Лучи Кратоса пробиваются через быстрые облака и щекочут веки. Высокий воздух пахнет весной. В мире стоит особая полуденная тишина, нарушаемая только звоном ручьев да криками петухов. Ветер, прилетевший с гор, пробирается под дырявое пальтишко Беско, и мальчик зябко ежится на железной крыше сарая. Натруженные руки ноют, а перед глазами все еще стоит размеренный блеск синей стали. Он хорошо поработал. Тетка будет довольна. Зеленого крошева ветвей хватит на пару дней. А что такое пара дней весной? Это же уйма времени! А через декаду на проплешинах появится первая трава. Можно будет выгнать корову с теленком на общий луг. Правда, у них с теткой всего два десятка пастбищных дней… Их бы приберечь на время, когда трава наберет силу… Однако и желающих выгнать своих коров на луг тоже прибудет…

Мысли Беско путаются. Теплые щупальца Светила обволакивают мальчишку. Хоровод цветных пятен кажется ему коровьими спинами на жарком летнем лугу. Беско растворяется в высоком небе… У него уже нет тела… Он плывет над теплой землей….

— Беско! Бе-е-ско! Дитя обмана!

Голос у тетки хрупкий. Плохо дело. Опять газ. Это надолго. Сейя не умеет нюхать в меру. Она ставит сразу большой бак и, едва бродило пойдет пузырями, тут же «снимает пробу». Проба снимается так часто, что поршень не поднимается и до первых делений. Начав с коротких припаданий, тетка кончает всегда одинаково: закусывает мундштук и дышит, пока не упадет на пол. Грязную и невменяемую, ее Беско утащит в землянку и уложит на топчан. Сутки Сейя не будет узнавать его. Потом еще сутки будет болеть. А потом… станет крошить кору на новую закваску.

— Бе-е-ско! С-сатана… Где тебя носит только?