Скажите, как бы вы поступили, если бы ваш хороший друг неожиданно признался вам в убийстве человека? И попросил бы вас никому об этом не рассказывать? Ну и что вы тогда сделали бы?

Вызвали бы полицию? Сказали бы его родителям? Постарались бы убедить его самого им все рассказать? Обратились бы за советом к своим родителям? Или стали бы хранить эту жуткую тайну?

Непростая ситуация, не так ли?

Мне семнадцать, и иногда я думаю, что знаю ответы на многие вопросы. Но когда наш близкий друг пригласил всю нашу компанию к себе домой и сознался в убийстве… Боже, мы не знали, как нам реагировать.

Все началось теплым майским днем, когда мои подруги Хиллари Волкер и Тейлор Снук зашли ко мне домой после школы. Хотя тогда мы, конечно, и не думали ни о каком убийстве.

— Эй, Ал, ты не считаешь нужным постучать? — рассерженно сказала я, вращая глазами.

Ал Фрид хихикнул и неуклюже направился к столу, криво ухмыляясь.

— Что происходит, девочки?

— Тебя не касается, — быстро огрызнулась Хиллари. — Тебя-то уж определенно не касается.

Мы с Тейлор рассмеялись, но Ал не нашел ничего смешного.

Одним словом, вечеринку я пропустила.

Прощу ли я это маме? Может быть, когда-нибудь в следующем десятилетии.

Хиллари доложила мне, что это была самая лучшая вечеринка в истории Шейдисайдской средней школы. У моей подруги есть такая отвратительная черта.

Могла бы ведь сказать, что это был самый утомительный вечер в ее жизни. Но Хиллари, наоборот, подробно рассказала, какое неизгладимое впечатление произвели на нее обе группы, как она танцевала до двух часов ночи, а затем под лунным светом плавала в бассейне с подогревом. Сообщила даже, что никогда раньше столько не смеялась. А под конец упомянула, что все спрашивали у нее про меня.

Я попросила Хиллари никогда больше не упоминать при мне об этой вечеринке. И она сдерживала свое обещание целую неделю, пока в пятницу после школы мы не пошли с ней на Каньон Роад домой к Сэнди.

— Что? — По моему телу пробежала дрожь, в затылке закололо.

— Заходите, быстро! — пригласил Сэнди, широко открывая дверь.

Мы с Хиллари прошли за ним в гостиную. Тейлор и Винсент сидели на разных концах зеленого кожаного дивана. Несмотря на непогоду, на Тейлор были шорты цвета хаки и розовый короткий топ, оголявший почти весь ее живот.

Я кивнула ребятам и, повернувшись к Сэнди, повторила вопрос:

— А что с Алом?

Сэнди направился к двери.

— Мне кажется, ты не должен его впускать, — предупредила Хиллари.

Ал заколотил в стеклянную дверь большим кулаком, а я заскрежетала зубами в ожидании, что стекло вот-вот разлетится вдребезги.

— Эй, ребята! — кричал он. — Эй, ребята, это я!

У самой двери Сэнди заколебался:

Некоторые люди так и думали, что это я убила Ала. Но конечно же все было не так.

В пятницу после обеда я позвонила Винсенту. Он мрачно поздоровался со мной. Даже по телефону было понятно, что он сильно расстроен и подавлен.

Мне очень хотелось поднять ему настроение.

— Мы все собираемся на каток, — сообщила я. — Присоединишься?

Винсент внушал страх всем на катке, дико кружа по площадке и размахивая руками как сумасшедший. Он всегда катался на коньках и роликах раз в пять быстрее всех остальных, что, конечно, не слишком радовало окружающих. Не могу сказать, сколько раз нам приходилось буквально отскребать его, покалеченного и оцепенелого, от бортиков или со льда. Просто он ничего не может делать серьезно. Вечно старается всех рассмешить, даже когда это вредит ему самому.

