— Чуден Днепр при тихой погоде… Прав был Николай Васильевич, положительно прав. Вы не находите? — говоривший обернулся к стоящему рядом гражданину и всем телом изобразил активный интерес.

Разговор сей, а вернее, монолог происходил вечером, на набережной Днепра, в точке, находящейся ровно посредине между станцией метро и колонной Магдебургского права. Сгущались рыхлые и неуютные, словно скисшее молоко, сумерки; и машины, несущиеся здесь с ошеломительной скоростью, уже включали фары; а вот фонари еще не горели, и потому силуэты людей выглядели размытыми и не совсем реальными. Тот, к кому был обращен вопрос, качнулся вперед и попытался рассмотреть своего визави. Этот процесс отнял у него несколько минут — за это время мы и успеем оговорить некоторые детали.

Во-первых, Днепр, конечно же был на своем месте — трудолюбиво струил воды, куда ему положено, но вот о тихой погоде приходилось только мечтать. Лил холодный дождь; дул, как водится в таких случаях, пронзительный ветер; отчего правота Николая Васильевича Гоголя в этот час представлялась сомнительной и совершенно гипотетической.

Во-вторых, из двух безумцев, решивших остановиться и подышать свежим воздухом в столь романтической обстановке, один был довольно сильно «под шофе», а второй — как бы это поделикатнее выразиться? немного прозрачным.

Третьей деталью был скромный и невероятно дорогой зонтик в мелкую клеточку с деревянной ручкой, принадлежащий подвыпившему господину.