— Что там опять с нашими носильщиками? — с отчаянием спросила Анна Хантер. — Я им хорошо заплатила. Почему они отказываются идти дальше? Ведь до этого они шли охотно. Вчера они были в превосходном настроении, пели вокруг походного костра.

— То было вчера, — задумчиво протянул Ричард Варсей.

Нервно сжимая тяжелое ружье, охотник уставился на поляну. Он и Анна Хантер расположились на вершине невысокого холма, у подножия которого на поляне сгрудились туземцы-носильщики. Однако этим утром они отказались тащить дальше свою поклажу.

— Гофер поговорит с ними, — продолжал Варсей. — Он знает их наречие и выяснит, в чем дело. Замечу еще раз, Анна, этот Гофер чертовски хорош. Вам улыбнулась удача, когда он предложил возглавить экспедицию.

Девушка видела, как внизу у подножия холма Гофер беседовал с туземцами. Те односложно отвечали ему или, что случалось гораздо чаще, молчали. Анна Хантер заметила, что аборигены держат оружие под рукой. Длинные ножи, копья, луки и стрелы — все наготове.

— Тс-с! — приказал Джонгор.

Анна и Алан Хантер, прятавшиеся за спиной воина, затихли.

Джонгор вновь наклонился, высматривая что-то в озере, раскинувшемся у его ног. Анна Хантер и ее брат внимательно наблюдали за ним. Тем временем сумерки все сгущались. Путники уже давно искали воду, и вот, наконец, когда нашли, Джонгор неожиданно остановил их, приказал держаться сзади. Словно высматривая опасного врага, он приблизился к водоему и опустился перед ним на колени.

На первый взгляд перед путешественниками лежал совершенно обычный водоем. Маленький ручей, не более четырех футов в ширину, проложил себе путь по склону горы. В самом глубоком месте глубина была фута два. Серебристое мерцание — это под водой резвились пескари. Следы на берегу говорили о том, что сюда на водопой часто заходят мелкие животные. Ручей выглядел совершенно безопасным местом.

Но Джонгор разглядывал открывшиеся перед ним озерцо и ручей так пристально, словно был уверен, что где-то рядом скрывается смертоносный враг.

— Будьте начеку! — воскликнул Джонгор, осторожно направившись вперед.

Анна и Алан Хантер остановились позади него посреди тропинки, в то время как взгляды их скользили по густым зарослям.

— Я ничего опасного не вижу, — проговорила Анна, не повышая голоса, но по тому, как он дрожал, было ясно, насколько она взволнована.

— Я тоже, — вторил ей брат. — Но если Джонгор говорит, что нужно быть начеку, то для этого есть какая-то причина. Посмотри! Что он собирается делать?

Впереди, недалеко от них, стоял Джонгор. Мускулы от напряжения вздулись у него на спине. Держа в правой руке наготове копье, он осторожно прокрался вперед. Его движения говорили о том, что где-то неподалеку таилась опасность, но гигант до конца не был уверен.

Среди историй про людей, бороздящих космос и покоряющих иные планеты, о бесстрашных первопроходцах, есть одна, что заставляет даже самых отчаянных храбрецов удивленно и недоверчиво качать головами. Это рассказ о невероятных событиях, невозможных совпадениях и нечеловеческой изобретательности. Даже сами космонавты, беседуя друг с дружгом в тихих уголках салунов, пока их корабли стоят на приколе, пересказывают эту историю друг другу только шепотом.

Это история о Марсе, Красной планете, об удивительном человеке, прозваннм Королем Красной планеты, и о Сузусил-маре, великой горе, находящейся в центре самой большой пустыни Марса, горы такой громадной, что ее гранитное основание, как полагают, упирается в само ядро планеты, и настолько высокой, что металлический шпиль, венчающий ее Седьмой Уровень, выходит за пределы атмосферы в безвоздушное пространство.

