По случаю наступления осени возобновляю «Сказки по выходным». Сегодня – «Царевна-Лягушка».

Всё лето о ней думал. Крутил так и эдак. Зачем Ивану было палить жабью кожу? Будь я на его месте, я б её берёг как зеницу ока. Мало того, что жена умница-красавица, так ещё и мобильная покет-версия имеется. Если надо поехать куда, упаковал в коробочку, мух дохлых туда насыпал и в путь. И никаких тебе «ах, милый, погоди ещё десять минут, у меня крем от загара никак в косметичку не влезает». Дурак какой-то этот Иван, даром что царевич.

А она? Почему она, увидев фтопке свой модный лягушачий прикид, закатила истерику и сбежала? Ну то есть истерику-то я как раз понять могу: любая б такого обращения со своими шмотками не стерпела. Но бить горшки и сбегать к Кощею? Наверняка ведь сбежала сама, а байки про заклятье – дешёвый гон для отвода глаз. Или всё же нет? Этот вариант тоже надо рассмотреть.

Как её вообще угораздило во дворец? Сидела себе на болоте, квакала. И вдруг – стрела от царского сына. Случайно упала, ага. Извините, «не верю». Не верю, что столица государства сплошь окружена болотами, полными говорящих лягушек, и куда стрела ни полети, обязательно в какую-нибудь да попадёт. «Так не бывает». Я уж не говорю, что и старший, и средний явно знали, куда стреляли – эти-то адресно целились по теремным окнам уже имеющихся своих пассий – боярской и купеческой дочки соответственно. И только Иван взял да и запулил абы куда.

При этом он ведь действительно не понимает, как себя с жабой вести. Все его действия выглядят как полный неадекват. Он притаскивает лягушку во дворец, тащит её к папаше, потом домой, называет женой (вряд ли имела место процедура официального церковного бракосочетания – по крайней мере, следов её в сказке не видно). Потом принимает как должное все эти фокусы с коврами и лебедями из рукавов, но всё равно не понимает, как себя вести; в итоге – сцена со спалённой кожей.

Пока ругался с женой (не всерьёз, скорее в порядке беззлобной пикировки), обнаружил возможность совершенно неожиданного прочтения "Сказки о рыбаке и рыбке".

Дело в том, что традиционно главным лузером считается старуха, оставшаяся "у разбитого корыта". Однако, если вдуматься, а на хрена ей на старости лет было новое? Не говоря уже о прочих прибамбасах, от избы до короны. Глупости это всё. Пожилая мудрая женщина, всю жизнь спокойно прядущая пряжу и ждущая с моря мужа-рыбака – и вдруг свихнуться на стяжательстве и амбициях? Мхатовское "не верю" торчит и вопиет во весь голос.

Иными словами, когда она требовала от старика всё новых и новых благ, совершенно очевидно, что делалось это отнюдь не ради самих благ. Цель была совсем другая: любым способом постараться испортить отношения старика и рыбки. И мудрая женщина постепенно, шаг за шагом, добивалась этого результата – индикатором в данном случае служило состояние моря, которое при каждом свидании старика с рыбкой было всё хуже и хуже.

Нет, а что старухе было делать? Ровно тридцать лет и три года, вопреки всем случайностям жизни, ежедневно ждать мужа в ветхой землянке, чистить и жарить противную, скользкую рыбу, прясть пряжу – и вдруг обнаружить, что дед на старости лет принялся общаться с какими-то рыбками ("с человечьим голосом", ха, знаем мы всех этих рыбок и царевен-лебедей), а равно и демонстрировать им свою рыцарскую душу, благородно отпуская из сетей! И ведь не скажешь же прямо: "или я, или она!" – выбор-то понятен… Только и остаётся, что пытаться аккуратненько использовать волшебные возможности самой рыбки, дабы их со стариком поссорить.

И старуха в итоге выиграла! Да, она ничего не приобрела в материальном плане, зато сохранила мужа и избежала самой большой беды – кошмара старческого одиночества. Изобразив, разумеется, деду весьма натурально страшное разочарование от потери царства, корыта и прочих земных благ. И полностью признав свою бабскую дурость, алчность, корысть и т.п… Нет, ну как старику после этого её не пожалеть?