— Оооооо! — у меня вырвался звук, больше похожий на рев животного, чем на человеческий стон.

Сумка с роликами выпала из моих рук, а ноги так сильно задрожали, что я упала на колени. И склонилась над Алом. Над его телом.

До этого я никогда в жизни не видела мертвых.

Оказывается, когда человек находится в состоянии шока и ужаса, его посещают странные мысли. Именно об этом я думала, глядя на Ала, особенно на его глаза. В них отражался полумесяц. Как в зеркале. Глаза были стеклянные, пустые, безжизненные…

Потом я посмотрела на конек. Носок башмака был засунут глубоко в открытый рот. Колеса тупо блестели в желтом свете луны.

— Мы верим тебе, — мягко сказал офицер Рид, наклоняясь над заваленным бумагами столом. Это был очень крупный мужчина с красным круглым лицом и густыми седыми бровями над круглыми, налитыми кровью глазами. Яркий свет верхней лампочки отражался на его совершенно лысой голове. Воротник его синей форменной сорочки был расстегнут. Он снял свой голубой галстук и бросил его на стол. — Мы тебе верим. Но в любом случае должны задать много неприятных вопросов. — Он сузил глаза и посмотрел на меня. — Ты понимаешь, Джули?

Я кивнула и посмотрела на родителей. Они сидели рядом друг с другом напротив полицейского. Мама прикладывала бумажный платок к глазам, полным слез. Папа обнимал ее, как бы удерживая, чтобы она не упала.

— Ты нам многое рассказала, но мне нужно еще раз задать тебе некоторые вопросы, — устало повторил офицер Рид и ладонью вытер пот с лысины и со лба. — Видишь ли, кое-что не сходится. Я толком ничего не понимаю.

— Но я вам все рассказала! Что вы не понимаете? — спросила я и плотно прижала руками колени, чтобы они не тряслись.

Мама держала мою сумку с роликами на коленях, перекладывая ее с одной ноги на другую. Мне стало любопытно, почему она не поставит ее на пол? Странно, даже когда вы находитесь на допросе в полиции, ваш мозг отвлекается. Я поймала себя на том, что подумала о Хиллари. Интересно, как она проводит время на вечеринке? Потом пыталась представить, как Хиллари отреагирует, когда узнает про Ала…

Погода не соответствовала похоронам Ала. День был солнечным, ясным, с теплым весенним ветерком, разносившим аромат цветущей вишни. Я еще никогда не бывала на похоронах и почему-то считала, что обязательно должно было быть пасмурно, туманно и дождливо.

Мама не хотела, чтобы я шла на похороны. Она старалась защитить меня. Правда, не знаю от чего. Но я ей сказала, что Хиллари, Сэнди и все мои друзья собираются пойти, а поэтому и я не могу остаться дома.

Откровенно говоря, меня мучили ночные кошмары про Ала. Но кого бы они не мучили, наткнись он в темной аллее на друга, задушенного шнурками от роликовых коньков? Только я не думала, что похороны добавят мне ужаса и кошмаров. В любом случае, они должны были перевернуть эту грустную и страшную страницу в моей жизни. По крайней мере, я на это надеялась.

Собираясь в церковь, надевая черную юбку и застегивая пуговицы на черной льняной блузке, я даже представить себе не могла, что ужас только начинается.

Родители поехали со мной. Мои мама и папа не были хорошо знакомы с родителями Ала, но так как Ал был моим другом, они сочли необходимым тоже с ним попрощаться.

— Это не смешно! — закричала я.

Тейлор открыла рот от изумления и прикрыла его рукой. Хиллари сузила глаза и никак не отреагировала.

— Ты шутишь, ведь так? — спросил Винсент, опуская банку с содовой на пол и вскакивая на ноги. — Ну и шуточка, парень!

Сэнди дико заорал:

— Это не шутка, Винсент! Я не шучу. Я говорю вам правду!