительно сексуальным. А еще он был двухсотсорокапятилетним вампиром, способным разорвать ей горло легким движением руки. — Хотя, зная тебя, наверное, стоило прихватить.

Медленная улыбка расползлась по лицу, которое, не будь столь сильно вытянутым и мрачным, могло бы считаться по-настоящему красивым. И всё же… Жанвьер всегда привлекал внимание; всякий раз на него в баре оглядывалась каждая женщина, плененная легкой грубоватостью и голодным огоньком в его глазах, где болотные тени сплелись с солнечными лучами.

— Ты ранила меня в самое сердце. Я-то думал, мы друзья.

— Размечтался, — Эшвини выгнула бровь. — Так ты собираешься меня впустить?

— Всего лишь несколько десятилетий, — ответила она, чувствуя, как внутри все словно переворачивается, и пальцы ног поджимаются сами собой. — А потом за тобой придет новый охотник.

Она ожидала, что он снова ехидно улыбнется, но лицо Жанвьера помрачнело еще больше.

— Не говори о своей смерти с такой легкостью.

— Ну раз уж я не собираюсь подписывать Контракт, по которому обязуюсь прослужить сто лет в обмен на почти-бессмертие, — протянула она, одна рука по-прежнему лежала на его груди, другую он держал у своих губ, — смерть неизбежна.

— Ничто не предопределено, — он выпустил ее руку, потянувшись за прядкой распущенных волос, глаза чуть потеплели. — Но мы обсудим твою жизнь в другой раз. А сейчас я слишком заинтригован этим поцелуем Фокса.

Ее спас страх. Лишь замаячившая угроза оказаться заключенной в темницу собственного разума, заставила ее вынырнуть из этого водоворота и вернуться в реальность. Когда шум в ушах затих, она услышала слова Назараха:

— Возможно, я попрошу тебя снова присоединиться к моей свите, Жанвьер.

Жанвьер изящно поклонился, и на мгновение Эшвини увидела в нем незнакомца в одежде давно минувших эпох, умевшего играть в политику с такой же легкостью, как и в карты. Ее рука непроизвольно сжалась, но уже через секунду он непринужденно и слегка лениво рассмеялся, вновь превратившись в того вампира, которого она знала.

— Если вы помните, из меня так и не вышел хороший придворный.

Ее сердце подскочило и застряло где-то в горле.

— Он оказался молод и глуп, его было легко отключить и удрать.

— Ты пришпилила его крылья к стене семью арбалетными стрелами.

Сглотнув комок в горле, она решила броситься в омут с головой.

— Ты не слишком-то искусна в обольщении, Моник, поэтому хватит меня соблазнять. — Резкие слова, произнесенные, тем не менее, прерывистым голосом, а лицо искажено гримасой вожделения.

Прекрасная вампирша поднялась со стула и, мягко ступая по пушистому кремовому ковру, направилась к мужчине.

— Лжец! Я очень хороша в этом деле. Сама Жанна учила меня. — Положив руку на широкую грудь Кэллана, она приподнялась на цыпочки. — А ты такой аппетитный.

Кэллан провел рукой по ее спине и сжал в кулаке золотые волосы.