«Земное уже завершается для меня… остался еще один решающих ход. И вообще, что движет жизнью? Кто ведет сию нескончаемую грандиозную партию? Кто тот незримый властелин шахматной доски и фигур на ней? Виртуозный гроссмейстер-невидимка… или каждый из нас?»
Скромная девушка с необычным именем Греза совершенно бескорыстно ухаживала за своей соседкой и даже не могла представить, что ее обвинят в смерти старушки! Неужели все дело в старинных испанских шахматах, которые достались ей по наследству? В комплекте недоставало четырех фигурок, и Варвара Игнатьевна собиралась рассказать девушке, куда они подевались, но не успела… Антиквар поведал Грезе историю шахмат. Они были сделаны в XVI веке по заказу знатного сеньора, и цыганка якобы наделила фигурки жизненной силой – чтобы исполнилось желание, надо сначала разыграть его на шахматной доске. Но при этом кто-то должен будет умереть… Через несколько дней после гибели соседки Грезе подбросили пропавшего белого короля. Неужели в наши дни кто-то решил воспользоваться старинной легендой в своих целях?
Наталья Солнцева приглашает вас сыграть партию в шахматы. Попробуйте предугадать ее следующий ход…
Валенсия, ХVII век
Неподалеку от монастыря Святого Франциска располагалась маленькая уютная усадьба – красивый дом с каменными лестницами и фонтаном во дворе, окруженный садом. У входа росли миндальные кусты и белый шиповник. Две служанки во дворе чистили рыбу на обед для именитых гостей.
– Жалко нашу госпожу, – всхлипнула одна из них. – Она была так добра к нам!
– Душа госпожи теперь в раю, – вздохнула резвая толстушка Кармела. – А что будет с бедняжкой Фернандой? Ее покровительница умерла, оставив девушку без гроша и крыши над головой.
– Фернанду выдадут замуж за богатого старика, ведь о ее красоте судачат по всему побережью. Сеньор Диего уже два раза сватался, а она ему отказывала.
Санкт-Петербург, ХХI век
Весна запаздывала. В Санкт-Петербурге местами все еще лежал снег. По Неве, по мутным водам мелких рек и каналов плавало ледяное крошево. Бледные фасады домов, словно написанные грязной пастелью, сонно тянулись вдоль набережной. Холодные волны плескались о заплесневелые камни. С залива дул порывистый ледяной ветер.
Грёза стояла на маленьком тесном балкончике, открытом всем дождям и мокрому снегу, и зябко поеживалась. Опять ее одолевала тоска – никуда не хотелось идти, ничего не хотелось делать: лежать бы и лежать под ватным одеялом, слушать, как тихо, заунывно гудит газовая печка и мурлычет толстый кот Никон. Грёза кормила его куриными потрошками и мелкой рыбешкой, до которой Никон был большой охотник.
Дом, где она проживала, подлежал капитальному ремонту, и многие жильцы выселились, остались только те, которым переезжать было некуда. Им обещали предоставить отдельные квартиры, а пока впереди маячили обшарпанные комнатушки в общежитии на краю города, куда Грёза, две глухие старушки, многодетная семья и парень-сосед переезжать отказывались наотрез.
Грёза замерзла, слегка взбодрилась и вернулась в гостиную с высоким потолком, с лепными карнизами, истертым паркетом на полу и полукруглым окном, завешенным плюшевой шторой.
