Александр Васильевич Сухово-Кобылин
Дело
Драма в пяти действиях
К публике
(Писано в 1862 году)
Предлагаемая здесь публике пиеса Дело не есть, как некогда говорилось, Плод Досуга, ниже, как ныне делается Поделка литературного Ремесла, а есть в полной действительности сущее, из самой реальнейшей жизни с кровью вырванное дело.
Если бы кто-либо — я не говорю о классе литераторов, который так же мне чужд, как и остальные четырнадцать, но если бы кто-либо из уважаемых мною личностей усомнился в действительности, а тем паче в возможности описываемых мною событий; то я объявляю, что я имею под рукою факты довольно ярких колеров, чтобы уверить всякое неверие, что я ничего невозможного не выдумал и несбыточного не соплел. Остальное для меня равнодушно.
Для тех, кто станет искать здесь сырых намеков на лица и пикантных пасквильностей, я скажу, что я слишком низко ставлю тех, кто стоит пасквиля, и слишком высоко себя, чтобы попустить себя на такой литературный проступок.
Об литературной, так называемой, расценке этой Драмы я, разумеется, и не думаю; а если какой-нибудь Добросовестный из цеха Критиков и приступил бы к ней с своим казенным аршином и клеймеными весами, то едва ли такой официал Ведомства Литературы и журнальных Дел может составить себе понятие о том равнодушии, с которым я посмотрю на его суд… Пора и этому суду стать публичным. Пора и ему освободиться от литературной бюрократии. Пора, пора публике самой в тайне своих собственных ценных ощущений и в движениях своего собственного нутра искать суд тому, что на сцене хорошо и что дурно. Без всякой литературной Рекомендации или другой какой Протекции, без всякой Постановки и Обстановки, единственно ради этих внутренних движений и сотрясений публики, Кречинский уже семь лет правит службу на русской сцене, службу, которая вместе есть и его суд. Я благодарю публику за такой лестный для меня приговор, я приветствую ее с этой ее зачинающеюся самостоятельностию, — и ныне мое искреннее, мое горячее желание состоит лишь в том, чтобы и это мое Дело в том же трибунале было заслушано и тем же судом судимо.
Данности
Весьма важное лицо
. Здесь всё, и сам автор, безмолвствует.
Важное лицо
. По рождению Князь; по службе тайный советник. По клубу приятный человек. На службе зверь. Есть здоров, за клубничкой охотится, но там и здесь до пресыщения, и потому геморроидалист.
Действие первое
Явление I
Атуева
пьет чай, входит Нелькин.
Нелькин
(кланяясь). Доброе утро, Анна Антоновна!
Атуева.
Здравствуйте, здравствуйте.
Нелькин
(осматриваясь). Не рано ли я?
Атуева.
И нет; у нас уж и старик встает.
Явление II
Те же. Входит Лидочка, в пледе, в шляпке, в руке у нее большой ридикюль и просвира.
Лидочка
. Ах, Владимир Дмитрич! Здравствуйте! (Жмет ему руку.)
Нелькин
(кланяясь). Здравствуйте, Лидия Петровна.
Лидочка
. Как я рада! — Ну — вы чаю не пили? Вот мы вместе напьемся, а вы моему старику ваши путешествия рассказывайте. Здравствуйте, тетенька. (Подходит к ней и целует ее в лоб.) Что, отец встал?
Атуева.
Встал.
Явление III
Те же и Муромский, выходит из своего кабинета в халате.
Муромский
(Лидочке). Здравствуй, дружок. (Целует ее. Увидя Нелькина). Ба, ба, ба… уж здесь; вот так спасибо, обнимемся, любезный!
Обнимаются.
Нелькин.
Как здоровье ваше, Петр Константиныч?
Муромский
. Помаленьку; а ты вчера к нам сюрпризом явился. Ты по пароходу?
Явление IV
Те же и Иван Сидоров, одет по-дорожному.
Муромский
. Здравствуй, что ты это как замешкал?
