Ночное путешествие

Временами Жан Мерсье удивлялся тому, как устроена жизнь, и это был как раз один из тех случаев. Где-то далеко от катера в темноте была береговая линия, которую он не видел, опасности, которые он мог только предполагать, и отсутствие навигационных огней отнюдь не помогало.

Ветер, настойчиво дувший с востока, проносился над заливом Сен-Мало, поднимал волны с белыми барашками и швырял брызги на ветровое стекло катера. Мерсье сдвинул назад рукоятку газа и осторожно начал править к берегу, пристально вглядываясь в темноту и ожидая света, как посланца небес.

Потом Мерсье неуклюже достал одной рукой сигарету и увидел, что пальцы у него дрожат и не слушаются.

Он замерз, устал и испытывал страх, но деньги были хорошими, как говорится, деньги на бочку и никаких налогов – больше, чем мог он заработать за три месяца рыбной ловли. С больной женой на шее следовало хватать то, что само идет в руки, и быть благодарным.

Вниз, к мертвецам.

Туман перекатывался через город и где-то вдали суда печально гудели друг другу, пробираясь через низовья Темзы в открытое море. Туман был самым настоящим, который можно встретить только в Лондоне и нигде больше. Этот туман убивал стариков, душил улицы и превращал один из самых больших городов мира в царство хаоса и неразберихи.

Пол Шавасс вышел из такси возле Марбл-Арч, тихонько насвистывая поднял воротник плаща и прошел в ворота парка. Лично ему больше тумана нравилось только одно, и это был дождь. Может быть корни этой идиосинкразии уходили куда-то в юность, а может быть тому было и более простое объяснение. В конце концов, дождь и туман замыкали человека в его маленьком собственном мирке, что временами было очень удобно.

Он остановился, чтобы закурить. Шавасс был высоким симпатичным мужчиной со столь же галльским лицом, как площадь Пигаль в субботу вечером, и наследие его отца-бретонца отчетливо проступило в его кельтских скулах. Служитель парка выступил из темноты и без единого слова исчез, как это может произойти только в Англии. Шавасс продолжил свой путь, чем-то необъяснимо довольный.

Больница святого Беде помещалась в дальнем конце парка, это было готическое чудовище викторианской эпохи, обладавшее всемирно известной репутацией. Его уже ждали и когда он вошел в приемный покой, служитель в аккуратной синей форме проводил его по длинной цепочке выкрашенных зеленой краской коридоров, каждый из которых, казалось, уходил в бесконечность.