Это повесть о мальчике.

Повесть эта могла бы быть о любом мальчике в любой стране, потому что мальчики — везде мальчики. Везде в мире они хлопочут над важными изобретениями, совершают отважные путешествия и замечательные подвиги, из-за которых у их родителей сдают нервы. Им ведомы счастье, радость и бурный восторг, но не только. Бывают у них и минуты невзгод, лишений и горя, хотя об этом мало кто знает.

И все же эта повесть не о любой стране. Ее действие развертывается в финской Лапландии, в деревушке примерно в ста пятидесяти километрах севернее Полярного круга. Мальчика зовут Антери, и он все же немножко не такой, как, например, мальчик в джунглях, который ходит без рубашки, а зачастую и без штанишек. Причина этого различия не в самом Антери и не в мальчике из джунглей. Причина в штанишках и рубашке, иначе говоря, в различных условиях жизни этих двух мальчиков. Если мальчик в джунглях отправляется гулять при сорокаградусной жаре, то Антери катается зимой на лыжах при сорокаградусном морозе, а это разница, и немалая. Разница в восемьдесят градусов, и это что-нибудь да значит, если речь идет о роде и характере мальчишечьих изобретений, путешествий, геройских подвигов и приключений.

Так вот, когда сумрачно-синим вечером Антери вернулся из школы домой и, немного закусив, собрался пойти на лыжах, ему пришлось хорошенько одеться, чтобы не замерзнуть на морозе, — дело было в начале февраля. Хотя до сорока градусов мороз не доходил, двадцать все же было, и к ночи он еще крепчал, как всегда бывает в Лапландии при переходе от зимы к весне. В полдень, когда солнце уже поднималось примерно на высоту лыжной палки над горизонтом, температура могла немного повыситься, как сегодня. Но если небо было безоблачно, за вечер и ночь ртутный или спиртовой столбик термометра укорачивался, и было ничуть не удивительно, если утром, когда пора было идти в школу, он останавливался у цифры сорок, сорок пять или даже пятьдесят.

Собаке С

е

пи тоже хотелось бы отправиться вместе с Антери, в осеннюю пору ей всегда это дозволялось. Но с начала месяца ее никуда не выпускали со двора, как всех собак во всех домах деревни. Исключение составляли оленьи собаки, когда они вместе со своими хозяевами были при оленях в тайге. А Сепи была лайкой для охоты на птиц и поэтому должна была сидеть на привязи, на беговой веревке, один конец которой был привязан к колу, вбитому в землю близ конуры, а другой к дереву, стоявшему в тридцати метрах поодаль. Ошейник Сепи был сцеплен тонкой цепочкой с беговой веревкой — таким образом собака могла бегать, насколько ей позволяли веревка и цепочка… Встав на лыжи, Антери подъехал к Сепи, погладил ее по голове и еще раз объяснил, почему ее держат на привязи: