Когда караван Раджа Ахтена приблизился к Слоновому Дворцу в Майгассе, казалось, будто звезды с небес падали вниз, струясь алым и золотым дождем.

В неподвижном ночном воздухе аромат пряностей с близлежащих рынков висел низко над землей. В нем улавливалось благоухание рассыпчатого черного перца из Дейазза, корицы с островов, расположенных за Авеном, и свежего кардамона.

Заменив собой запах смерти, который подобно пелене покрывал войско Раджа Ахтена, эти ароматы несли успокоение.

Воины армии Раджа Ахтена, принцы и правители Индопала, облаченные в изящные доспехи тончайшей работы, с рубинами в высоких тюрбанах на гордо поднятых головах, воздели мечи к небу в знак приветствия.

Армия возвращалась с победой из южных краев через земли, уничтоженные заклятиями опустошителей.

— Вот ты где! — воскликнул кто-то. — А то я уже начал беспокоиться. Сколько можно ждать! Уже несколько часов здесь сижу.

Аверан проснулась. Она узнала голос волшебника Биннесмана. Открыв глаза, она поняла, что лежит в повозке, наполненной ароматным свежескошенным сеном. Подушкой ей служил рюкзак Габорна, в котором лежала сбруя. Аверан чувствовала ломоту во всем теле. Все мышцы у нее болели, как от тяжелой физической работы. В глазах рябило. Она снова закрыла глаза и инстинктивно протянула руку туда, где лежал ее посох, ее драгоценный посох из черного дерева. Прикоснувшись к посоху, она почувствовала, как мощная волна скрытой в нем энергии, вырвавшись наружу, прокатилась под ее рукой.

Габорн ответил:

— Я спешил изо всех сил и успел бы в срок, если бы не лошадь. Она тащилась еле-еле и была на последнем издыхании, поэтому пришлось выпрячь беднягу и оставить на попечение возничего.

— Значит, Король Земли пожалел лошадь, а своих сил не пожалел и решил сам впрячься в повозку? — мягко отчитывал товарища Биннесман, переживая, что Габорн взвалил на себя непосильную ношу. — Даже у того, кто обладает многими дарами, силы не безграничны, будь то человек или лошадь.

Внезапный порыв ветра ворвался в пещеру. Послышался звук, напоминающий свист крыльев стремительно пикирующего вниз ястреба, и огромный костер погас. Йом подняла взгляд. Там, где только что был костер, стоял волшебник Биннесман. Порыв ветра оказался делом его рук. Это Биннесман смерчем поднял пригоршню земли и заставил ее обрушиться в костер, чтобы погасить пламя. Он стоял, окруженный облаком зеленого света, подняв в воздух свой посох. Яркие искорки — все, что осталось от костра, — кружили вокруг посоха. Волшебник был окружен словно роем пылающих мотыльков. В венах волшебника текла кровь Земли, поэтому его кожа имела зеленоватый оттенок. Даже осенние цвета его одежд отливали зеленым светом. Зеленое сияние придавало ему странный потусторонний вид. Йом представилось, что вот именно такое сияние окружало Светлейших, словно Биннесман пожаловал прямо из древней легенды о Другом Мире.

— Господа! Позвольте минуточку вашего внимания! — громко провозгласил Биннесман. — Пришло время готовиться к битве. Недопустимо обсуждать наши тайные планы перед открытым огнем. Помните о пиромантах. Они могут подслушать ваши слова в шипении пламени.

Сказав это, он взглянул на Габорна.

— Ваше Высочество… — начал Биннесман.

У Йом от волнения перехватило дыхание. Этого момента она ждала всю ночь. Сейчас Габорн расскажет им о своих планах. Вчера Йом умоляла Габорна взять ее с собой в Подземный Мир, однако он ничего не обещал, сказал только:

Сэр Боренсон и его жена Миррима покинули деревню Фэнравен еще до рассвета, когда туман поднимался с болот, а звезды падали с небес подобно искрящимся уголькам.

Боренсон первым делом кинулся на кухню и в спешке принялся закидывать провизию в рюкзак. Несколько колбас и пару буханок хлеба — это все, что он успел схватить. Затем, вооружившись боевым молотом, он пробрался к двери в гостиницу и выглянул на улицу. В темноте едва виднелись силуэты дремлющих домиков. Позади них деревья протягивали к небу голые ветви, похожие на черные пальцы, в безмолвии стремящиеся поймать падающие звезды. Казалось, в деревне все спит: ни лая собак, ни любопытного хрюканья свиньи, ни привычной тонкой струйки печного дыма над трубой — ничто не подавало признаков жизни.

