Ветер Истории причудливо переплетает правду и вымысел, миф и реальность, соединяет все в единый клубок необычайных и удивительных рассказов, называемых обычно историей кунфу. Повторенные сотнями рассказчиков на рыночных площадях, постоялых дворах, школах боевых искусств, они получили широкое хождение в народе. Естественно, что их достоверность не подвергалась ни малейшему сомнению. Скорее наоборот: чем больше необычайного было в этих рассказах, тем ближе они были сердцам слушателей и знатоков кунфу. Эти мифы постепенно, как кирпичики, складывали устную историю кунфу, отодвигали на задний план более пресную и поэтому менее интересную реальность.

Итак, история кунфу – это фактически миф об кунфу. Однако под пышным слоем вымысла мы можем обнаружить многое, что расскажет нам о самой сути китайских боевых искусств, неотделимых от психологии китайского народа, его мировосприятия, эстетических и философских воззрений, – одним словом, от всего того, что зовется культурным контекстом.

В 520 г. (называют разные даты этого события – 486, 526, 527 г.) в Китай приходит 28-й патриарх буддизма Бодхидхарма, чье имя дословно означало «Учение о просветлении». По-китайски его имя транскрибировалось как «Путидамо», или просто «Дамо». Он пришел из Южной Индии, предположительно из Мадраса. Легенды рассказывают, что Дамо был сыном богатого индийского принца, однако оставил светские дела и посвятил себя колесу дхармы – буддийскому учению. Что же привело буддийского патриарха в Китай? По его мнению, буддизм в Китае понимается неправильно, его суть подвергается искажениям, внутреннее понимание подменяется чисто механическим ритуалом. Характерен и его знаменитый диалог, состоявшийся в столице государства Лян городе Цзиньлине (современный Нанкин) с императором У-ди. Император слыл большим поклонником буддизма, выделял деньги на сооружение пагод и монастырей, способствовал переписыванию сутр, давал подаяния монахам. Когда перед его троном предстал индийский миссионер, У-ди поинтересовался: «Велики ли мои заслуги и добродетель в совершении этих дел?». «Нет в них ни заслуг, ни добродетели», – кратко ответил монах. Удивленный император спросил: «Почему же нет ни заслуг, ни добродетели?». «Все это есть дела, совершаемые посредством деяния, – объяснил Дамо, – и в них в действительности не содержится ни заслуг, ни добродетели».

Искренность как высшее выражение внутреннего ритуала, чистота сердца были для Дамо критериями заслуг и добродетели. Деяние (вэй) как активное человеческое вмешательство в естественность внутреннего посыла и внутренней природы человека противопоставлялись недеянию (увэй) – следованию естественно-спонтанному ходу событий. Как говорилось в чань-буддизме, основателем которого и считается Дамо, «позволить вещам проявляться в их таковости».

Дамо учил: «Умиротвори свое сердце (дкунфу) в недеянии, и тогда внешняя форма естественно последует за этим в своих проявлениях». А один из патриархов Чань Хуэйнэн (638–713 гг.) продолжил эту мысль: «Следуй истинности своего сердца, а не внешним проявлениям дхарм».

Однако Дамо не был понят в парадоксальности и непривычности своего учения. Он удалился от двора императора государства Ляо, посетил соседнее государство Вэй. В городе Лояне, столице Вэй, его восхищение вызвала пагода монастыря Юннинсы (Вечного покоя). После этого Дамо удалился в монастырь Шаолиньсы – небольшую обитель, построенную недалеко от Лояна в провинции Хэнань на горе Суншань в уезде Дэнфэн. Монахи истощали себя долгим чтением сутр, уходя тем самым все дальше и дальше от истинного просветления. Прозрение собственной природы в ее истинности омрачалось начетничеством, верой в чужие слова, а не в веления собственного сердца.

Дамо объявил, что цель буддизма – прозреть сердце Будды, то есть реализовать Будду внутри себя. Таким образом, каждый в потенции является Буддой, нужно лишь разбудить его. Стать Буддой можно было «здесь и сейчас» в акте непосредственного восприятия истины, свободно и полно входящей в незамутненный разум буддиста. Истина передается вне слов в письменных наставлениях, а как светильник, переходящий от учителя к ученику.

