В старой профессорской квартире духота библиотечной пыли вальсировала с ароматом теплого черного хлеба. Закат пересчитывал прорехи в уставших от старости портьерах. А часы со стоном качали исцелованный ржавчиной маятник, напоминая календарю, что завтра его страницу надо будет перелистнуть на шестой месяц второго десятилетия недавно родившегося века.

Был странный вечер — один из таких вечеров, в которые легко рассказывать друг другу то, что до этого хотелось лишь ревностно хранить от посторонних раздумий.

— Знаешь, мне нужно поставить эксперимент, — Алекс взлохматил волосы и щелкнул пальцами. — Это очень серьезно. Наверное, даже серьезнее, чем ты мог бы увидеть в одном из своих самых смелых сновидений.

Иван Петрович кашлянул и тяжело опустился в обитое велюром кресло:

— Дорогой внук… С тех пор, как твои родители погибли, я старался растить тебя в фанатичной любви к науке. Многократно представлял себе, что ты пойдешь по стопам своего гениального отца и совершишь прорыв в функциональном анализе. Скоро исполнится год, как ты закончил университет. Это был год моих тягостных ожиданий, непонимания твоего бездействия, и, может быть, негодования от той показной лени, в которую ты погрузился как в зыбкую трясину. Но, кажется, время моих мучений подошло к концу, и сейчас ты поведаешь мне о том, что зрело в твоей голове последние месяцы. Да?

Алекс явно нервничал. Он начал как-то хаотично ходить по комнате, периодически переставляя с места на место различные мелкие предметы — от бюста Дарвина до рамки со свадебной фотографией родителей.

— Понимаешь, дед, за последний год я так привык к молчанию и непрерывному ведению внутренних, зачастую мучительных диалогов, что мне немного трудно начать говорить. Сначала я думал, что ни один человек на свете не узнает, как именно функционирует мой «Пси-фактор», но чем сильнее я углублялся в написание многоступенчатых и закольцованных программ, тем чаще приходила потребность поделиться с тобой рассуждениями и рассказать о глобальности этих разработок.

Иван Петрович сделал призывный жест руками:

— Так начинай же, я тебя внимательно слушаю.

Алекс поставил перед собой стул и так сильно сжал его спинку, что у него побелели кисти рук.

Через три дня они вернулись к обсуждению. За окном шумел дождь, и в комнате было торжественно-сумрачно при свете старинной лампы под изумрудным абажуром.

— Денег хватило ровно на шесть чипов и две системы слежения, — Алекс протянул деду лист бумаги с какими-то цифрами. — Если хочешь, посмотри распечатку результатов.

— Мне это ни к чему, — Иван Петрович неопределенно взмахнул рукой и отставил в сторону серебряный подстаканник. — Лучше расскажи, почему основных чипов шесть, а не четыре, и как ты планируешь вводить эти крохи в организмы испытуемых.

Алекс присел на край стола и задумчиво провел рукой по лицу:

— Я подумал, что сделаю их ровно столько, сколько позволят финансы. Просто так, может быть про запас, а скорее из-за того, что мне нравится процесс их создания. Но потом, после того, как их оказалось шесть, я понял, что судьба преподнесла нам подарок-искушение. Заметь, мы получили два лишних наночипа. Для тебя и для меня. Можем воспользоваться ими и узнать, а что же собственно мы сами имеем по религиозной координате N-мерного пространства. Но в нашей власти положить их в дальний угол и опробовать однажды на ком-нибудь другом. Скажи, ты хотел бы знать о себе все?

Профессор сидел в кресле и делал вид, что дремлет. Так было чрезвычайно удобно подсматривать за внуком и, хотя бы таким способом, контролировать его действия. Да… С тех пор, как Алекс вырос, он стал скрытен и замкнут. А теперь, когда его разум полностью поглотила история с «Пси-фактором», догадываться, о чем он думает, а тем более узнавать, что делает, стало совсем непросто. Поэтому, спрятав щелочки глаз за очками-хамелеонами, Иван Петрович внимательно наблюдал за тем, как внук задумчиво вертит в руке открытую коробку с наночипами.

Что у него на уме? Может, решает, стоит ли ему принимать таблетку и проверять на зуб свою религию? Раньше Алекс был верующий, по крайней мере так было до сегодняшнего дня. Да… Это немного странно для такого молодого человека. Даже посторонние люди частенько выражали свое удивление по поводу того, что мальчик так часто ходит в церковь. Неужели он примет свой наночип? Хотя, если в нем возьмет верх исследовательский авантюризм, то он просто не сможет отказать себе в удовольствии испробовать свое изобретение так сказать «на вкус».

