Прах Гришки Отрепьева, расстриги, царя Дмитрия и «непобедимого императора» выстрелом из пушки рассеяли по ветру. Василий Щуйский из рода суздальских князей взошел на российский престол. Соперничество суздальского рода с московским родом государей завершилось. Не орлом взлетел на трон Василий Шуйский, змеей прополз.

Царь!

По какой же кручине неспокойно у него на душе? Что гложет, как червь, изнутри? Откуда беспокойство, словно бы вошел в чужой дом в отсутствии хозяина?

На рассвете войско Болотникова вышло из Кром, к вечеру встали всей силой под Орлом. Из Орла прискакали дети боярские и посадские с оповещением, что город снял крестоцелование Шуйскому, целовал крест стоять за царя Дмитрия. Болотников не обольщался сей поспешностью. Легко сняли крестоцелование одному, так ж легко снимут и другому. Велел город держать в обороне от Шуйского, в войско отдать черных людей, нарядить посоху. Наутро войско двинул в обход города, чтоб не разграбили жителей, а сам в сопровождении отряда конных хлопковцев, проследовал через город.

Для ратных дел имел он боевого коня, доспехи и кольчугу, перед людьми оказать себя взял коня из табуна крымского хана в золоченой сбруе. Одел кафтан шитый серебром. На голове соболья шапка, на плечах соболья паволока.

По городу проезжал под перезвон колоколов. Люди стояли на улицах. Мало кто знал в лицо царя Дмитрия. Иные, указывая на Болотникова, кричали:

Егорка Шапкин по зимниму первопутку отвез в Ярославль письмо к Марине Мнишек от португальского монаха Николая Мело. Николай Мело с прискорбием сообщал, что воевода царя Дмитрия Иван Болотников разбит царскими войсками и схвачен в Туле. Царь вернулся победителем, в Москве совершаются каждый день казни, царь на старости лет женится на юной боярышне.

Дальнейшее в письме потрясло Мнишков. Николай Мело с уверенностью, исключавшей всякое сомнение, сообщал, что объявился их Дмитрий, что вышел он, как и в прошлый раз из польского королевства, что под его рукой собираются польское панство и те русские ратники, что сохранили ему верность. Уже случились боевые схватки с царскими войсками, из которых Дмитрий вышел победителем.

 — Я знала, я знала, — вскричала Марина. — Такого рыцаря не могли загрызть московские крысы!

Теплая осень не спеша брела к холодам солнечными, прозрачными днями и ночными туманами по северной лесной стороне. Волнами проплывала над пажитью невесомая паутина, разнося своих паучков на зимовье, оседала на льдине, что надвигал лес на пашню.

В бездонной тишине колыхнулся колокольный звон и потек над лесом и полями, набирая звучную силу. Запел большой колокол со звонницы храма святой Троицы, ему тут же ответил колокол со звонницы собора Успения Богородицы. Егорка Шапкин опустил с замаха цеп на ржаной сноп и распрямился, прислушиваясь.

На гумне, в трех верстах от монастыря Святой Троицы, монастырские крестьяне молотили рожь, с ними и новый монастырский слуга Егор Шапкин.

Известия из Московии приходили в Вавельский замок к Сигизмунду с большим опозданием и выглядели одно утешительнее другого. Что осталось у царя Шуйского? Москва, Смоленск, да Новгород. Гонсевский и Олесницкий составили для короля чертеж Московии и отметили в нем города, покорившиеся тушинскому Дмитрию, как считалось, само собой, польскому воинству.

 — Да, что же осталось у царя Шуйского? — с удивлением спросил король. — Рожинский, Лисовский и Ян Сапега завоевали Московию? Нет ли здесь преувеличения?

 — Ваше величество, — ответил Гонсевский, — дуб могучее дерево. Растет тысячу лет. Вырастает  не в обхват и никакие бури ему не страшны. А заведется в нем червь, в труху превратит его сердцевину. Еще долго ему стоять, если не толкнуть. Тогда рухнет...