Мифы, подменившие собой историю кунфу, нередко ставят в затруднение тех, кто интересуется истоками боевых искусств. Здесь не только загадка бородатого варвара, но и еще ряд нелегких вопросов. Например, когда же действительно зародилось шаолиньское кунфу и что мы вообще подразумеваем под этим словом? Сколько шаолиньских монастырей было в Китае? Что проповедовали первые шаолиньские учителя, что писали они в своих трактатах и кто создал знаменитый «Ицзиньцзин», приписываемый Бодхидхарме? Умерив желание пересказать еще несколько легенд и тем самым выйти из сложного положения историков кунфу, обратимся к единственно достоверной вещи – источникам тех времен.

Шаолиньский монастырь в провинции Хэнань был создан в 495 г. во времена правления императора Сяовэнь-ди, прославившегося своей деятельностью по строительству монастырей. Инициативу создания Шаолиньсы проявил индийский монах Бато, который, по некоторым версиям, и начал преподавать кунфу. При династии Северная Чжоу в 572–575 гг. монастырь был закрыт, а монахи распущены. В 579–580 гг. монастырь был восстановлен, но уже под названием Чжихусы, однако через год ему было возвращено старое название «Монастырь, стоящий на редколесье».

Далеко не все признавали главенство Шаолиня в области боевых искусств. Например, в провинции Сычуань возник монастырь Кэпусы, который так же, как и Шаолиньсы, проповедовал чань-буддизм. Но своим основателем послушники Кэпусы считали не Дамо, а Бато. Критикуя методы занятий в Шаолиньсы, приверженцы школы Кэпусы утверждали, что шаолиньские стили разделяют обучение на кулачный бой и духовный аспект и лишь затем рассматривают их внутреннюю взаимосвязь.

Но сколько бы ни стремились оппоненты Шаолиня принизить его славу, это было практически невозможно, особенно после событий XVI в., когда монахи показали свое мастерство в боях с японскими пиратами, о чем еще пойдет речь. С XV–XVII вв. в народе получили самое широкое распространение комплексы, которые связывались с Шаолиньским монастырем, – «18 рук архатов», «32 формы шаолиньцюань», «Алмазный архат», «Кулак архатов», «Красный кулак», «Кулак семи звезд», «Кулак оседлавшего ветер», «Кулак пяти свирепых тигров» и десятки других.

Одним из самых знаменитых трактатов, своеобразным учебником по кунфу считается «Трактат об изменениях в мышцах» («Ицзиньцзин»), составленный, согласно легенде, самим Бодхидхармой. Этот труд нередко приводится в качестве основного доказательства практики кунфу в Шаолиньском монастыре. Многие авторы в работах, посвященных истории кунфу, высказывают мнение, что именно в «Ицзиньцзине» изложены секреты ранних видов кунфу, представляющих комплекс приемов, которые преподавал сам Бодхидхарма монахам.

Даже при поверхностном прочтении нетрудно заметить, что трактат не имеет непосредственного отношения к кулачному бою, но является кратким иллюстрированным пособием, излагающим гимнастико-дыхательные методы, ряд из которых встречается в ранних даосских системах даоинь. История возникновения «Ицзиньцзиня» весьма необычна, и прочитать ее можно в двух предисловиях к нему. Первое из них составлено якобы монахом Ли Цзинем в 628 г., второе – южносунским деятелем Ню Гу в 1142 г., который, судя по его рассказу, был воином.

Излагая известную легенду о приходе Бодхидхармы в Шаолиньский монастырь, Ли Цзинь дополняет ее интересными подробностями. Дамо перед уходом из монастыря оставил железный ящик, в котором монахи обнаружили два свитка. Первый свиток оказался «Трактатом об омовении костного мозга» («Сисуйцзин»), его передали чаньскому патриарху и настоятелю монастыря Хуэйкэ. Знаменитый трактат нередко упоминался в более поздних трудах, а известные мастера кунфу пытались разгадать технику омовения костного мозга, предлагая свои варианты. Сам же трактат был утерян.