Будто в ответ на мысли деда, Алекс с каким-то странным выражением лица посмотрел за окно, а потом стремительно схватил чип и отправил его в рот. В этот момент кто-то позвонил в дверь…

— Здравствуйте! — на пороге стояла соседка, с трудом удерживающая на поводке большую породистую овчарку. — А Иван Петрович дома?

Профессор нехотя, будто с трудом пробудившись от дневной дремы, крикнул своей старинной приятельнице:

— Дед! — голос Алекса прозвучал как-то гулко и тревожно в тишине комнаты. — Дед, сейчас к нам придет первый потенциальный испытуемый. Это женщина. Пока не знаю подробностей, но я нашел ее в Интернете. Точнее она сама вышла на меня, когда объявление о нашем эксперименте высветилось в ответ на ее запрос о книге по сравнительному богословию.

— Интересно, чтобы это могло значить? — профессор с азартом потер руки. — Хочет разобраться, какая конфессия ей больше подходит? Если так, то она придет по адресу. Твоя таблетка быстро расставит все по местам.

Алекс прошелся по комнате:

— Да, скорее всего, она думает о чем-то подобном. И знаешь, дорогой дед, мне кажется, это будет любопытно… — его слова прервала голосистая трель дверного звонка. — Вот! Это она! Сейчас мы сделаем первый шаг, и… Дед, я умоляю тебя, будь спокоен, ведь мы занимаемся благим делом!

Красивая шатенка лет тридцати прошла в сумрак гостиной. Она держалась уверенно и с любопытством рассматривала стеллажи книг. Алекс засуетился вокруг нее:

Евпраксия, которую в миру звали Наталья, вышла из профессорской квартиры и направилась в сторону реки. Оставалось еще полтора часа до поезда, и она хотела посидеть на косогоре возле церкви.

Итак, теперь у нее есть таблетка для обретения веры. Не стоит медлить, ведь если эти люди не обманщики, то она заметит в себе изменения как раз к возвращению в монастырь. Евпраксия улыбнулась и вытащила из сумки белую коробочку. Однако, прежде чем проглотить наночип, она минут тридцать читала молитвы.

— Вот, теперь можно, — прошептала она и приняла загадочный кусочек парафина.

С реки дул теплый ветерок, дурманяще пахло какими-то цветами. Откуда ни возьмись к ней подбежал породистый пес и поскуливая прилег рядом. Странная собака. Евпраксия погладила лоснящуюся шерсть. «Будто знает, что именно сейчас мне так нужна поддержка, что сердце мое полно сомнений и терзаний», — подумала она и посмотрела в собачьи глаза. Какой удивительный пес, иной раз от человека не получишь столько душевного тепла.

— Ты кто? — заговорила она с собакой. — Как тебя зовут?

Утром Евпраксии не стало — осталась только Наталья, которая начала новую жизнь. Она позвонила в монастырь, долго говорила с настоятельницей, что-то пыталась объяснять, а потом, поняв бесполезность этого разговора, сказала, что приедет в обитель спустя некоторое время. На самом же деле она не желала возвращения. В хаосе ее несформированных планов отчетливо проступали лишь две мысли — родить и воспитать ребенка. Далекая от мирской жизни, она не могла понять, как ей найти работу, где жить, какие носить одежды. Поэтому вечером, когда вернулась сестра, Наталья решила поделиться с ней своими страхами. В ответ та обрушила на нее шквал положительных эмоций.

— Я буду тебе во всем помогать! — Ольга улыбалась и старалась всячески проявлять свою радость. — Мы с тобой вдвоем решим все проблемы! Даже не вздумай переживать!

— И ты меня не осуждаешь? — Наталья задала этот вопрос и тут же вспомнила, что ее сестра никогда не была верующей.

— Нет, конечно. Мне всегда казалось, что ты напрасно ушла в монастырь. И знаешь, я уже придумала, как мы тебя оденем. Смотри, — она подбежала к гардеробу и открыв дверцы стала вытаскивать из него разные наряды. — Ты со мной одного размера. Это так хорошо! А стиль у меня самый обычный. Вот это платье тебе подойдет, и этот костюм… — она прикладывала к Наталье то одну, то другую вещь, и перебивая сама себя, спрашивала, что той больше нравится.

— Да я так мало понимаю в этом. Платье, пожалуй… Да… И платок надо… Хотя, может теперь и платок-то не очень нужен, — она примерила платье и подошла к зеркалу. — Знаешь, а ведь я даже не могу понять, хорошо ли я выгляжу… — Наталья провела рукой по волосам. — Мне кажется, что я никогда не смогу понравиться мужчине. Хоть в этом наряде, хоть в любом другом… Я же не знаю, как вести себя, что говорить. Да и боюсь я мужчин, честно-то говоря…

Прошло три недели. Все как-то подозрительно хорошо складывалось. Оказалось, что начальник Ольги — владелец небольшой проектно-монтажной организации — действительно хотел отдать одну из больших офисных комнат под столовую. Для трудоустройства Натальи он использовал пустую ставку методиста и быстро оборудовал ей рабочее место огромной плитой, посудомоечной машиной, кучей кастрюль и прочей важной утварью.

