Коронер Сара Линтон, шеф полиции Джеффри Толливер и детектив Лена Адамс — опытная команда, не раз раскрывавшая самые загадочные преступления.
Но на этот раз им придется нелегко, потому что в деле «убийцы-могильщика» вопросов гораздо больше, чем ответов.
Почему преступник не просто избавился от тела дочери богатого и очень религиозного фермера Эбби Беннетт, а похоронил его в старинном гробу?
Имеет ли он отношение к гибели любовника Эбби и исчезновению ее младшей сестры?
И наконец, не он ли посылает полицейским странные анонимные письма?
Сара, Джеффри и Лена подозревают: ответы на эти вопросы, возможно, следует искать в прошлом семьи Беннетт, скрывающем немало темных тайн…
В самом начале
Из-за дождя в лесу было так сыро, что даже сучки под ногами не хрустели. Листья толстым ковром устилали землю. «Тш-ш!» — шелестели шаги. Джини ни о чем не спрашивала своего спутника и не решалась заговорить первой. Его разочарование давило тяжким бременем, девушке было грустно, как ребенку, неожиданно лишившемуся поддержки и одобрения взрослого.
Джини споткнулась, но он вовремя схватил ее за локоть. Эти руки девушка знала всю жизнь, она выросла, будучи уверенной, что всегда может рассчитывать на их помощь.
— Чуть дальше, — проговорил он: густой бархатный голос в ночной мгле звучал глуше, чем обычно.
Оглядевшись, Джини поняла: место знакомое. Увидев впереди прогалину, девушка остановилась, но он подтолкнул ее вперед. На этот раз в прикосновении не было ни нежности, ни ласки.
— Иди! — велел он.
Воскресенье
1
Обвешанная пакетами из супермаркета Сара Линтон стояла у родительского дома. Пальцы онемели. Может, поддеть дверь локтем? Бам! — плечо пребольно ударилось о стекло. Отступив на шаг, женщина попробовала повернуть ручку коленом. Бесполезно! Пришлось постучаться лбом, потому что обе руки заняты.
Наконец за волнистым стеклом показался спешащий по коридору отец. Когда он открыл дверь, на его губах играла странная ухмылка.
— Зачем было нести все сразу? — спросил Эдди, забирая часть пакетов.
— Зачем вы закрыли дверь?
— Машина же стоит всего в пяти метрах!
2
В больнице Лену спросили, откуда у нее синяки и ушибы.
— Дорогая, с вами все в порядке? — поинтересовалась пожилая темнокожая женщина, взволнованно нахмурив брови.
Лена машинально кивнула и, выждав, пока медсестра уйдет, начала одеваться.
Характерные коповские ушибы, почти что знаки отличия: на бедре ссадина от пистолета — иногда он натирает так, что кажется, на кости появится вмятина. На предплечье — голубой, будто нанесенный карандашом пунктир от ствола, который приходится вдавливать в бок: руку нужно держать как можно естественнее, чтобы мирные граждане не догадывались о твоей ноше.
В бытность новичком проблем было еще больше: боли в спине, потертости от кобуры, рубцы от дубинки, бившей по ногам, когда Лена гонялась за злоумышленниками. Порой негодяя хотелось поколотить только за то, что пришлось бежать за ним в сорокаградусную жару в сорокакилограммовом обмундировании. Пуленепробиваемый жилет вообще отдельная история. Лена знала копов, крупных, дородных мужчин, которые от теплового удара падали в обморок. Летом стоит жара, и выбираешь, что хуже: попасть под пулю или умереть от перегрева.
3
Поморщившись, Сара склеила пластырем сломанный ноготь. От копания руки покрылись синяками, а кончики пальцев были усеяны царапинами, похожими на булавочные уколы. Придется удвоить бдительность, чтобы во время работы все до одной ранки были закрыты. Когда она перевязывала большой палец, в памяти всплыла картинка: длинный, застрявший в доске ноготь. Чувство вины захлестнуло Сару: надо же, переживает из-за мелких проблем, а кому-то повезло гораздо меньше. Невозможно представить, какими были последние минуты девушки, а ведь именно этим придется заниматься в ближайшее время.
Работая в морге, Сара видела немало страшных смертей: от ножевых и огнестрельных ранений, побоев, удушения. Она старалась сдерживать эмоции и относиться к каждому случаю как профессионал: не убитые, а тела. Но порой они будто оживали, начинали дышать и умоляли помочь. Мертвая девушка в наспех сколоченном гробу взывала к Саре. Страх, пропитавший все черты ее лица, отчаянно цепляющаяся за жизнь рука — что это, если не мольба о помощи? Последние минуты девушки, вне всякого сомнения, были ужасны. Что может быть страшнее, чем оказаться под землей похороненной заживо?
Зазвонил телефон, и Сара бросилась отвечать, пока не включился автоответчик. Опоздав всего на секунду, она схватила трубку, из которой слышался сухой треск обратной связи.
— Сара! — позвал Джеффри.
— Да, — отозвалась она, поспешно отключая автоответчик. — Извини!