Второй рукописью, найденной в железном ящике, оказался «Ицзиньцзин», написанный на санскрите. Первоначально была переведена лишь малая часть его, поэтому монахи в своей практике часто отклонялись от истинных указаний, оставленных первопатриархом. Наконец, буддийский миссионер из Западной Индии, китайское имя которого было Паньцэмиди, сделал полный перевод трактата и передал его Цю Жанькэ, который, судя по его прозвищу «Бородатый пришелец», вероятно, также прибыл из Индии. Наконец, Цю отдал трактат в руки буддийского монаха Ли Цзиня. После этого следы «Ицзиньцзина» затерялись.

На монаха, изучавшего боевые искусства, накладывались серьезные моральные обязательства, несоблюдение которых грозило исключением из школы кунфу и из монашеского братства. Знание приемов отнюдь не означало еще того, что монах мог быть признан истинным шаолиньским бойцом, ибо речь шла в основном о силе духа и духовной щедрости мастера, нежели о владении техникой приемов. Не случайно одним из высших достоинств бойца была гуманность, или человеколюбие, – жэнь.

Известный советский китаевед академик В. М. Алексеев очень точно, хотя и весьма расширительно, трактовал жэнь как культуру духа, или человеческую культуру. Действительно, именно культура духа должна была отличать истинного знатока кунфу от обычного драчуна и любителя кичиться своей силой. Таким образом, настоящее кунфу превращалось в Китае в гармоничный путь развития собственного духа, преисполненного открытости к людям и уважительной гуманности.

В Шаолиньском монастыре был составлен ряд предписаний, которые каждый ученик должен не только помнить, но и строго придерживаться их, иначе обучение его прекращалось на определенное время или навсегда. Эти «Шаолиньские заповеди» были созданы в XIV–XV вв. и сочетают буддийскую идею ахимсы (непричинение вреда живому) с боевым духом кунфу.

Из Древнего Китая до наших дней дошла такая поучительная легенда. Однажды путник на морском берегу повстречал десять столетних старцев и поинтересовался причиной их долголетия. Расправив свою бороду, первый старец ответил: «Я никогда не пил вина». Второй, улыбнувшись, добавил: «Я прохожу сто шагов после каждой еды». Третий молвил: «Я ем только растительную пищу». Четвертый сообщил: «Я хожу все время пешком». «Я стираю белье и делаю домашние дела только собственными руками», – рассказал пятый. Шестой старец продемонстрировал комплекс упражнений тайцзицюань и подчеркнул, что занимается такими упражнениями каждый день. Седьмой долгожитель дал совет: «Сохраняй окна открытыми и дай войти в них свежему воздуху». Восьмой старец так объяснил свой здоровый цвет лица: «Я подставляю тело летнему солнцу». «Рано вставать и рано ложиться – вот в чем секрет», – заметил девятый. «Я сохраняю радостное настроение на протяжении всей жизни», – заключил десятый.

В этой легенде объяснены практически все основные принципы крупнейшего раздела кунфу, называемого нэйгун, или цигун. Нэйгун сформировался независимо от кунфу в среде даосских монахов. Позже он соединился с буддийскими, в частности, с чань-буддийскими, методами психотренинга, образовав сложную разветвленную систему. В настоящее время она включает массаж, акупрессуру, дыхательные и медитативные упражнения, ряд диетологических и фитотерапевтических предписаний. Многие эти методы используются в современной медицине для лечения как сложных функциональных расстройств, так и для общего физического и психического оздоровления.

Ряд методов шаолиньского нэйгун был сформулирован в знаменитом «Ицзиньцзине», о котором уже шла речь. Хотя он и не был создан в Шаолиньском монастыре, тем не менее это ничуть не снижает эффективности предлагаемых им методов. Характерной чертой данной, как, впрочем, и других систем нэйгун, является особая роль психической концентрации на выполняемых упражнениях. На начальных этапах требуется лишь отвлечься от раздражающих мыслей и сосредоточиться, например, на выполнении движения или на определенном образе.

Постепенно и сами эти образы исчезают, очищая сознание, создавая его «непривязанность» к каким бы то ни было объектам или явлениям. Это и есть высший этап развития сознания в процессе медитации. Концентрации, близкой к состоянию глубокого медитативного сосредоточения, можно достичь, занимаясь любым делом – практикуя кунфу, выписывая каллиграфически иероглифы, как это делал Мин Тао, чьи слова мы поместили в качестве эпиграфа. Можно даже простую прогулку превратить в полезную для мозга и духа медитацию, чем обычно занимались конфуцианские благородные мужи.

