Это – настоящий шпионский роман.
В нем есть ВСЕ: и секретные лаборатории, в которых гении-изобретатели работают над новым супероружием старой супердержавы; и отчаянная борьба асов из разведок и контрразведок – и, конечно, опасные и чертовски привлекательные «роковые женщины»!
Это – потрясающий шпионский роман. Он захватывает читателя с первой страницы!
От автора
Все персонажи и события, описанные в этой книге, включая регулярное появление советских подводных лодок у берегов Швеции, Англии, Италии, США и т.д., являются чистым вымыслом автора, что подтверждается многолетней миролюбивой политикой Советского Союза во всех частях нашей планеты.
Автор подтверждает, что эпизодическое проникновение советских атомных подводных лодок в территориальные воды западных стран вызвано чистым любопытством советских моряков к новинкам в европейской одежде, парфюмерии и цветоводстве и не имеет никакого отношения к военным целям.
Нью-Йорк, 1983 год
Часть первая
Чужое лицо
1
– Ваша фамилия Ставинский? Роман Ставинский?
– Да.
– Вы получили американское гражданство?
– Да. Два месяца назад.
– Но вы тоскуете по России?
2
– Ты думаешь, он согласится? – спросил Роберт Керол.
Мак Кери молчал. Откуда он знает, согласится этот Ставинский или нет. Они сделали все, что могли, и совесть у них чиста. Неделю они висели у него на хвосте, наизусть выучили его маршруты по Портланду, выяснили, что у него тут нет ни друзей, ни близких, что эти русские эмигранты вообще почти и не общаются друг с другом, а уж с американцами тем более, и единственная страсть Ставинского – яхт-клуб по субботам и воскресная рыбалка, а единственная страстишка – Барбара из магазина «7/11», у которой он ночует по понедельникам и средам. Все остальное свободное от работы время он сидит дома, копается со своими машинами да смотрит телевизор. Дочка учится в университете, пропадает там с утра до ночи, завела себе американского бойфренда и укатывает с ним на выходные дни в кемпинг. Одиночество – вот что должно заставить этого Ставинского согласиться. Не деньги, а одиночество. Судя по его биографии, когда-то в России он был энергичным телевизионным журналистом, изъездил всю Россию в командировках, жил в Сибири, в Москве, в Ленинграде, в Средней Азии – для такого деятельного мужика осесть в 46 лет в этом Портланде зубным техником-лаборантом – это все равно что опустить себя заживо в могилу. Он должен согласиться, должен. Но черт его знает… Если он откажется, завалится вся операция, она и так висит на волоске, потому что никаких других кандидатов у них в запасе нет. Мак Кери сблефовал насчет двух других. То есть еще два кандидата были, но были до Ставинского, и оба отказались вернуться в СССР. Ставинский был последней картой, и, если он не поедет или будет раздумывать еще две-три недели, помощник начальника Генерального штаба Советской Армии по стратегическим разработкам полковник Юрышев останется в Москве и забудет о своем порыве бежать на Запад…
Три недели назад, а точнее, 28 августа 1981 года в Москве корреспондент газеты «Вашингтон геральд» Джакоб Стивенсон фотографировал на Новодевичьем кладбище памятник Никите Хрущеву – готовил репортаж к десятилетней годовщине смерти бывшего советского лидера. Неподалеку, в аллее, возле скромной небольшой могилы в одиночестве сидел одетый в штатское мужчина средних лет и пил коньяк прямо из горлышка бутылки. Джакоб Стивенсон решил, что это обычный московский пьяница-забулдыга, и решил сфотографировать его. Чем плохой снимок – пьяница на московском правительственном кладбище? Но едва Стивенсон направил камеру на этого мужика, как тот резко встал, протестующе махнул рукой и шагнул к Джеку.
– Ваши документы! – сказал он хрипло. – Вы не имеете права фотографировать меня без моего разрешения.
3
Ставинский позвонил во вторник.
– Я согласен, – сказал он. – Но у меня есть условия.
– Хорошо. Прилетайте – поговорим, – ответил ему Мак Кери. – Когда вы можете вылететь?
– Через два часа есть рейс до Вашингтона.
– О'кей, мы встретим вас в далласском аэропорту. Что вы сказали дочке?
4
Они с трудом узнали его. Прежний Ставинский – небритый, сутулый, с потухшим лицом и пустыми глазами – исчез. Вместо него из самолета вышел моложавый, прямой, с развернутыми плечами и спокойно-веселыми глазами господин в новеньком сером костюме, с легким дипломатом в руке.
– Привет! – сказал он Мак Кери и Керолу. – Агент 007 прибыл. Как поживаете? Честно говоря, я жрать хочу, как собака. В самолете кормили какой-то курятиной, да и то где-то под Чикаго. Поехали в китайский ресторан, я угощаю.
Мак Кери и Керол усмехнулись. Этот новый Ставинский нравился им куда больше прежнего. Что касается ресторана, то с той минуты, как Ставинский сказал свое «да», он поступал на полное содержание CIA – ему уже был заказан номер в отеле, свидание с хирургом по пластическим операциям и даже… его собственный труп, то есть какой-нибудь неопознанный после дорожной катастрофы труп, который полиция через несколько дней предъявит его дочери.
Они повезли его в центр города на Коннектикут-авеню в китайский ресторан. По дороге, разглядывая из машины Вашингтон, Ставинский восклицал то и дело:
– Вот! Вот это город! Почти Европа! Только черных у вас многовато, а у нас в Портланде их нет…
5
– Бюджет операции выглядит довольно забавно, – сказал шеф. – Сто тысяч, жена, фальшивые документы, пластическая операция… А почему он переехал в «Шаратон»? Разве нет отеля поскромнее? Все-таки 130 долларов в день?
– Из них сто он платит сам. Он хочет пожить напоследок на широкую ногу, или, как он говорит, по-человечески. Он привез с собой семь тысяч долларов и хочет до отъезда потратить их до цента. Арендовал спортивный «корвет»…
– Пьет?
– Сейчас – нет. В Портланде пил с тоски, порой даже запойно. Но сейчас не пьет.
– Девочки?
