Тот, кто желал привести пример пышности и сложности церемоний, обязательно вспоминал императорский двор Каххара. На торжественных мероприятиях, проводимых при нём, едва ли не каждый шаг, каждое слово, каждый поворот головы сопровождались строго регламентированным количеством поклонов и ритуальных жестов. Да и сами по себе шаги, слова и повороты предписывались не менее жёстко. И за всем этим неусыпно следило недремлющее око Главного Церемониймейстера, отмечавшее любую мелочь, выбивающуюся из отточенного веками (да что там веками?! Тысячелетиями!) порядка. Это была Традиция!

В то же время в отсутствие посторонних какой-нибудь помощник какого-нибудь министра мог запросто просунуть голову в кабинет Любимого Сына Повелителя (именно таким был официальный титул каххарского Императора) и поинтересоваться:

— Разрешите, Ваше Величество?

И это тоже была Традиция!

— Разрешите, Ваше Величество?

— Ну что я могу сказать… — Галаен ан'Вадис отложил в сторону инструменты и повернулся к сидящему на стуле у стены Казусу. — Тот, кто оказывал этому юноше первую помощь, сделал всё правильно. Тот, кто ухаживал за ранами всё это время — тоже. В полевых условиях и я бы лучше не справился. Поэтому сейчас мы с вами имеем дело только с повреждениями, без всяких дополнительных удовольствий вроде воспалений и прочего. И их мы разделим на две части… Повреждения век, а они довольно серьёзны, и собственно повреждения глаз. Вылечить веки труда не составит, а вот глаза… Скажу честно, юноша, — целитель опять повернулся к Бегуну, — видеть как раньше вы не сможете. Вы не сможете стрелять из лука, читать, различать мелкие предметы… Но чью-нибудь руку перед своими глазами вы разглядите. Дверь, окно, стул… Особенно на небольших расстояниях. Что же касается остального…

— Мы поняли, мастер, — немного помолчав, произнёс Людоед. — Скажите, вы можете заняться лечением?

— Заняться лечением не проблема, уважаемый Казус, но… — ан'Вадис замялся.

— Об оплате не беспокойтесь, мастер, деньги у нас есть. Если понадобится ещё…

Я говорил, что следилка в городе — геморрой?.. Но не ночью и не в ярмарочный день. Сейчас, когда девочки Лин разбежались по развлечениям, можно смело считать, что четыре из пяти засветок — две в передней (сидят, похоже, мы там как раз диванчик видели), три где-то в районе кабинета — враждебные. Двое охранников и двое «самых хитрых». Ню-ню… Главное — девочку не зацепить, остальные меня не волнуют… Что?.. Нет, охрану — пока не насмерть. Помнишь, Гуль учил камешками в «солнышко»* попадать? Потом по головам добавим. Минут на пять мы их вырубим, а за это время успеем определиться и, если что, вернуться и доделать дело. Работаем!

* Солнечное сплетение.

В дом попали без проблем — подумаешь, пара бессознательных тушек! Мы даже не стали их обыскивать и связывать. Спокойно дошагали до кабинета Линеры, вежливо постучали и вошли. Двое тёмных сидят на диване справа, хозяйка — на таком же диване слева, напротив них. Хорошо. Желаем всем светлого дня, улыбаемся, делаем пару шагов вперёд, загораживаем женщину спиной и…

Вовремя мы успели в деревню. Очень вовремя. Ещё немного, и пришлось бы сровнять её с землёй. Эти гобловы выкидыши отнеслись к нашим людям, как… За день постоя крестьяне драли по серебрушке. С каждого! И отказывались продать телегу…

Услышав об этом, мы прихватили двоих бойцов в качестве сопровождения и отправились к местному старосте. Невысокий коренастый человек лет шестидесяти, за спиной которого переминались пятеро здоровенных парней с дубинками, встретил нас во дворе своего дома, ехидно ухмыляясь. Мы тоже ухмыльнулись. И показали ксиву Храма.

Читать этот ублюдок умел хорошо, так что через десяток счётов уже стоял на коленях и клялся в верности всем богам. Мы же, сделав физиономию попостнее, принялись вслух рассуждать о том, что задача Инквизиции, конечно, возвращение заблудших на путь истинный, но что делать, если они — эти самые заблудшие — упорствуют? Отметая при этом все аргументы, приводимые старостой, под тем предлогом, что скрытое упорство значительно опаснее упорства явного.

Через две минуты на коленях стоял не только этот пенёк, но и всё его семейство. Потому что не шутят у нас с Инквизицией…

Такое ощущение, что про смотрителя мы знаем меньше всех. Во всяком случае, меньше наших людей, потому что охранник, увидев, к кому мы пришли, вытянулся, как ватиканский гвардеец перед Папой Римским. По запаху он его узнал, что ли? Хрен его поймёт. А когда хозяин пригласил всех за стол, боец только промычал что-то невразумительное, быстро огляделся и спрятался в самый тёмный угол. Вон он, сидит, глазами хлопает, тумбочкой прикинулся. Гений маскировки.

Начали разговор как всегда с новостей. Кто, кого, сколько раз… Кхм, то есть куда ходили, кого убили, что изучили… Услышав про Сизую, тёмный помрачнел и замолчал минут на пять, а когда мы рассказали, кто был жрецом… Такое ощущение, что в комнате похолодало сразу градусов на десять.

Вообще, наивный он какой-то, несмотря на возраст. Или просто не может поверить в людскую подлость. Или не хочет в неё поверить. Вот только вопрос: как он при этом выжил, а? И получается всего два ответа: или ему невероятно везёт, или он страшно могуч. Третий — этот тип на хрен никому не нужен — просьба не предлагать.