Массаж испокон веков является составной частью как китайской традиционной медицины, так и кунфу, базировавшихся на общих натурфилософских постулатах. Существуют различные типы массажа. Он может проводиться по меридианам, по определенным областям, по точкам. При этом применяются легкое похлопывание, поверхностное и глубокое пощипывание, растирание, нажатия и многое другое. Техника массажа зависит от конкретных задач – лечебных, оздоровительных, разогревающих мышцы. Любой человек, заботящийся о своем здоровье, должен знать простейшие виды массажа, посредством которых можно воздействовать на активные точки в организме, которых насчитывается несколько сотен.

По китайским традиционным представлениям, массаж регулирует циркуляцию ци и не позволяет ци застаиваться. Однако не всегда начинающим легко найти необходимые точки, в этом случае используется меридиональный массаж, проводимый вдоль соответствующих каналов. Таков шаолиньский меридиональный массаж, позволяющий не только наладить циркуляцию ци, но и размять тело, и успокоить сознание. Про него говорят: «Становишься легким, будто облака, мягким, как вата, подвижным, как пружина. Ци струится подобно шелковой нити, а воля вздымается, как волна».

Китайский массаж – не просто разминание тела, но особое упражнение, требующее предельной концентрации. Массаж должен координироваться с равномерным дыханием. Например, при похлопывании тела или конечностей сверху вниз, делайте выдох, при поднятии руки или движении снизу вверх – вдох. Любое движение тела выполняйте с равномерной скоростью, избегайте рывков, проходя мысленным взором по массируемому месту, это называется сочетать внутренний массаж с внешним.

Такой массаж подразделяется на два вида в зависимости от возраста и состояния человека: стимулирующий, или восполняющий, и успокаивающий, или уменьшающий. Стимулирующий тип массажа призван восполнить недостаток одного из начал организма – инь-ци или ян-ци. Он подходит людям в состоянии апатии, ослабленным, пожилым. Такой массаж проводится легкими быстрыми похлопываниями обычно вдоль меридиана. Успокаивающий массаж уменьшает избыток инь-ци или ян-ци, рекомендуется при нервных заболеваниях в качестве успокаивающего и расслабляющего средства. Он проводится более тяжелыми похлопываниями обычно по встречному направлению меридиана.

Питание играет существенную роль в кунфу. Рацион буддийских монахов-бойцов, даосских последователей стилей внутренней семьи не всегда был одинаков, но в основных своих чертах он определялся и традициями китайского народа, и местными климатическими условиями, и энергетическими качествами пищи.

Последователи древней даосской системы даоинь считали, что оптимальным питанием для человеческого организма являются слюна и небесное ци, получаемое человеком вместе с дыханием. Один из самых ранних трактатов, посвященных этому вопросу, составленный в 206–288 гг. до н. э., так и назывался: «Об отказе от питания злаками и о питании ци» («Цюэ гу шици»). В нем советовалось постепенно заменять пищу занятиями дыхательными и медитативными упражнениями, причем общий курс был рассчитан на сравнительно долгое время. В 20 лет надо было заниматься упражнениями даоинь на восходе и на закате солнца в течение двух дней по 20 раз, а затем делался небольшой перерыв. В 30 лет можно было заниматься уже в течение трех дней по 30 раз и т. д. Постепенно потребность в пище отпадала, и наступало «небесное насыщение».

Однако столь радикальные средства регуляции питания можно считать скорее исключением, чем правилом. В средние века для питания при занятиях ранними формами кунфу использовались рекомендации знаменитого специалиста в искусстве «вскармливания жизненности» Сунь Сымяо (590–682), который считал, что прежде всего необходимо подбирать пищу в соответствии с началами инь и ян и сезоном года. «Тот, кто не обращает внимания на пищу, не сможет выжить», – делал он жесткий вывод. Список правильной пищи, который составил Сунь Сымяо, включал 154 наименования. Среди рекомендуемых продуктов были водоросли, богатые йодом, женьшень, многие виды рыб.