Это очень странная гора. Выше, чем Эверест на Земле, но окутанная пригодным для дыхания воздухом вплоть до самой вершины, воздухом, который синтезируется древними механизмами, созданными так давно, что люди и марсиане помнят об этом лишь то, что создала их раса гигантов, вырезавших в гранитной горе шесть разных Уровней. Правда, марсиане считают, что Первым и самым нижним Уровнем является сама пустыня, так что Сузусилмар является горой семи Уровней. Эти Уровни — громадные уступы с различной архитектурой на каждом, с домами и парками. На каждом Уровне живут марсиане, на каждом Уровне есть своя таможня и существует свой уклад жизни. Лишь нечто неуловимое под названием Закон является единым для всех Уровней. На четырех сторонах горы громадные лестницы, постепенно сужаясь, тянутся вверх от пустыни вплоть до самого верхнего Уровня, где металлическое копье-шпиль вонзается в космос.

Широкие в основании и узкие на самом верху ступени этих лестниц. Марсиане рассказывают, что многие пытались подняться по ним до самой вершины, но лишь единицы добились успеха.

Космонавты же рассказывают, что на вершине Сузусил-мара живет Король Красной планеты.

Джон Рольф был крупным человеком с копной непослушных волос, которые никогда не удавалось как следует причесать. Сейчас они казались белоснежными, но в былые времена, которые, как он сам считал, давно минули и забыты навсегда, они были чернее угля. В те далекие дни женщинам нравилось гладить его волосы и пытаться привести их в порядок. Но даже тогда он не терпел этого, заявляя, что ему не нужна женщина, чтобы придать смысл жизни, потому что это смысл был у него и без нее. Это мнение не разделяла его жена, как не разделяла и многое другое в его жизни. Давно приняв решение развестись с ним, она не полетела на Марс, а осталась на Земле. Или, скорее, Рольф сам принял такое решение. Дочь решила остаться с матерью на родной планете.

Если разлука с дочерью и оставила шрам на сердце Рольфа, то об этом шраме он давно уж забыл.

Сюда, на Марс, его звала мечта, более важная, чем жена или дочь. Великая Мечта. Да и сам Джон Рольф был тем человеком, который мог иметь лишь Великую Мечту.

Когда он, согнувшись, трудился над настройкой небольшой серебряной антенны, для него более прекрасной, чем волосы у него на голове, — он называл ее теликнон и надеялся, что с ее помощью его мечта воплотиться в жизнь, — он услышал шум приземляющегося космического корабля. У марсиан не было космических кораблей. Хотя когда-то хозяева Красной планеты их имели, но ныне они не считали их отсутствие большим неудобством. Так что рев дюз означал, что большой корабль с Земли прибыл в Сузусилмар. Поскольку на Уровнях великой горы не существовало места для посадки кораблей, Рольф знал: корабль приземлится где-нибудь на окраине большого крысиного садка, который назывался городом и раскинулся в пустыне у подножия Сузусилмара.

Там за последние месяцы часто бывали люди, много людей. Сам Рольф не видел ни одного, но Джалнар, полуслепой нищий, с длинным посохом бродивший по обширному городу на горе, шепнул ему, что там появились люди его расы. И Таллен, учитель Рольфа с Пятого Уровня, тоже упомянул об этом, тщательно глядя за реакцией человека, которая указала бы, не изголодался ли он по общению с себе подобными. Когда Рольф не отреагировал на эти новости, Таллен тихонько вздохнул, но означал ли этот вздох удовлетворение оттого, что его ученик стал развиваться, или, напротив, отчаяние оттого, что это развитие никогда не начнется, Рольф не знал. Таллен надежно хранил свои секреты. Осознание присутствия людей на самом нижнем Уровне немного раздражало Рольфа, но не мешало ему. Его Мечта, воплотившись в жизнь будет полезной и для людей, но пока что они не могли разделить ее с ним.

