Главным пунктом вечеринки, проходившей в доме неподалеку от Рублево-Успенского шоссе, была игра. Мужчины – их в компании меньшинство – с завязанными глазами должны были осалить кого-то из девушек.

Вроде бы несложно, но первый этаж был внушительных размеров, состоял из нескольких соединенных между собой больших залов, множества маленьких комнаток. Каждому участнику давалось краткое время, чтобы поймать свой шанс. Всего сто двадцать секунд.

По сути мероприятие для девушек – абсолютно безопасно. Они видели того, кто может их осалить. Если мужчина противен девушке, она легко могла затеряться в одном из закоулков дома. Поймать за две минуты ту, что хочет от тебя скрыться, в этих условиях почти невозможно.

Реальным было другое, что придавало всей игре жуткую атмосферу. Одна из девиц – они были манекенщицами и сотрудничали с разными модельными агентствами, но подобраны с учетом того, чтобы не были знакомы между собой, – заражена смертельной болезнью. Об этом знал устроитель вечеринки – известный столичный джет-сеттер Рустам. Он сказал об этом мужчинам, принимавшим участие в забаве.

Каждой из девиц был обещан солидный приз, если она не позволит коснуться себя мужской руке. Та, которую осалят, не получала ничего и обязана была подняться с осалившим в спальню на втором этаже.

– Послушай, я хотел спросить тебя… – Летняя терраса клуба «Подмосковные вечера», что в деревне Жуковка, выглядела очень симпатично. Александр Барон – он пил виски «Чивас Бразерз» – с тревогой посмотрел на друга. – Кто они?

Блюдо под названием «Большая рыбалка» – рак, креветки, семга, осетрина с зеленью и лимоном – все приготовлено шеф-поваром на горячих углях – семьдесят два доллара за порцию, – стояло почти нетронутым.

Николай Килин в этот вечер пренебрегал алкоголем. Свиная вырезка со специями и жареным ананасом. Малиновый сок – пятьдесят долларов за стакан, – молодой джет-сеттер, один из многих, появлявшихся в этом клубе, следил за собой.

– Никто не знает, кто они. В этом главная проблема. Хотя… Здесь ситуация принципиально иная…

Лицо Александра стало напряженным. Он наклонил стакан, который уже некоторое время держал на уровне рта, и затянул между зубов виски. Особняк, который он лишь недавно отстроил на участке, приобретенном его отцом еще в конце девяностых, стоял на отшибе. Великолепный лес из высоких корабельных сосен – с каким-то особенно прозрачным чистым воздухом и светом, в яркие солнечные дни мягко льющимся сверху, – больше не казался ему преимуществом. Лес начинался сразу за забором, и попасть в него мог любой.

Хеопс – под этой кличкой коренастого, склонного к полноте человека знали не только близкие друзья, но и деловые партнеры.

Имя и фамилия мало кому известны. Зато «погоняло» в определенных кругах – что-то вроде названия бренда: относится к категории первокласснейших. Лучше и престижнее Хеопса – нет. Пользоваться его посредничеством в интимных делах означает принадлежать к высшим слоям российского общества.

Сейчас лоб Хеопса покрывали частые капли холодного пота. При всей низменности ремесла (сам он так не думал) молодой мужчина отнюдь не примитивен.

Образование его свелось к восьми классам, техникуму, одному-единственному семестру первого курса института землеустройства. Затем был исключен за прогулы и неуспеваемость. Но человеком бескультурным его не назовешь. Иногда он намеренно груб – речь расчетливо пересыпана нецензурными выражениями. Но среди людей, многие из которых получили прекрасное образование за границей, числился своим без всяких скидок.

Хеопс отлично знал, что думают и чувствуют те, кому выпала судьба стать богатейшими людьми страны.

Старинная барская усадьба была не единственным домом, сохранившимся в окрестностях Рублевского шоссе с дореволюционных времен. Но именно ей повезло меньше других. Известный фабрикант медицинских препаратов, самый крупный в стране, облюбовал ее под свою вотчину.

– Тимоша, ты подлец! – мрачно проговорил Михаил Домбровский. – Ты получил в свои грязные лапы жемчужину русской архитектуры. Что ты с ней творишь?!.

– Брось брехать!.. – Кёлер устало махнул рукой. – Творение третьеразрядного крепостного архитектора. Этот дом и флигели строил крепостной мужик Савва Филин. У Разумовского не было денег выписать архитектора из Англии, как это делали все.

– У тебя есть деньги. Не чета графу Разумовскому. Можешь выписать из Англии любого архитектора. Но перестраиваешь усадьбу по эскизам собственной жены!..

– У Наташи чудесный вкус!

Ему показалось: где-то в соседней зале послышался призывный девичий смех. Страх, от которого ладони давно уже были мокрыми, только усилился. «Это она! Несет смерть». Дикость происходившего, а главное – то, что он участвует в этом, не укладывались в голове. Терзаться сомнениями – поздно.

Он был в паре, начавшей игру. Второй человек в ней, медленно двигавшийся с завязанными глазами по залам особняка, обставленным роскошной мебелью, – Гришанов. Владелец компании интернет-провайдера. Его бизнес в последние месяцы пошатнулся. Об этом писали во всех газетах.

Вадик Слепян знал, почему собрались здесь эти люди. Конечно, некоторых – великосветских прожигателей жизни – привлекала невероятная забава, но большинство купилось на приглашение поучаствовать в вечеринке с одной целью: познакомиться с Виктором – крупнейшим бизнесменом-миллиардером. Чем дальше, тем реже он появлялся в Москве. Дела вел через многочисленных доверенных лиц. Многие из них намеренно скрывали связь с ним, действуя как бы от себя.

