В давно ушедшие времена человек пробудился в ночи и огляделся.

Он увидел себя обнаженным перед космосом и бездомным в собственной плоти.

Все вещи, затаившиеся перед его испытующей мыслью, чудо чудес, ужас ужасов, развернулись в его разуме.

Тогда проснулась женщина и сказала, что пришло время пойти и убить что — нибудь. И он взял свои лук и стрелы, плод союза духа и руки, и вышел под звезды.

Но как только звери пришли к водопою, где он привычно поджидал их, он почувствовал уже не прыжок тигра в своей крови, но великий псалом о братстве в страдании меж всем живым.

Что же произошло? Брешь в единстве жизни, биологический парадокс, чудовищность, абсурд; губительная природа хватила через край. Жизнь промахнулась мимо цели и взорвала саму себя. Один вид оказался перевооружен: дух делает всемогущим, но в равной степени угрожает самому благополучию. Его оружие подобно мечу без рукояти с обоюдоострым лезвием: владеющий им должен обратить один край против себя.

Несмотря на новое зрение, человек все еще был укоренен в материи, а его душа привязана к ней и подчинена ее слепым законам. И, оглядев материю как чужак, он сравнил себя со всеми явлениями, узнал и увидел свои жизненные процессы.

Он явился в природу незваным гостем, тщетно простирая руки в примирении со своим создателем: Природа больше не отвечала, она сотворила чудо с человеком, но после не знала его. Он потерял право пребывания во вселенной, вкусил от Древа Познания и был изгнан из рая. Он овладел окружающим миром, но проклял эту свою власть, купленную ценой гармонии души, невинности, внутреннего мира в объятьях жизни.

Он остался со своими видениями, преданный вселенной, в изумлении и страхе.

Зверь тоже хорошо знал страх, страх грозы и львиного когтя. Но человек испугался самой жизни, существования. Жизнь была для зверя игрой силы, в ней были тепло и игры, борьба и голод, а после — склонение перед порядком вещей. В звере страдание ограничено, в человеке оно отворяет страх перед миром и отчаяньем жизни. Даже когда ребенок сплавляется по реке жизни, рев водопада смерти звучит у долины все ближе и неистовствует над ее радостями. Человек озирает землю, и она дышит как огромные легкие. Когда она выдыхает, восхитительная жизнь лезет из всех пор и тянется к солнцу, но, когда она вдыхает, стон проходит сквозь эту массу и тела падают на землю градом. Не только свой день увидел он, кладбища вставали перед его взором, стенания осевших тысячелетий звучали перед ним из жутких распавшихся обликов, погребенных снов матерей. Занавес будущего открыл кошмар вечного повторения, бессмысленной растраты органической материи. Страдания миллиардов людей открыли в нем врата жалости из-за попрания требования справедливости, его глубочайшего принципа.