Когда сознание частично вернулось, Рольф услышал идущий откуда-то голос, с непонятной мукой повторяющий по-марсиански:

— Рольфен! Ваден ас! Ваден ас!

Рольф понял, что это голос Таллена, который просит его очнуться, но его удивило звучащее в нем страдание. Ему всегда казалось, что Таллен не способен испытывать эмоции.

Открыв глаза, Рольф увидел Таллена, склонившегося над ним. Морщинистое лицо старого марсианина было несчастным.

— Ис ервилл тенсан? — спросил Таллен. — Что случилось?

Какую-то долю секунды тянулась немая сцена. И за это время Джон Рольф понял, что желание в глазах его дочери было эхом ответа на то, что крылось в его собственном сердце. Непреднамеренно, словно она была еще ребенком, он протянул руки к дочери. Это было как сигнал! Она вырвалась от Беллера и бросилась в его объятия. Она поцеловала его, наверное, раз пятьдесят, затем обхватила за шею, спрятала голову у него под подбородком и заплакала.

На какие-то секунды Рольфу показалось, что он перенесся в далекое прошлое. Он стал мягко гладить ее волосы, пытаясь успокоить, словно она все еще была маленькой девочкой.

— Ну-ну, моя дорогая! Почему ты плачешь?

— Я… я п-плачу от… с-счастья, — побормотала девушка, глядя на него. — Если бы ты знал, как я хотела увидеть тебя… — И слезы опять хлынули у нее из глаз.

Джону Рольфу стало крайне неловко. Он думал, что оставил прошлое позади, на родной планете. Но прошлое вернулось к нему, и теперь дочь рыдала в его объятиях.

— Вы действительно хотите дать всем людям средство, с помощью которого они смогут читать мысли друг друга? — возможно, в десятый раз спросил Таллен.

Даже по марсианским меркам Таллен был стар. Его лицо прочертили морщины, а походка казалась медлительной. И лишь постоянный яркий блеск глаз говорил, что дух его вечно юн. Житель Пятого Уровня, он взял Рольфа под крыло сразу же, как тот прибыл на Сузусилмар. Сейчас они сидели в лаборатории Рольфа перед теликноном, установленном на рабочем столе.

— Такой прибор должен быть у всех людей, — в десятый раз терпеливо объяснил Рольф. — Если он окажется лишь у одного человека, тот использует его, чтобы создать свою империю.

— Кажется, у вас плохое мнение о собственной расе, — заметил Таллен.

— Конечно, существуют исключения, — ответил Рольф. — Многие великие ученые, многие истинные психологи использовали бы этот прибор, чтобы помогать другим. Но они не смогли бы долго держать его в секрете. Рано или поздно он попал бы в руки иных людей. Здесь, на Марсе, у вас похожая ситуация, — продолжал Рольф. — Вы же не даете оружие — даже лук со стрелами, — марсианам Первого Уровня.

Киз Ард был пилотом-испытателем и так долго сидел без работы, что уже начал тревожиться о том, на что станет жить завтра. Объявление привлекло его. Оно было любопытным. Достав его из кармана пиджака, он прочитал еще раз:

НУЖНА ПОМОЩЬ!

Требуется молодой человек для опасной работы. Должен пройти строгое физические и психологическое испытания. Обращаться лично. Рекомендации не нужны.