Сотрудники были в восторге. Они удивлялись кулинарному многообразию, которым ежедневно баловала их Наталья, и однажды даже попросили ее испечь пирог в подарок начальнику, чтобы выразить ему благодарность от всего коллектива.

Так день за днем Наталья все больше привыкала к мирской жизни, хотя не переставала читать положенные молитвы и регулярно ходила на воскресные службы. В то же время она училась смотреть сериалы, заставляла себя читать женские журналы про звезд и моду. Накупила дешевых любовных романов и штудировала их в свободное время, порой даже выписывая фразы о любви. Иногда ей начинало казаться, что она уже почти готова начать общение с мужчинами. Но эта уверенность обычно длилась не больше нескольких минут — ей никак не удавалось преодолеть страх. Она открыто и весело болтала с женщинами, которые заглядывали к ней на кухню перекусить. С удовольствием обсуждала с ними самые разные семейные проблемы, слушала рассказы о детях и мужьях, особенно любила, когда молодые девушки доверяли ей свои тайны. Но при появлении мужчин, замыкалась в себе, опускала глаза и делала вид, что очень занята готовкой. Ольгу такое поведение сестры сильно огорчало:

— Так ты никогда себе мужа не найдешь. Надо хоть ради тренировки иногда улыбаться. Тут же не монастырь, хоть бы глазки кому-нибудь состроила.

Но Наталья не могла изменить себя. Строгость, в которой ее воспитали монахини, пустила такие глубокие корни, что при одном только звуке мужского голоса на нее нападала паника. Кроме того, ее не покидало ощущение, что наказание за грех уже совсем близко, а значит, стоит повременить с попытками общения.

В один из дней к ним в офис пришел полицейский. Он попросил собрать в переговорной всех женщин, чтобы сделать какое-то важное заявление.

— Я хочу, чтобы вы серьезно отнеслись к моим словам, — начал он свое выступление. — Некоторые из вас ездят домой на экспрессе. По сведениям, которые мне предоставил директор, этим автобусом пользуется большинство ваших коллег. Остальные ездят домой на электричке. Если бы вы все добирались до платформы и до остановки, идя по проспекту, это было бы очень хорошо. Но я знаю, что часть коллектива, особенно те, кто засиживается на работе допоздна, предпочитают срезать угол и проходят через лесопарк.

— А что там дикие звери? — рассмеялась одна из сотрудниц.

— Лучше бы звери, — сказал полицейский и задумался, видимо решая, как донести до всех какую-то важную мысль.

Наталья, спрятавшись за декоративной пальмой, стала его разглядывать. Она представила, как этот уставший сорокалетний мужчина придет сегодня домой к жене и детям. За ужином он будет жаловаться на то, что читал лекцию о безопасности глупым женщинам, которые не хотели воспринимать его всерьез. А потом они с женой будут смотреть телевизор, чтобы отдохнуть от работы… Но может быть, останутся на кухне и станут говорить о планах на следующий день… Ее увлекла эта фантазия, и она погрузилась в выдуманные картины чужого быта…

Прошла еще неделя. Наталья все время возвращалась мыслями к этому странному полицейскому. У нее в голове навязчивым набатом звучали слова: «Возмездие приходит быстро». Как он правильно сказал. Да, обычно расплату ждут недолго… Его лицо все время стояло у нее перед глазами и порой ей начинало казаться, что этот человек был послан свыше, чтобы она додумалась до чего-то очень важного…

Привыкшая к выполнению приказов и различных послушаний, она исправно ходила до остановки по бульвару. И порой с улыбкой вспоминала, как этот уставший человек в форме назвал ее миловидной.

Однажды ей пришлось задержаться на работе до позднего вечера. Начальник попросил подготовить небольшой фуршет в его кабинете для переговоров с потенциальными партнерами. По какой-то причине он не пошел с ними в ресторан, как это делал обычно, а решил встретиться в офисе. Из-за этого Наталья освободилась ближе к одиннадцати вечера, когда до отправления последнего экспресса оставалось пятнадцать минут.

«Побежать через лес? Или вызвать такси?» — подумала она, выходя на улицу.

И снова в ее мозг ворвался набат о возмездии. Он смешался с предчувствиями расплаты. И этот дуэт вдруг заставил мысли повернуться в новом направлении.