Веселый летний дождь резво стучал крупными каплями по ржавой крыше полусгнившего сарайчика на опушке леса. Сарайчик весь покосился, деревянные доски его стен покрылись осклизлыми щупальцами плесени и влажного мха, но лесник Влиядель только щурился от удовольствия, полулежа внутри на травяной подстилке, опираясь на свое мощное и очень длинное снайперское биоплазменное оружие. Временами он довольно похряпывал, когда капля зеленой жижи просачивалась сквозь крышу, падала ему на каску и проделывала замысловатый путь до его лысины, прожигая металл каски насквозь. Рядом без задних ног, посапывая в семь дырок своего носа, валялась большая собака с густой шерстью. Она разинула пасть, из которой воняло вчерашним обедом, и быстро дышала во сне. Ее язык вывалился до самой земли, и по нему в пасть путешествовали важные крупноголовые муравьи, которые громко вытаскивали куски застрявшей между клыками пищи и, судя по их виду, были страшно довольны своей добычей.
Влиядель временами прикладывал свой средний глаз к прицелу био-винтовки и осматривал окрестности. Перед ним, чуть ниже опушки леса, где он находился, лежала бескрайняя зеленая равнина, за которой он вел пристальное наблюдение. Особенно часто он возвращал свой взгляд к крупной полноводной реке, которая протекала на границе горизонта. Осмотрев округу, Влиядель откидывался назад и вновь принимался мечтать.
Сегодня был чудесный день. Дождь падал на землю, и в его кислотных парах корчились травяные блохи. Они весело прыгали и умирали, разлагаясь прямо в воздухе. Вокруг суетились маленькие и большие болотные жабо. Некоторые из них пережирали и лопались с громким смачным звуком, от чего Влиядель заходился тихим смехом: уж больно смешно разлетались ошметки по округе. В крыше что-то грузно заворочалось, захрипело, и на землю прямо перед мордой собаки шлепнулся толстый зеленый слизень. Он так торопился окунуть свое тело в освежающую влагу дождя, что ни на что не обращал внимание. Влиядель был сыт, и потому лишь добродушно подпихнул слизня сапогом к дыре в стене. Слизень тяжко вздохнул, протиснулся в дыру и сразу застрял в ней. Старое дерево стен сарайчика оказалось слишком прочным и ему пришлось корчиться в судорогах минуты две, пока кислота не проела отверстие, достаточное для его габаритов. С веселым хрипом животное исчезло в траве и оттуда сразу же донеслось жадное чавканье, которое сменил звук рыгания и истошный визг. Через секунду к визгу добавилось довольное уханье слизня.
Обед был в разгаре. Местная живность, не гнушаясь внешним видом своих соседей-обитателей, жадно жрало, лопало все, что попадало в их поле зрения и либо толстело, либо умирало в страшных муках, и пожиралось уже другими. Стоял писк, треск, слышались торопливые шлепанья лап в погоне за добычей, трава шуршала, проминаясь под телами, и скрывала как охотников, так и прятавшихся от преследования будущих жертв.
Влиядель решил покурить кофейных листьев. Вытащив табакерку, он попытался ее открыть, но та сильно укусила его за палец. Пришлось разжимать ее зубы ножом. Табакерка посопротивлялась немного и, наконец, сдалась, разинув свою крошечную пасть. Влиядель достал три отборных коричневых листа, которые от влажности воздуха и окружающей температуры сразу же стали бешено расти прямо в руке. Но, они тут же были засунуты в курительную трубку и подожжены. Листья сморщились и приятно задымили. Влиядель прилег и расслабился.