При желании миллиардер Виктор Махмут легко мог вытащить компанию интернет-провайдера из омута, – ее только начало туда засасывать. Для этого Гришанову надо завязать с ним дружеские отношения. Сегодняшняя ночь – редкий случай, когда можно попробовать сделать это.

В висках у Слепяна стучало. Ему казалось: медленно движется через залу на женские голоса, – девицы, явно подученные Рустамом заманить его в западню, перебрасывались между собой короткими замечаниями. На самом же деле он сделал по элитному дубовому паркету всего несколько шагов. «Как гладиатор на арене!»

Солнце, уже несколько часов, как поднявшееся из-за горизонта, упорно стремилось выше по траектории к полуденному зениту. Просторная беседка в красивом уголке парка залита его лучами.

Белые, квадратные в сечении столбики, на которых держалась крыша, окаймлявшие ее белые деревянные «рюши» – работа деревенского резчика, белые поручни – все слегка поблескивало в сиянии прекрасного летнего утра.

С ограбления в ресторане клуба «Подмосковные вечера» прошло больше суток…

Несколько человек прислуги – все мужчины в летах, самому младшему – не меньше сорока – бесшумно сновали по деревянному полу. Тщательно отполированные доски выкрашены белой краской. Все официанты – «стюарды», как принято их называть в недавно отремонтированном дворце, – в белых костюмах, сшитых на заказ по несколько старомодному фасону.

Килин и Барон заехали к Кёлеру. Хозяин в самом начале завтрака извинился и по срочному делу уехал в офис. Его жена вылетела рано утром в Париж за покупками. Друзья оказались за столом одни.

– Мне ничего не известно о происшедшем. То, что вы рассказали, – удивительно…

– Представьте: к вашему столику подкатили покойницу…

– Я был вчера в «Подмосковных вечерах». И ничего не видел! Наш столик располагался под соснами. – Главный редактор газеты «Траектория Рублевки» принял из рук секретаря чашку дымящегося эспрессо, приготовленного кофейной машиной. Две такие же белые чашки стояли перед Бароном и Килиным. На толстом блюдце из облитой ослепительно-белой глазурью керамики на самой середине журнального столика высилась горка маленьких французских шоколадок – каждая размером с почтовую марку. Бонч – именитый журналист, который неожиданно для всех возглавил небольшую газетку, – неукоснительно придерживался традиций парижского кофепития.

– Могу предложить сахар! Разумеется, бурый… – пробормотал он, словно спохватившись: неудобно навязывать, пусть исподволь, важным гостям собственные привычки.

Бонч признавал только неочищенный первичный продукт филиппинских и кубинских плантационных сахарозаводов. Он содержит много богатой микроэлементами черной патоки.

– Ты можешь ответить на вопрос: почему в районной газете не опубликовано ни одной информации о попрыгунчиках? О банде, которая терроризирует Рублевку?

С плохо скрываемым раздражением Барон ждал, скажет ли знакомый хоть слово.

Тот искал в записной книжке тонкой «Моторолы» городской номер Боккум. По первой букве имени «Теодора».

Редактор на несколько мгновений прекратил поиск. В который раз с любовью рассмотрел свой новый телефон. Одна фирма преподнесла его редакции в подарок. «На тестирование». Хвалебная техническая рецензия на новинку будет опубликована в сегодняшнем номере газеты. На последней полосе. Забрав место у регулярного раздела «происшествия».

На вопрос Барона главный редактор не отвечал.

Чтобы попасть в редакцию – шикарно отремонтированное помещение на втором этаже, – нужно миновать лестницу и несколько узких коридоров. Самый первый из них скрыт за белой дверью. Та, в свою очередь, находится в бутике мужской одежды ровно посередине между двумя примерочными…

Выйдя из модного магазина, Килин и Барон направились к новенькому автомобильчику, который поджидал их на автостоянке.

На пятачке рублевского пространства дорогая машина не выделялась. Все остальные средства передвижения – в разгар рабочего дня стоянка забита полностью – принадлежали к разряду изысканных.

– Погоди минутку… – Барон развернулся на каблуках и, оставив Килина на улице, зашел обратно в дверь.

В бутике по дороге к Бончу Александр приметил галстуки. Один поразил особенно: не сшитые полосы материи, а змея. В следующую секунду бросится и вонзит в кожу ядовитые клыки.

Места на стоянке по-прежнему не сыскать. Разглядев через лобовое стекло «Ауди» молодую женщину – головка показалась Килину красивой, – Николай заинтересовался: что она будет делать дальше?..

Легковушка цвета мокрого асфальта рванула с места, стремительно обогнула стоянку. Затормозила так, что заскрипела резина автопокрышек, въехала на широченный тротуар. Он был выложен аккуратной светло-серой плиткой, перемежаемой в некоторых местах розовыми вкраплениями.

Громко просигналив, «Ауди» – в этот момент она уже всеми четырьмя колесами находилась на тротуаре – вновь рванулась с места. Николай инстинктивно сделал шаг назад.

Несколько случайных людей, оказавшись на пути, в панике отскочили в сторону. Одна девушка грязно выругалась, замахнулась сумкой от «Шанель» с большим позолоченным замком. Хотела ударить по багажнику, но промахнулась. «Ауди» подлетела к дверям бутика, встала как вкопанная.

Николай не сомневался: Теодора Боккум! Хотя ее фотографий видеть не приходилось.