И все же что-то тревожило Боренсона. Он все еще помнил человека в капюшоне, который преследовал его две ночи назад. Он вспомнил фигуру на быстрой лошади, бесстрашно скачущую в темноте через кишащие вайтами болота Вестланда. То, что всадник осмелился отправиться в эту местность, несомненно, указывало на его смелость. Однако то, что он скакал в капюшоне, и то, что на копыта его коня были надеты чехлы из овечьей кожи, чтобы смягчать ее шаги, — все это указывало на то, что он мог принадлежать к наемным убийцам из Инкарры. Может быть, он был не более чем одиноким разбойником, пробиравшимся во тьме в надежде подкараулить ничего не подозревавших купцов, однако Боренсон давно научился доверять своим подозрениям.

Вот и сейчас он не торопился покинуть свое укрытие. Стоя на пороге, он пристально вглядывался в тени. Удостоверившись в отсутствии слежки, он прошептал:

— Пойдем!

Габорн Вал Ордин спускался в Подземный Мир. По мере продвижения от живности, которая была еще заметна у входа в пещеру, не осталось и следа. Кругом царили холод и опустошение.

В неподвижном ледяном холоде воздух, выдыхаемый лошадьми, немедленно превращался в пар. Примерно через полмили пути на стенах туннеля уже блестел лед. Свод туннеля и земля под ногами были также покрыты коркой изо льда. Сверху свисали сосульки замысловатой формы. Можно было подумать, что до них не дотрагивалась ничья рука вот уже пару тысяч лет. Тут и там замерзшая вода застыла в форме причудливых кристаллов. В таких местах лед отражал свет, излучаемый опалами, и разбрасывал его по туннелю ослепительными брызгами.

Впереди в свете опалов начали вырисовываться громоздкие очертания какого-то предмета. Подъехав ближе, они увидели тело мертвого опустошителя. Трудно было сказать, умер ли он своей смертью, или был убит своими сородичами, или же затоптан ордой, когда та мчалась по пещере. Мрачное чудовище было приплюснуто к стене, как будто опустошители пытались протиснуться мимо него. Было видно, что по нему хорошенько потоптались ему подобные. Однако голова его осталась нетронутой. Она прислонилась к стене. Огромные челюсти были распахнуты, во рту виднелись ряды острых зубов. Труп окружали несколько крабов-слепцов. Они отважились спуститься так низко, очевидно соблазнившись запахом, исходящим от мертвого опустошителя. Однако вместо наживы их ждала гибель — они не выдержали холода и лежали теперь неподвижно вокруг мертвого гиганта.

Туннель здесь был еще достаточно широким. Пятеро человек, составляющие их маленький отряд, свободно могли ехать в ряд, что они и делали, хотя лошади уже начали дрожать и продвигались вперед очень неохотно.

На полу туннеля виднелось огромное количество следов ног опустошителей. Пару дней назад здесь промчалась орда в более чем семьдесят тысяч монстров. Дно туннеля прорезала глубокая канава — красноречивое свидетельство их недавнего продвижения. Туннель плавно вел вниз. Благодаря тому, что уклон был еще не слишком крутым, здесь легко можно было проехать верхом.

Габорн внимательно изучал путаницу, как вдруг ее стебли резко вытянулись вперед, и огромные стручки, словно челюсти, захлопнулись, не поймав добычу. Даже со всеми своими дарами он не осмелился пройти рядом с хищным растением. И тут Габорн увидел, что путаница схватила Аверан за ногу, обвившись вокруг ее кожаных сапожек. На расстоянии руки от него лежал оброненный Аверан посох. Казалось, крики девочки еще звенят в воздухе, но других ее следов не было.

— Вон там, наверху, — он услышал голос Йом из-за спины, — должно быть то место, где прятался опустошитель, поджидавший Аверан. Ты уверен, что она еще жива?

— Она жива, — ответил Габорн, почувствовав это нутром, — но опустошитель быстро удаляется от нас.

— Даже со всеми ее дарами, — говорила Йом, будто бы смирившись с фактом, — она не смогла спастись. Она получила дары обоняния от более дюжины псов. Она знает дороги опустошителей, умеет разговаривать на их языке. И все равно один из них настиг ее. На что мы еще можем надеяться?

— Опустошители маскируют свои запахи, — сказал Габорн в защиту Аверан. — Я, например, совершенно не чувствую, был здесь опустошитель или нет. И мы ничего не можем поделать.

Посланник Теней с грохотом промчался по Подземному Миру. Аверан то и дело теряла сознание, изо всех сил пытаясь дышать.

Девочка открыла глаза. Вокруг в туннеле висел туман. Пятна слизи начали разъедать поверхность. Тени от извилистых сталагмитов, похожих на гигантов причудливой формы, расползались повсюду, освещаемые светом от опала Аверан, но немного подальше они снова пропадали в кромешной темноте.

