Прошло уже восемь лет со времени первого издания первого тома «Истории Кореи», охватывавшего период от древнейших времен до 1876 г. За это время автору удалось расширить первый том книги материалами по истории Кореи в 1876–1905 гг., а также подготовить к изданию 2-й том «Истории Кореи», в который вошло как авторское описание истории страны в период японского протектората (1905–1910) и прямого колониального правления (1910–1945), так и перевод (сделанный Т. М. Симбирцевой) части обобщающего труда патриарха южнокорейской прогрессивной историографии проф. Кан Мангиля, освещающей события 1945–1992 гг. Таким образом, к печати подготовлен труд, представляющий историю Кореи с первобытных времен и до последних десятилетий как целое.

Как расширение и углубление экономических и культурных связей между Россией и Республикой Корея в новом тысячелетии, так и международная актуальность проблем, связанных с радикальными изменениями в оборонной политике Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР) в последние годы (упор на ускоренное создание ядерного оружия и развитие ракетной технологии, вызвавший отрицательную реакцию со стороны соседних государств и ряда международных организаций) стали факторами повышенного интереса к истории Кореи среди русскоязычной публики. Этот интерес вызвал к жизни своеобразный «бум» в издании обобщающих трудов по истории Кореи на русском языке за последнее десятилетие. Так, важными вехами в ознакомлении русскоязычных читателей с историей Кореи стала публикация монографии д. и. н. С. О. Курбанова «Курс лекций по истории Кореи: с древности до конца XX в.» (СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2002), ее расширенного переиздания «История Кореи: с древности до начала XXI в.» (2009) и коллективной монографии под редакцией д. п. н. А. В. Торкунова «История Кореи (новое прочтение)» (М.: МГИМО — РОССПЭН, 2003). Определенное признание получил также русский перевод ставшего классическим учебного пособия известного южнокорейского историка Ли Ги Бэка (1924–2004) «История Кореи — новая трактовка» (М.: Русское слово, 2000).

В чем же своеобразие этой книги, отличающее ее от ряда обобщающих трудов, которые обогатили библиотеку русскоязычной литературы по Корее в начале нового тысячелетия? Во-первых, автор поставил своей целью достичь оптимального сочетания традиционной хронологической подачи материала с элементами исторической теории, которые должны довести до читателя как своеобразие истории Кореи, так и ее место в русле всемирно-исторического процесса в целом. Во-вторых, история социально-экономического базиса сочетается в книге с подробным изложением материала по религиозно-идеологической надстройке корейского общества. Пристальное внимание уделяется как традиционным религиозно-философским учениям, особенно буддизму, так и идеологическому оформлению Нового Времени в Корее, в частности, идеологии социал-дарвинизма начала XX в. В-третьих, подача материала на основе первоисточников дополняется широким освещением трактовок этих материалов — особенно трактовок исследователей Южной Кореи, подходы которых во многих случаях мало знакомы русскоязычной публике. Наконец, книга снабжена обширным иллюстративным материалом, расширяющим возможности визуального восприятия истории Кореи и дающим читателю возможность познакомиться с рядом важных археологических памятников и предметов искусства. Кроме того, данное издание дополнено хронологическими таблицами и указателем имен, любезно составленными Т. М. Симбирцевой.

Русская транскрипция корейских слов дается по упрощенному варианту системы Холодовича — Концевича, принятой в большинстве государственных учреждений и издательств России. Корейская буква «ㅓ» (в научном варианте нашей транскрипционной системы передается как «ŏ») передается здесь через «о», а «ㅕ» (в научном варианте — «йŏ») — через «ё». Буква «ㆁ» в финальной позиции в слоге передается как «н», за некоторыми исключениями (научный вариант— «нъ»). Произношение иероглифических слов дается по принятому на настоящий момент в Республике Корея (Южная Корея) методу, отличающемуся от северокорейского в основном или отказом от воспроизведения китайской инициали «л», или ее произношением как «н» (а не как «р»; так, китайский иероглиф 力 «ли» — «сила» записывается на Севере как 력 и произносится «рёк», в то время, как на Юге он записывается 역 и произносится «ёк»). В то же время сохраняются традиционные для российской практики написания фамилий Ли (а не И), Лю (а не Ю), Лим (а не Им), но вместо традиционного написания фамилии Цой используется более приближенная к его оригинальному звучанию форма Чхве. Исключением являются личные имена граждан Северной Кореи, при записи которых применяются северокорейские орфографические нормы. Порядок написания фамилий и имен принят такой же, как и в корейском языке (и других языках Дальнего Востока), т. е. сначала следует фамилия, потом имя. В транскрибировании географических названий автор придерживается «Словаря географических названий Кореи» (М., ГУГК, 1973) и географических карт Кореи, изданных на русском языке после 1973 г. Для некоторых географических названий (например, Сеул, Пхеньян и др.) сохраняется традиционное написание.

Горные хребты, реки и озера делили традиционную Корею на ряд естественных географических и культурных регионов. Так, преимущественно равнинный район на юго-западе полуострова, ограниченный к востоку хребтом Собэк и с севера — рекой Кымган, известен как

Хонам

(«к югу от [реки] Хо», т. е. Кымган), а район к северо-западу от р. Кымган — как

Хосо

(«к западу от [реки] Хо»). На восток от Собэка, к югу от перевала Чорён, лежит регион

Ённам

(«к югу от перевала»), а территория к северу и северо-востоку от другого перевала, Тэгваллён, известна как

Ёндон

(«к востоку от перевала»). Северная часть Кореи, в свою очередь, делится на относительно равнинные «Западные провинции» —

Содо

(или Квансо), и почти сплошь гористые «Северные провинции» —

Пукто

(или Кванбук). Наконец, центральная часть Кореи, прежде всего окрестности современной столицы Южной Кореи— Сеула, известна под традиционным названием Кынги («Центральные земли близ столицы»), или, чаще,

Кихо

(«Столичное озеро»).

Административно, к концу XIX в. Корея делилась на восемь провинций-

до

: Чолла (в основном совпадает с регионом Хонам), Кёнсан (в основном совпадает с регионом Ённам), Чхунчхон (в основном, но не полностью, совпадает с регионом Хосо), Канвон (в основном совпадает с регионом Ёндон), Кёнги (столичная провинция, образует центральную часть региона Кихо), Хванхэ и Пхёнан (совпадает с регионом Содо), и Хамгён (совпадает с регионом Пукто). Каждая провинция, в свою очередь, делилась на «левую» (восточную или северную) и «правую» (обычно западную) части. Исторически сложившееся и географически обоснованное, это деление легло в основу административного деления как в Южной, так и в Северной Корее, подвергнувшись, впрочем, значительным изменениям. Так, в Северной Корее провинции Хванхэ, Пхёнан и Хамгён разделены на «южные» и «северные» части (примерно в соответствии с традиционным делением на «правые» и «левые» провинции соответственно), и то же самое произошло с провинциями Чолла, Чхунчхон и Кёнсан на Юге. Север выделил в две новые провинции (Чаган и Янган) гористые территории к югу от корейско-китайской границы, а Юг сделал самостоятельной провинцией остров Чеджудо. Искусственное разделение территории полуострова на два государства по 38-ой параллели «разорвало» провинции Кёнги и Канвон — большая часть их территории отошла к Южной Корее, меньшая — к Северной. Столицы и большие города Юга и Севера (Сеул, Пусан, Кванджу, Инчхон, Тэгу, Тэджон, Ульсан на Юге; Пхеньян, Нампхо, Кэсон — на Севере) выделяются в обоих государствах в отдельные административные территории.