Иван Сидоров
(высматривает образ и молится; потом кланяется всем по очереди). Здравствуйте, батюшко Петр Константинович (кланяется), здравствуйте, матушка Анна Антоновна — (кланяется), здравствуйте, матушка наша барышня (кланяется).
Лидочка
. Здравствуй, Иван Сидоров.
Иван Сидоров
. Позвольте, барышня вы наша, ручку поцеловать. (Подходит и целует у нее руку — она целует его в лоб). Добрая, добрая наша барышня.
Явление V
Муромский
и Иван Сидоров.
Муромский
. Ну, что с головковцами совсем простился?
Иван Сидоров
. Простился, сударь, да уж хоть бы и не прощаться. Ей- ей; у меня так и нутро все изныло; а они сердечные так и ревут — да уж такая судьба крестьянская.
Муромский
(вздыхая). Да. Испокон века за нами стояла вотчина, а вот пришлось откупщику за полцены отдать. Что ж там все расплаты-то исполнил?
Иван Сидоров
(вздыхая). Как же, сударь, исполнил; да вот вашей милости достальные привез. (Вытягивает из-за пазухи кожаный мешок и вынимает из него пачку.) Вот и счет; угодно будет проверить?
Действие второе
Явление I
Тарелкин
, Чибисов, Ибисов, Шило, Омега, Герц, Шерц, Шмерц и другие чиновники.
Тарелкин
(сидит за своим столом и напевает арию из "Elisir"). Ci-е-lo- si-pu-o-mo-sir…
Ибисов
(с другого стола). Тарелкин, вы вчера в Итальянской-то были?
Тарелкин
(качает головой и заливается). Si-si-si-non-ci-e-do.
Ибисов
. Какой шанс у человека!.. И Максим Кузьмич был?..
Явление II
Максим Кузьмич Варравин, с бумагами, показывается из боковых дверей направо. По канцелярии водворяется тишина; все садятся и примаются за дело. Максим Кузьмич подходит к столу, отдает бумаги, делает замечания и наконец достигает стола Тарелкина.
Тарелкин
(встает). Ваше Превосходительство — дело есть.
Максим Кузьмич садится на его место, раскрывает дело и листует; Тарелкин ему указывает, разговор идет вполголоса.
Варравин
. Ну, что?
Тарелкин
(тихо). От Муромских гонец… Готово!..
Явление III
Шум. Чиновники подымаются и быстро убирают бумаги. Во все продолжение этого явления залы канцелярии постепенно пустеют. Тарелкин, Чибисов, Ибисов, Герц, Шерц, Шмерц, чиновник Омега и Шило, со шляпами в руках, составляют группу у авансцены.
Ибисов
. Кандид Касторыч, едем вместе (подмаргивая). Туда…
Тарелкин
. Нельзя, душа; — дело есть.
Голос Варравина (за кулисою). Тарелкин!!
Тарелкин
(повертясь на каблуках). Я!! (Бежит в кабинет).
Явление IV
Тарелкин
(один).
Тарелкин
(выходит из кабинета, держа двумя пальцами ассигнацию, и показывает ее). Благодетель!.. Чем обрадовал; мне ее на извощика мало. (Сует ее со злобою в портмоне.) Вот толкуют о приказном племени: зачем, говорят, это крапивное племя развели: а этому племени что? Он чай вприкуску пьет; погулять — идет в полпивную: обедать — так съест на двадцать пять копеек серебром — уж и сыт. Ну, а я-то? Аристократ-то? Ведь в полпивную не пойдешь; обедать — все- таки у Палкина; да мне другой раз на перчатки три целковых надо; выходит — петля! Я только долгами и живу, от долгов и околею… Боже мой — ну когда же такая каторга кончится? Ведь вот и тут ничего не будет, — ничего! Оберет он меня, каналья, оберет как липку; как обирал — так и оберет. Хоть бы в щель какую, в провинцию забиться; только бы мне вот Силу да Случай, да я таким бы взяточником стал, что с мертвого снял бы шкуру; право, бы снял — потому нужда! Так вот что удивительно: нет вот мне ни Силы, ни Случая. (Задумывается.)
