Теодор СТАРДЖОН

ДИТЯ ЭФИРА

Конечно, подобная история могла приключиться только с "Морской раковиной". Было бы странно, если бы это произошло с каким-то другим моим творением. Сколько раз я ее переделывал!.. Сначала так назывался рассказ, но мне его возвратили. Я переписал его в повесть, затем в роман; потом в коротенькую миниатюру. От отчаяния я сотворил из "Морской раковины" совсем уж позорную эстрадную шутку из трех предложений - и все попусту: продать произведение с таким названием никак не удавалось, хоть ты тресни! Как извращенец, я испытывал постыдное удовольствие от постоянного общения с моим фетишем, а редакторы со временем настолько, к нему привыкли, что возвращали рукопись, едва пробежав глазами название. Скопившимися письмами-отказами можно было обклеить все стены моего нового дома (который еще предстояло приобрести на вырученный гонорар).

Теперь вы представляете, что я испытал, когда "Морскую раковину", наконец, купили. Это было как удар, как смерть близкого человека. Я вдруг почувствовал, что не переживу ухода самого дорогого для меня творения.

На сей раз под тем же названием значилась телепьеса, хотя изменения в первоначальный текст рассказа были внесены сугубо косметические. По сути, это была все та же незабвенная "Морская раковина". Знаете, такая мягкая, окрашенная в пастельные тона лирическая история двух юных любящих существ; повзрослев, они еще трижды встречались, каждый раз передавая Друг другу раковину, как символ любви... В общем, сюжет как сюжет, черт с ним; самым сильным моментом были диалоги. Тоже такие все из себя мягкие, ненавязчивые, в пастельных тонах. Очень милые, наивные и безыскусные - и совершенно нетоварного вида...