Все эти рекомендации легли в основу диет, применяемых в кунфу. Питание должно уравновешивать дисбаланс инь-ян, который мог наступить из-за каких-то внутренних расстройств или, например, резкого изменения погоды. Пища должна соответствовать темпераменту человека. Например, худые, активные люди принадлежат к категории ян, что, в общем, приемлемо для занятий кунфу, однако они могут страдать от гиперактивности и не всегда смогут контролировать свои чувства, что особенно важно для боевых искусств. Поэтому им рекомендуется пища категории инь, например, овощи. Людям заторможенным, с замедленными реакциями, наоборот, советовалось больше есть пищи ян.

Сезонное соответствие пищи считалось одним из самых основных. Например, если в холодную погоду властвует начало инь, то необходимо в пищу вводить больше продуктов ян. Однако этим нельзя злоупотреблять, так как здоровье человека, по существу, есть гармонизация его внутреннего состояния и внешнего мира, а прием очень холодной пищи в жаркую погоду может нарушить такой баланс.

Все пять пальцев крепко зажаты, положение кулака ровное, большой палец давит на указательный, кончиком достает средний палец (см. рис. 1).

Большой палец вытянут наружу или согнут, остальные пальцы руки вытянуты прямо и несколько назад (см. рис. 2).

Все пять пальцев крепко упираются в лицо или грудь соперника. Первоначально прием выполняется с помощью Инчжао, затем в ходе борьбы, переходит в Хучжао (см. рис. 8).

Рука выбрасывается молниеносно вперед от пояса или сбоку. В начале выполняется прием Хучжао. Главное – толчок вперед.

Одна нога выносится вперед с упором на всю ступню; бедро при полуприседании в коленях сохраняет прямое положение, колено и носок сохраняют вертикальное положение друг к другу, задняя нога прямая в коленном суставе, носок наклонен вперед, упор делается на всю ступню (см. рис. 16).

Ноги расставлены на ширину трех ступеней. Носки смотрят строго вперед, ноги полусогнуты, бедра сохраняют горизонтальное положение (см. рис. 17).

а. Принимается спокойная поза, лицо обращено прямо на юг (см. рис. 24).

а. Левая ступня делает выпад направо-вперед, носок развернут наружу; правое колено оказывается под левым, правая пятка приподнята, как во время ходьбы. При этом правое предплечье чуть опущено (см. рис. 33).

б. Правая ступня обходит левую сзади-сбоку, делает шаг вперед. При согнутых коленях приподнимаемся на обеих ногах. Одновременно предплечья опускаются и остаются на уровне нижней части спины. Корпус поворачивается примерно на 45° и смотрит на юго-запад, сохраняя естественный наклон вперед (см. рис. 34).

а. Обе ноги выпрямляются, ступни ног являются как бы осью для поворота налево, правая нога немного согнута в колене, левая нога прямая и упирается в пол носком. Одновременно левый кулак и предплечье поднимаются вверх, правый кулак и предплечье опускаются вниз, обе руки описывают дугу в воздухе, корпус поворачивается налево на 180° в северном направлении. Туловище наклоняется вправо, взгляд направлен налево вверх (см. рис. 67).

б. Продолжение упражнения: правая нога прямая и служит опорой, туловище прямое и поворачивается налево на 90° в западном направлении. Левая нога естественно отставлена назад на шаг, упирается в пол левым носком. Одновременно кисть левой руки в виде положения «когти» совершает захват в направлении вперед-вниз, рука согнута в локте, находится впереди живота. Правая кисть принимает положение «когти» и при прямом предплечье описывает дугообразное движение вперед-вверх для захвата и остается спереди над головой, ладонь обращена вниз, взгляд направлен вперед-вверх (см. рис. 68).

а. Центр тяжести перемещается чуточку вверх, левая рука, согнутая в локте, сохраняя положение «когти», подается в поперечном направлении и останавливается под мышкой правой руки ладонью наружу. Правые «когти» и предплечье поворачиваются вовнутрь и подаются вперед, согнутый локоть развернут влево и остановлен перед левым плечом. Предплечья скрещиваются перед грудью, правое предплечье сверху, а правая ладонь спереди. Туловище сохраняет естественную прямоту, голова повернута налево, взгляд обращен в левую сторону (см. рис. 91).