Явление V
Варравин
выходит из кабинета. Тарелкин.
Варравин
. Что ж вы еще не повестили?
Тарелкин
. Сейчас, сейчас; ведь это вот здесь, недалеко (садится и пишет). А у нас, Ваше Превосходительство, опять язва завелась.
Варравин
. Кто такой?
Тарелкин
. Вот этот Шило, что недавно поместить изволили; его выгнать надо; он мне проходу не дает.
Действие третье
Явление I
Лидочка
сидит за пяльцами. Иван Сидоров выходит из кабинета и поспешно перебирает на столе бумаги.
Лидочка
. Чего ты ищешь, Сидорыч?
Иван Сидоров
. Да вот, сударыня, записку, что писарь переписывал. Мы вот там (указывает на кабинет) с Кандид Касторычем весь кабинет изрыли.
Лидочка
. Да вот она. (Встает и отдает ему бумагу.) Что вы делаете?
Иван Сидоров
. С Кандидом Касторычем совет держим, сударыня, едет папенька ваш к Князю подать ему записку; так толкуют теперь, как с этим лицом говорить надо.
Явление II
Лидочка
(одна).
Лидочка
. Я бы только хотела одного: чтобы и он приехал, — чтобы и он заплакал. — Ведь он любил меня… по-своему…, нет! не любил он меня. Почему бы ему не прийти да не сказать, что вот ему деньги нужны! Боже мой — деньги! Когда я ему всю себя отдавала… и так рада была, что отдавала… (Плачет и кашляет.) Вот надеюсь, что у меня чахотка — а всё пустое, никакой чахотки нет; а как бы хорошо мне умереть… благословить бы всех… Ведь вот что в смерти хорошо, что кто-нибудь — и ребенок и нищий, а всякого благословить может, потому отходит… я бы и его благословила… я бы сказала ему: вот моими страданиями, чахоткой… этой кровью, которая четыре года идет из раненой груди, я искупила все, что сделано, — и потому что искупила — благословляю вас…:Я протянула бы ему руку. Он бросился бы на нее, и целый поток слез прошиб бы его и оросил бы его душу, как сухую степь, какую заливает теплый ливень!.. А моя рука уж холодная… Какие-то сумерки тихо обступили меня, и уже смутно слышу я: "ныне отпущаеши, владыко, рабу твою с миром" — я бы сказала ему еще раз… Ты… Мишель… прости… вот видишь там… (горько плачет)… в такой дали, какую я себе и представить не могу, об тебе… об твоем сердце… буду я… мо… молиться (плачет).
Явление III
Муромский
во фраке и орденах выходит из кабинета, за ним Иван Сидоров, держа в руках записку, свернутую в трубку и перевязанную ленточкой, шляпу и перчатки; наконец Атуева и Тарелкин, занятые разговором.
Муромский
. Лида, — а — Лида, — где же ты?
Лидочка
(оправляясь). Я здесь, папенька.
Муромский
. Прощай — дружок. Да ты это что? а? — Ты плакала?..
Лидочка
. Кто, я? — Нет, папенька. А вы это что в параде?
Явление IV
Тарелкин
и Атуева, возвращаясь.
Атуева.
Ну, вот так-то; насилу-то протолкали; и вам спасибо, добрейший Кандид Касторыч!.. Ну что, право: живет, живет, а ни на что не решается. Вот теперь и мне как будто легче стало.
Входит Иван Сидоров.
Ну что? — Вы что думаете?
Тарелкин
. Я, сударыня, ничего не думаю.
Явление V
Муромский
и Лидочка входят.
Тарелкин
(увидавши их, срывается с своего места). Что? что такое?
Муромский
(размахнув руками с сокрушением). Нет; — не принимает.
Тарелкин
. Как не принимает, когда я вам говорю, что принимает.
Муромский
. Мне курьер сказал.