Сидя в автомобиле на стожке, Киз Ард снова перечитал объявление. «Рекомендации не нужны»— предупреждающе звякнуло у него в голове. Работодатели, которые не нуждались в рекомендациях, редко заботились о благополучии своих сотрудников. Но объявление заинтересовало его. Киз не возражал против опасности. В каком-то смысле, опасность сопровождала его всю жизнь. К тому же деньги заканчивались…

Он взглянул вдоль Бэкон-стрит. Улочка была так себе, и не было на ней ни души. Это был старый Лос-Анджелес, который возник еще до того, как Космическая эра стала реальностью не только в головах писателей-фантастов. Космическая эра рывком унесла человечество с Земли и оставила за собой неуклюжие, ненужные строения и ненужные жизни. А в этом городе было много мест, где никто не заботился ни о зданиях, ни о людях. Старые магазинчики чередовались с двух и трехэтажными жилыми домами, завешанными объявлениями «Сдается в аренду». На углу улицы на гараже висела табличка: «Замена модулей на ядерной энергии». В аптеке напротив красовался плакат: «Сон Будды». Будда был новейшим транквилизатором, продающимся без всяких рецептов.

На углу улицы тощий человек в коричневом автофургоне пытался нацелиться антенной на беглецов. Между грузовиком и лежащими в канаве не было ни единой машины, за которой можно было бы укрыться, лишь рядом на асфальте лежала тяжелая крышка канализационного люка. Одной рукой Кизу удалось подтащить ее к себе и поставил на ребро. Она походила на древний щит, щит, чтобы защитить его… от чего?

Киз не знал, от чего. В глубине его памяти таились какие-то тусклые воспоминания, которые он считал дикими кошмарами. В них не было никакой конкретики, но Киз и не жаждал ее.

Рыжая подползла к нему и тоже спряталась за крышкой.

— Что это? — закричала она.

Киз покачал головой.

Доктор Рикер уложил их на смотровых столах, разделенных матерчатым экраном в самом большом кабинете в его офисе и осторожно убрал клочки материи с их спин.

— Откуда это, Киз? — спросил он.

— Меня что-то ударило в спину, что-то, похожее на горячий ветер, донельзя насыщенный электричеством, — попытался объяснить Киз.

— Что бы там ни случилось, первым делом мне нужно обезопасить вас от инфекции, — заявил доктор Рикер. — Я использую сейчас антибиотический спрей.

Киз почувствовал, как что-то прохладное брызнуло ему на спину. Затем доктор Рикер прошел за экран и обработал спреем спину Гаэль.

— Погодите! Только не говорите мне, что вы видели. Ничего не говорите. Я хочу, чтобы вы оба написали прямо сейчас, что именно вы видели, пока оно еще свежо у вас в памяти. Я сделаю то же самое. Затем мы сравним наши записи, — объявил доктор Рикер и взял со стола ручки и листки бумаги. — Пишите же, вы оба, — сказал он. — Даже если мы навыдумывали тут от испуга, то будем хоть сейчас научно точными, насколько это возможно!

— Вы тоже испуганы? — спросила Гаэль.

— Да, черт возьми, моя дорогая, — ответил врач. — Пишите.

Теперь в кабинете раздавался лишь шорох ручек по бумаге. Одним глазом Киз глядел на то, что пишет. Другой же не сводил с того места, где появилась эта парочка. Взглянув на Гаэль, он заметил, что она пишет, вообще не глядя на бумагу. Едва они успели закончить, как доктор Рикер забрал у них листки. Поспешно проглядел их.

— Мы все трое видели одно и то же! — прошептал он. — Значит, это не галлюцинация. Это было… — он беспомощно переводил взгляд с Киза на Гаэль и обратно. — Ну, и что это было? — рявкнул он.

Солнце взошло над блестевшим, как зеркало, неподвижным морем. В спасательной шлюпке Крэйг сделал навес из куска паруса, чтобы защитить людей от солнца. Он поднял его на вершину импровизированной мачты так, чтобы парус бросал тень на шлюпку. Ветра не было. Его не было уже три дня.

Крэйг поднялся на ноги и обвел взглядом море. Горизонт был чист. Когда он сел, то увидел, что девушка, Марджи Шарп, спавшая у его в ногах, проснулась.

— Что-нибудь увидел? — прошептала она.

Крэйг покачал головой.

