Изгой

Соболева Ульяна

Диана — профессиональная танцовщица. Зарабатывает на жизнь, развлекая скучающую богему.

В этот злополучный вечер ее пригласили в загородный дом одного из влиятельных политиков, только Диана не знала, что для нее этот танец должен стать последним. Она просто жертва на кровавом пиршестве вампиров. В эту ночь она поняла, что в мир разделен на две части и там, за гранью, самые страшные кошмары становятся явью. Ее спас ОН — воин тьмы, спас случайно, выполняя очередной заказ своего Повелителя. Только наемник не оставляет свидетелей. Что принесет ей эта роковая встреча: смерть или любовь к убийце не способному на чувства? Любовь к вампиру–карателю, изгою, одиночке, веками уничтожающему бессмертных за попрание Темных Законов…Вся его жизнь — война, он — страшная машина смерти, солдат–одиночка жуткой армии преисподней, его боятся даже его собратья. Изгой не знает жалости, не умеет любить, не умеет плакать. Точнее, он плачет только когда убивает и забирает души жертв. Он — наемник самого дьявола. По всем законам бессмертных, он должен уничтожить свидетеля, или…

ПРОЛОГ

1591 ГОД. ПОЛЬША. (гражданская война)

Смог дыма вился тонкой струйкой над обугленными домами. В глухой тишине еще раздавалось сухое потрескивание догорающих обломков старой церкви, от которой остался лишь могучий чугунный колокол, стоящий посреди сгоревших дотла строений. Мертвая деревня, только вороны кружат над своей добычей — трупами убитых жителей деревни и солдат. Бледный лунный свет пробивался из за туч, освещая полное разрушение и мертвые изуродованные тела. В тишине раздался конский топот, одинокий всадник приближался к мертвой деревне. Светлые волосы воина развевались на ветру, доспехи гремели при каждом движении. Внезапно конь громко заржал и встал на дыбы, чуя мертвецов. Всадник осадил его уверенной рукой и спешился. Он медленно шел, наступая тяжелыми сапогами на догорающие обломки. Внезапно лунный свет озарил его лицо — молодое, красивое, но покрытое пылью бесчисленных дорог, только светлые глаза сверкают на темной коже. Он обвел искореженные, выжженные строения взглядом. Порыв ветра взвил его плащ, открывая широкий пояс с могучим мечом, лезвие сверкнуло в лунном свете.

Воин повернулся в сторону обгоревшей церкви и вздрогнул.

 Глава 1

Я чувствовала, как мое плавно тело извивается, напрягаются мышцы, и приятная боль растекается по натянутым, словно струна, венам. Руки взмывали в воздух, будто крылья птицы, а пальцы ног поджимались и скользили по паркетному полу. Спина изгибалась назад, перед глазами все плясало, крутилось как в хороводе. Внутри нарастало мощное чувство полета, эйфории, экстаза ни с чем несравнимой иллюзии невесомости. Со мной это происходило всегда, когда я танцевала. Мир переставал существовать, я уносилась вслед музыке, перевоплощалась, жила в теле образа, который передавала движением тела. Я даже забыла, как волновалась перед пробами, перед этим решающим для меня просмотром. В этом танце заключалась жизнь. Моя жизнь. Мое будущее, то, каким оно станет уже через несколько минут, когда стихнет музыка. В этот момент забывалось все: и постоянная боль в мышцах, и головокружение от нескончаемых тренировок, нечеловеческая усталость, в кровь стертые пуантами пальцы. Музыка нарастала как крещендо, она вибрировала вместе со мной, взрывалась в сознании на мелкие атомы и растекалась по телу горячей лавиной. Ничто не могло сравниться с танцем. Только в этот момент я жила по–настоящему. Моя Одетта умирала, роняя руки–крылья, вздрагивая с последними аккордами великой музыки. Она умерла, а я воскресла. Снова увидела мир своими глазами. Музыка стихла и я поднялась с пола, чтобы увидеть свой приговор в глазах тех, кто эти несколько минут следил за каждым моим движением. Приемная комиссия, как суд присяжных, если не хуже и не жестче. Я смотрела в их лица и не могла прочесть ровным счетом ничего. И вдруг увидела, что вдалеке, между последними рядами стоит мужчина. В зале царил сумрак, но, тем не менее, я заметила, что мужчина блондин, яркий блондин. Цвет волос удивительный слишком светлый чтобы быть натуральным, его волосы переливались как лунное серебро, черты лица плохо видны, но даже издалека видно насколько они правильные. На миг наши взгляды встретились и я вздрогнула как от удара током. Мне показалось что он заглянул мне в душу при том так глубоко, что вывернул ее наизнанку. Сердце дрогнуло и замерло как от страха. Или когда дух захватывает, если летишь вниз с высоты. Как он попал сюда? Кто он такой? Как его пропустили в залу во время вступительного экзамена?

— Спасибо Грановская. Вы свободны. Следующая…

Я тут же перевела взгляд на Марью Ивановну, главного балетмейстера труппы и словно очнулась ото сна. Снова бросила взгляд на незнакомца, но с удивлением увидела, что в зале кроме членов приемной комиссии больше никого нет. От удивления я не могла пошевелиться с места.

— Вы слышали? Спасибо за выступление. Мы вам перезвоним. Спасибо.