Опустошитель крепко держал ее в лапах, чтобы не дать возможности ускользнуть, как когда-то она — еще совсем маленькая — сжимала ящериц и лягушек. И чем сильнее она старалась выбраться, тем сильнее чудовище сжимало ее.

Устав сопротивляться, Аверан провалилась в сон, пока сильный толчок не разбудил ее. Посланник Теней только что спрыгнул с пятидесятифутовой отвесной скалы и теперь мчался сквозь лабиринт из сталагмитов. Во время прыжка монстр сильнее прижал девочку к груди.

Он не хочет убить меня

, вдруг поняла она.

Он пытается сохранить мне жизнь. Лучшее, что я могу сделать, это не сопротивляться.

Воины Инкарры держали сэра Боренсона и Мирриму в заточении в горной крепости, пока совсем не стемнело. У них забрали оружие и заковали в наручники. Крепость контролировали примерно двадцать солдат, и ни один из них не желал выходить наружу при свете солнца, ведь искрящиеся белоснежные склоны безжалостно слепили им глаза. Поэтому они отправились в Инкарру, когда заходящее солнце уже едва выглядывало из-за облаков.

Они не могли ехать верхом. Жители Инкарры вообще редко использовали лошадей и уж точно вряд ли смогли бы сделать это ночью. Сначала дорога бежала вниз по горным склонам среди зелени и скал, а потом ныряла в туман лесных массивов. Ночь, мгла и туман — все это еще больше затрудняло передвижение на лошадях. Поэтому славные скакуны Боренсона были оставлены в крепости.

Все члены группы были наделены дарами метаболизма. Закованные в кандалы, Боренсон и Миррима буквально мчались вниз по склону, ловя последние лучи заходящего солнца.

Отряду удалось пройти довольно большое расстояние за короткое время, несмотря на жару и влажность. Вечером туман, больше похожий на теплый пар, сгустился над поросшими лесом склонами и окутал все вокруг.

Когда наступила ночь, они продолжали спускаться вниз по крутым горным дорогам. Благодаря теплому климату здешние флора и фауна были гораздо более богатыми и разнообразными, чем на северных склонах. Тут тоже росли сосны, но они были выше, чем те, которые когда-либо видел Боренсон, а кора у них была темно-красного цвета, вместо привычного ему серого. Тут летали птицы, но местные темные сороки имели более длинные клювы, чем их собратья на севере, а их резкие крики казались чужими его уху. Повсюду ему на глаза попадались необычные ящерицы, шнырявшие там и здесь в зарослях папоротника, они прыгали со склонов или веток деревьев и пикировали вниз, чтобы скорее ускользнуть в тень.

Габорн и Йом бежали по Подземному Миру, отмеряя время шагами и количеством вдохов и выдохов. Туннель походил на трахею какого-то существа. Габорну казалось, что они путешествуют в глотке некоего жуткого чудовища. Они все время двигались вниз, по нисходящей линии, пока не добрались до его желудка.

Они неустанно гнались за Посланником Теней, все глубже уходя под землю, по их лицам текли ручьи пота, мимо них проносились пейзажи из ночных кошмаров; Габорн заметил небольшие котловины с грязью, разбрызгивавшие повсюду серый ил, ниже, под туннелями, опустошителями был проведен канал для пара, шумно струящегося по подземным ходам, полным слизи. Чем глубже они спускались, тем более гротескной и пышной становилась окружающая природа. Габорн бежал, казалось, уже несколько дней, останавливаясь только для того, чтобы с жадностью попить воды из теплого серного источника или заморить червячка, съев что-то из провизии. Но сколько бы жидкости он ни пил, она не могла утолить его жажду, и вся пища, которую он ел, казалось, не могла дать ему достаточно сил, чтобы продолжать погоню.

Дорога все время шла вниз, порой заставляя их преодолевать тропы, не предназначенные для человека.

Габорн чувствовал впереди серьезную опасность, всего лишь в нескольких милях отсюда была стена смерти.

Король Земли бежал дальше и чувствовал, что над Каррисом нависла растущая угроза. Он пытался представить своих Избранных и их счастливую и спокойную жизнь в безопасности. Но в их будущем он видел лишь смерть.

Аверан лежала в зловонной тюрьме, где в темноте потерянные души сгрудились вокруг нее, словно ночные мотыльки вокруг света, исходившего от ее кольца. Они пристально смотрели на драгоценный камень и на нее.

Аверан попыталась сесть, но тут же упала в обморок. У нее закружилась голова, пот ручьями стекал по лицу.

— Принесите ей воды, — произнес какой-то косматый старик. Вскоре полуодетая девушка принесла воды прямо в ладонях и дала Аверан попить.

— Там в воде стало больше слепоглазок, — сообщила девушка.

— Рыба? — спросила Аверан.