Ее осунувшееся лицо побледнело. Она села. Глаза ее невольно уставились на бочонок с водой, стоявший возле Крэйга. Она облизнула пересохшие, растрескавшиеся губы.

— Капитан хочет вас видеть, — объявил моряк.

Крэйг небрежно загасил сигарету и встал. Он ел и пил экономно, очень маленькими порциями. Его попытались положить в корабельный лазарет вместе с остальными, но он грубо отказался. С ним все в порядке, будет нужна лишь еда и вода.

Он пошел за моряком к капитанской каюте. Попутно он машинально осматривал судно. Это был линкор «Айдахо», одно из новых судов. Крэйг предположил, что линкор из флотилии, ведущей разведку в южной части Тихого океана. Крэйг видел, что линкор хорошо укомплектован, все люди на местах занимались повседневной работой.

Капитан линкора оказался рослым, подтянутым человеком. Когда Крэйг вошел к нему в каюту, он встал, улыбнулся и протянул руку.

— Я капитан Хиггинс, — сообщил он.

Вокруг корабля летало уже с десяток больших ящериц. Может, они принимали корабль за врага и поэтому атаковали его, или они считали, что здесь найдется им пища. Но так или иначе, они должны были напасть на него. И напали. Они кружили в воздухе, взмывая все выше, а затем вдруг пикировали сверху, раскрыв зубастые пасти и пронзительно крича.

Зенитки легко сбили несколько тварей.

Группа офицеров на мостике напряженно наблюдала за этой бойней. Они знали, что оружие, которое было на «Айдахо», может противостоять любому обитателю земли, неба или воды в этом мире. Они не боялись животных из странного времени, в котором вдруг очутились.

Самолет-разведчик, отправленный на поиски суши, все еще не возвращался.

Все офицеры «Айдахо» думали об одном и том же, и капитан Хиггинс озвучил их мысли.

Несколько часов назад наступила ночь. Крэйг стоял на палубе, глядя на море и звездное небо. Созвездия в небе изменили свои очертания. Больше не было знакомых ему звездных групп. Погасив все огни, «Айдахо» медленно скользил в темноте. Скорость его была почти нулевой, потому что карты были бесполезны. Карты были созданы в том далеком будущем, которое они покинули, а об окружающем море они не знали ничего. По килем могла быть глубина в милю, или они могли вот-вот сесть на мель. Навигаторы сходили с ума. Капитан Хиггинс сходил с ума, волнуясь не только о том, какая глубина под килем, но и о том, что случится, когда вернутся таинственные самолеты. Пилот разведчика был вытащен из воды, но вскоре умер, так ничего и не рассказав.

Крэйг заметил появившуюся возле него тень, но подумал, что это кто-то из команды, пока не вспыхнула спичка. Это была Марджи Шарп, решившая покурить.

Крэйг велел ей немедленно погасить спичку.

— Но почему? — спросила она. — Почему я не могу покурить?

— Затемнение, — ответил Крэйг.

— Исследуйте оба берега, — приказал капитан Хиггинс.

— С вашего разрешения я бы хотел пойти с одной из групп, — сказал Крэйг.

— Конечно, — ответил капитан. — Я и сам хотел назначить вас командиром группы.

— Спасибо, сэр! — Крэйг говорил ровным, без всяких эмоций голосом, но сердце его подпрыгнуло от радости. Он возглавит команду матросов, высаживающуюся на берег!

Пещерный медведь пришел в ярость, поднялся на задние лапы и раскрыл пасть, наполненную желтыми зубами.

— Урррммм! — заклокотало у него в горле.

Колдун, которого пещерные люди называли Мраком, лишь взглянул на чудовищного зверя, и храбрость его улетучилась. Медведь зарычал, и Мрак забыл про заклинания и зелья, которые, как он хвастал, способны одолеть кошмарного зверя. Уронив мешок с магическими предметами, он помчался по склону горы, как перепуганный кролик.