б. Продолжение упражнения: с опорой на обе ступни делается разворот на 180° в северо-восточном направлении. Согнутая левая нога ставится коленом вперед, носок развернут наружу. Правая ступня согнута в голеностопном суставе, колено упирается в пол. Одновременно левые «когти», пройдя перед туловищем, делают захватывающее движение налево-вверх, левое предплечье прямое и остается примерно на уровне горизонта, большой палец направлен вниз, ладонь – налево. Правая рука сохраняет положение «когти», повернута наружу, согнута в локте и находится перед животом, ладонь повернута вверх, туловище сохраняет естественную прямоту, взгляд направлен вперед-вверх (см. рис. 92).

а. Центр тяжести смещается немного вверх, при этом левое колено чуть согнуто. Одновременно левая кисть принимает положение «когти» и вместе с поворотом предплечья наружу проходит вниз и совершает заманивающий прием при прямом предплечье, ладонь обращена кверху. Прямая правая рука развертывается направо-вниз и останавливается справа от туловища в ровном вытянутом положении. Корпус наклонен влево-вперед, глаза наблюдают за левыми «когтями» (см. рис. 123).

б. Продолжение упражнения: центр тяжести продолжает смещаться влево и немного вверх, левая нога согнута в колене в положении полуприседа. Правая нога, упираясь в пол, согнута в колене и свободно держится над полом, пятка направлена вверх. Одновременно туловище поворачивается влево на 90° в северном направлении, правая кисть принимает положение «когти», вместе с предплечьем поворачивается наружу и опускается вниз по правой стороне корпуса, при прямом предплечье выполняет заманивающий прием в направлении прямо и вниз, при этом ладонь направлена вперед-вверх. Левые «когти» разжимаются, рука согнута в локте и поворачивается вовнутрь, что позволяет хлопнуть сверху-вниз по локтевой кости правой руки, тыльная сторона ладони направлена вверх, корпус слегка наклонен вперед, глаза следят за правыми «когтями» (см. рис. 124).

Система «когти орла» является эффективным искусством с целью нападения и защиты. После успешного овладения приемами этой школы предоставляется возможность детально анализировать предлагаемые упражнения, организовать тренировки по практической борьбе для атаки и защиты. Прохождение этапа детальной тренировки включает глубокое усвоение каждого движения в составе приводимого приема по защите и нападению. При изучении и овладении приемами борьбы нельзя исключать такие элементы, как приемы действий, заложенный смысл атаки и защиты, моральный фактор – все это способствует повышению уровня тренировок. Одновременно следует заметить, что многократные тренировки на базе анализа приемов борьбы в тесном взаимодействии с партнером, практические действия и применение на деле помогут в реальной схватке искусно пользоваться приемами атаки и защиты, а также в экстренных случаях обеспечить самозащиту, одолеть противника и добиться победы.

1. Дуньбу шицзышоу

 (приседания, крестообразные приемы руками) не рассматривается.

2. Бинбу доуцзянь

 (ноги вместе, встряхивание плечами) не рассматривается.

3. Паньтуй чжанбэй

 (вращение ног, развороты руками) не рассматриваются.

Соперник появляется сзади-слева, руки в положении кулака или свободной кисти.

а. Я поворачиваюсь корпусом влево-назад, хватаю соперника с помощью левой руки за руку и отвожу вверх, своей правой рукой подпираю локтевой сустав соперника, левая рука силой тянет вниз, правая рука продолжает подпирать вверх до вывода из строя локтевого сустава соперника.

Соперник подходит сзади-справа, делает выпад и, сблизившись, наносит удар рукой.

а. Переворачиваюсь налево-вверх и с поворотом туловища левой рукой делаю дугообразное движение сверху вниз, отвожу руку соперника, занесенную для удара, правой рукой бью соперника по лицу (см. рис. 163).

Соперник ударяет в живот. Левой рукой отвожу кулак соперника вниз и блокирую удар, одновременно правой рукой в положении «когти» хватаю соперника за область паха (см. рис. 14). Если соперник уклоняется от удара или избегает приема «когти», то коленом наношу удар в область паха и по животу.