Война — это страшно. Но на войне солдату хотя бы ясно, кто ему друг, а кто — враг. Но когда призванный на войну человек находится не на поле боя, а в тылу, — все оказывается сложнее. Им противостоят не вражеские солдаты, а их же собственное начальство — тупые и жестокие самодуры, воспринимающие рядовых, как пушечное мясо.
Но есть люди, готовые противостоять окружающему их аду…
Акт первый
Сцена первая
Лето 1943 года. Все действие проходит в палате военно-морского госпиталя на юге страны. Обстановка несколько отличается от обычной больницы. Посреди сцены стоят два ряда по девять кроватей в каждом ряду. Кровати расставлены так, чтобы публика могла видеть каждую кровать и каждого персонажа. На левом крае сценической площадки — кабинет главного уролога, доктора Гланц а, который управляет отделением из этой наполненной урологическими инструментами и медицинскими книгами комнаты. Справа от этой комнаты, за дверью палаты — стул и рабочий стол санитара первого класса Линвивера, заместителя Гланца и старшего санитара отделения.
В глубине сцены развевается звездно-полосатый флаг.
Действие начинается за несколько минут до половины седьмого утра, времени подъема, когда обитатели палаты еще спят. Шорохи и движение в кроватях. Слышен храп. Кто-то бормочет, стонет: «Солнышко! Солнышко!», как в лихорадке. Линвивер, худой, нескладный, слегка женоподобный моряк в белой летней форме сидит у себя за столом. Он пишет отчет карандашом. Внезапно глядит на часы и встает. Медленно входит в палату, чтобы разбудить пациентов. Он — легкий, веселый человек, его женоподобие достаточно заметно, но не карикатурно.
Линвивер.
(У него приятный певучий голос.)
Итак, встаем, просыпаемся! Поднимаемся и приводим себя в порядок, эй вы, морские котики! Осмотр ваших пистолетов через десять минут.
Раздаются недовольные возгласы. Кто-то садится на кровати и лениво потягивается. Кто-то поднимается и садится на кровать, опираясь на подушки. Один или двое встают и разминаются, одетые, как и все остальные, в нижнее белье цвета хаки.
Сцена вторая
Полдень того же дня. Жизнь в отделении течет, как всегда по утрам. Все пациенты, кроме двух лежачих больных, одеты в робы. Кто-то сидит на кровати. Другие сидят на стульях и читают, в основном комиксы. Из портативного радио звучат джазовые мелодии. Несколько пациентов, среди которых Макгрудер, чья кровать находится рядом с кроватью Кларка, читают или пишут письма. Андерсон, санитар госпиталя, сидит рядом с кроватью Чакли и внимательно следит за приборами, периодически поправляя поступление кислорода, наблюдая за тяжелобольным пациентом. В то время как все заняты своими делами, на левой стороне сцены появляется персонаж в одежде католического священника и идет навстречу Линвиеру, который появился на противоположной стороне сцены и склонился над постелью Чакли. Священника сопровождает молодой служка, который несет атрибуты, используемые в церкви для последнего причастия.
Священник
(Линвиверу).
Мне сказали, что у вас есть пациент, который нуждается последнем причастии.
Линвивер. Я так не думаю, сэр.
Священник
(хмуро смотрит на Чакли).
Почему? По-моему, этот человек смертельно болен.
Линвивер. Без сомнения, сэр. Он в коме. Тяжелее не бывает.
