— Вы уверены, что для меня нет письма? — спросил Ингхэм. — Говард Ингхэм. И-н-г-х-э-м, — повторил он по буквам, слегка неуверенно по-французски, хотя до этого говорил по-английски.

Пухлый клерк арабского происхождения в ярко-красной униформе просмотрел письма в ящичке, помеченном «И-Г», и покачал головой:

— Нет, месье.

— Мерси, — вежливо улыбнувшись, поблагодарил Ингхэм. Он спрашивал уже во второй раз, но это был другой клерк. Десять минут назад, сразу же по прибытии в отель «Тунис-палас», Говард справлялся насчет письма. Он ждал вестей от Джона Кастлвуда. Или от Ины. Прошло уже пять дней, как он прибыл самолетом из Нью-Йорка, с посадкой в Париже, чтобы встретиться там со своим агентом и в очередной раз полюбоваться городом.

Закурив сигарету, Ингхэм осмотрел холл, застланный восточными коврами и проветриваемый кондиционерами. Среди клиентов, в основном французов и американцев, было несколько довольно смуглых арабов, одетых на западный манер в деловые костюмы. Отель «Тунис-палас» как один из лучших порекомендовал ему Джон.

На следующее утро Ингхэм обнаружил, что писем для него по-прежнему нет, и его вдруг осенило, что Джон и Ина могли написать на адрес отеля «Дю Гольф» в Хаммамете, в котором ему рекомендовал остановиться Джон. Ингхэм еще не заказывал в нем номер, намереваясь сделать это пятого или шестого июня. «Поотирайся в Тунисе несколько дней. Наши главные герои должны жить в столице… Не думаю, что тебе захочется там работать. Слишком жарко, и негде купаться, разве что в Сиди-Бу-Зид. Мы будем работать в Хаммамете. Там потрясающий пляж для вечернего купания и нет городского шума», — говорил ему Джон.

После целого дня пеших прогулок и поездок по городу, в котором с двенадцати до четырех все заведения, кроме ресторанов, закрывались на длительный перерыв, Ингхэм был готов уже следующим утром отправиться в Хаммамет. Однако, подумав, что потом будет упрекать себя за недостаточно подробное знакомство с Тунисом, решил остаться здесь еще на пару дней. В один из них он отправился в Сиди-Бу-Зид, расположенный в шестнадцати километрах, где поплавал и пообедал в довольно роскошном отеле, поскольку отдельных ресторанов там не оказалось. Это был очень чистый городок, состоявший из беленных известью домов с голубыми дверьми и ставнями.

Когда Ингхэм за день до отъезда позвонил в «Дю Гольф», свободных номеров там не оказалось, но управляющий порекомендовал ему другой отель в Хаммамете. Ингхэм приехал туда, но, обнаружив, что его атмосфера здорово напоминает голливудскую, остановил свой выбор на отеле под названием «Ла Рен де Хаммамет». Все здешние отели располагались от воды ярдов на пятьдесят или немногим больше и имели собственные пляжи на хаммаметском заливе. «Ла Рен» состоял из большого основного здания, лаймовых садов, из лип и лимонных деревьев и бугенвиллей, а также пятнадцати или двадцати бунгало различных размеров, которые давали туристам возможность уединиться под сенью цитрусовых. В бунгало имелась кухня, но Ингхэм, не пожелавший обременять себя хозяйственными заботами, выбрал комнату в главном корпусе отеля, с видом на море и сразу же отправился купаться.

В это время дня на пляже было совсем мало отдыхающих, хотя солнце стояло высоко над горизонтом. Ингхэм заметил несколько свободных пляжных шезлонгов. Он не знал, входит ли их использование в стоимость проживания, но, решив, что шезлонги принадлежат отелю, занял один из них. Надев солнечные очки — еще одно напоминание о Джоне Кастлвуде, который презентовал их, — он вытащил газету из кармана халата. Через пятнадцать минут Ингхэм если не заснул, то начал дремать. «Господи, — подумал он, — господи, как тут тихо, тепло и прекрасно…»

— Здравствуйте! Добрый вечер! Вы американец?