Они стояли возле медведя. Мертвым, могучий зверь казался меньше, чем был при жизни, словно смерть выкачала из него соки. Рэнд заметил, что он лежит на мешке Мрака со всякими магическими штучками, который колдун бросил, когда спасался бегством. Рэнд подумал, что Мрак убежал, а он, Пещерный Рэнд, остался, сражался и, с помощью Пег, одолел Большого Медведя.

Теперь он станет могущественнее, чем Мрак. Племя признает его силу. Они станут смеяться на Мраком, когда тот вновь начнет пытаться производить на них впечатление своим колдовством.

— Из шкуры получится прекрасная одежда, — заметил Рэнд. — Мы тщательно выскоблим ее, и следующей зимой она станет беречь нас от мороза.

В пещерном мире бракосочетание было очень простым.

Рэнд заметил, как что-то запульсировало в ее горле, когда он произнес эти слова.

Он открыл глаза как Джон Рэнд из двадцатого века. Где-то на тусклых задворках его сознания была память о Пещерном Рэнде. Неопределенные, смутные, бесформенные воспоминания, которые всегда оставались с ним. Он не был уверен, что может в них разобраться, но никогда не забывал, что он Джон Рэнд из двадцатого века и одновременно Пещерный Рэнд.

Он лежал на кушетке в своем кабинете. Нос и нижнюю часть лица закрывала резиновая маска. Резиновая трубка тянулась от маски к несложному аппаратику, стоявшему на столике у кушетки, аппаратику, предназначенному контролировать подачу в легкие закиси азота.

Вдохнув точно отмеренную порцию закиси азота, он засыпал и видел сны.

Вернее, один и тот же сон. И в этом сне он был Пещерным Рэндом. Вернее, он сам не считал это сном. Он считал это реальностью. Он думал, что закись азота открывает на время какую-то дверь, и он попадает через эту дверь в прошлое, во времена пещерных людей.

Его жена Дженни считала, что это всего лишь сны. Она считала, что ее муж свихнулся. Точнее, что он псих ненормальный. Но не опасный псих, не такой, чтобы волноваться по этому поводу, а что-то такое, о чем не хотелось бы, чтобы узнали знакомые.

Мужчины направились к Рэнду, который вскочил со стула. Теперь он понял, о чем переглядывались Дженни и Пекофф. Они решили, что он сошел с ума, дали ему возможность доказать, что он безумен, а потом вызвали санитаров, чтобы спеленать его и увезти в соответствующее учреждение.

Дженни просила мужа помнить, что они пытаются помочь ему. Возможно, они и пытались помочь, вот только Рэнд был еще не готов принять их помощь. Прежде чем санитары добрались до него, Рэнд бросился к раковине и выдвинул ящик кухонного стола. Там лежал набор разделочных ножей. Четыре кухонных ножа с лезвиями длиной от шести до двенадцати дюймов. С ножами в обеих руках, Рэнд повернулся к пришедшим лицом. Они увидели ножи и резко остановились. Дженни тяжело дышала. Пораженный Пекофф застыл.

В кухне повисла тишина. Санитары взглянули на ножи, потом повернулись к Пекоффу.

— Возьмите его, — велел Пекофф.

— Но у него ножи, — заметил один из мужчин.

Рэнд надежно связал обоих санитаров и оставил сидеть на полу.

— Я вынужден это сделать, так как не собираюсь рисковать, что вы схватите меня, как только я потеряю сознание, — объяснил он.

Санитарам все это не понравилось, но им пришлось согласиться, хотя и весьма неохотно. Пекофф, Дженни и Рэнд должны были втроем подышать закисью азота.

Дженни сама настояла на том, чтобы подвергнуться этому опыту вместе с обоими мужчинами. Они с Пекоффым сели в мягкие кресла, и Рэнд надел им на лица маски и включил аппарат, подающий в маски отмеренные дозы газа.

— Поехали, — сказал он, открывая клапаны.