Взгляд сквозь солнце

Шалыгин Вячеслав Владимирович

Если у большинства людей все дороги ведут в Рим, то у Эрика и Красавчика, неутомимых частных детективов и борцов с чертовщиной на территории нашей великой Родины, все они ведут в космос. И новое дело, начавшееся с загадочных сновидений вполне заурядного гражданина Василия Сюртукова, – не исключение. В процессе расследования обнаружилось ни много ни мало – целая планета, находящаяся от Земли по ту сторону Солнца и к тому же готовящаяся захватить свою соседку по звездной системе.

Часть I

1

– Что странно – я не чувствую облегчения, – заявил Красавчик, когда мы покинули здание оздоровительного комплекса. – Сауна, джакузи, ванны с какими-то вонючими, но прекрасными лепестками экзотических цветов… К чему все эти ухищрения, если нет никакого эффекта?

– Ты просто неодушевленный человек из ледникового периода, – ответил я. – Твоя ванна – прорубь в шельфовых льдах Баренцева моря.

– В те далекие времена у моря еще не было никакого названия, а с континента на континент можно было перейти пешком. – Красавчик мечтательно вздохнул. – Золотое было время…

– Ты закатываешь глаза, словно способен все это вспомнить. – Я скривился. – Приступы генетической памяти?

– Эх, друг мой Эрик. – Красавчик похлопал меня по плечу. – Конечно же, я ничего не помню, да и не хочу. Невежество – такая благодать! Разве ты до сих пор этого не понял? Какую пользу принесло тебе знание того, что человечество произошло не только от обезьян, но и от волков, атлантов и древних людей как таковых? Эмиграцию из теплых краев в вечно заснеженную тайгу? Не думаю, что ты в восторге от местного климата, да и дел для частных сыщиков здесь несравненно меньше. Не будь мы специалистами по различным аномальным правонарушениям, то скончались бы от скуки в первый же месяц… А твой экскурс в многомерное пространство Бездны, что он дал тебе, кроме периодических ночных кошмаров и множества врагов среди людей с темными душонками? Или перевоплощение в атланта, покрытого роговым панцирем и шишками по всему черепу… Ты обрел в связи с этим прозрение? Нет, гражданин сыщик, умнее ты не стал, а приобретенный жизненный опыт, возможно, никогда больше не пригодится. Так зачем тебе, вполне состоявшемуся частному детективу, все эти переживания? Нет, я прав, причем трижды – невежество благостно!

2

– Ай, красивый, зачем спешишь, дай погадаю!

Василий сделал шаг вправо и, обогнув навязчивую цыганку, двинулся дальше. Он никуда особо не спешил, но связываться с цыганами или подавать милостыню распространившимся в последнее время беженцам с юга считал неразумным.

– Богатым будешь, счастье тебе будет, дай денежку, какую не жалко!

– Отвяжись, – предложил Сюртуков, но цыганка вдруг стала неестественно серьезной и, даже не хватая его за руку, сказала:

– Много жизни в тебе! Здоровый ты, молодой. Береги себя! Долго проживешь тогда!

3

Какая-то неустроенность и уныние проступали в каждой детали старого, заброшенного дома. Его и домом-то можно было назвать с большим трудом. Так, жалкая лачуга на самом краю деревни. От изгороди, когда-то оберегавшей усадьбу, остался лишь один пролет. Он невесть как держался на покосившихся столбах, и угол его наклона ясно говорил о том, что ближайшей весной придет и его черед лечь в сырую землю рядом с прочими, уже сгнившими, дощатыми братьями. Сад справа от избушки одичал и беспорядочно порос высокими кустами. Просыпаясь от зимней спячки, они жадно отбирали друг у друга солнечные лучи, и потому их будущие ягоды наверняка были обречены уродиться мелкими и кислыми. Обширный участок, на котором раньше высаживались овощи и корнеплоды, был оккупирован диким и густым бурьяном. Этого факта не мог скрыть даже толстый слой тающего снега. Общее запустение участка казалось настолько необратимым, что невольно хотелось отвести взгляд и осуждающе покачать головой.

Лена осторожно ступила на трухлявое крыльцо и потянула перекосившуюся дверь. Открыть ее удалось не сразу, но с третьей попытки дверь недовольно заскрипела и подалась. В лицо Лене прилетело облачко пыли, а от косяка к двери протянулась упрямая паутинка. Девушка смахнула серебристую ниточку рукой и шагнула внутрь дома. Пахло в лачуге сыростью и какой-то кислятиной. Лена оглянулась, словно надеясь обнаружить бочку с квашеной капустой, но, кроме серой печки, лавки и грубого деревянного стола, в доме не было ни мебели, ни утвари. Сквозь щели между досками небрежно заколоченного окна пробивался свет, причем он был гораздо ярче того, что проникал через приоткрытую дверь. Окно выходило на солнечную сторону.

– Матрену уже, почитай, пять лет как схоронили, – не входя в дом, пояснил дед Григорий. Он, по-стариковски кряхтя, присел на крылечко и закурил папиросу. – С тех пор никто сюда не ходил. Пацаны все больше на старой лодочной станции играют, а молодежь нынче по таким лачугам не обнимается. Им это, видите ли, неинтересно… Конечно, неинтересно – полный поселок каменных домов со всеми удобствами… во дворе. Заходи в любой и милуйся. Никто не заметит. Зачем им на самые окраины забираться? Верно? Эх, дочка, совсем деревня опустела. Работы нет, денег не платят… Что осталось? Школа да сельпо? Ты не подумай, что я жалуюсь… Нет, не жалуюсь, я понимаю, времена меняются. Кто не успел, тот доживает, кто попроворнее – живет… Думаешь, мне жалко было Матрениной халупы? Да я бы ее еще пять лет назад продал, если бы кто купить надумал. А кто? Местным такого добра и даром не надо, а городские, вот как ты, сюда только этой весной приезжать и начали. Куда раньше глядели? Все по курортам отдыхали. А ведь если разобраться, у нас тут получше любой Анапы или Греции будет. И лес тебе, и речка чистая, и воздух медовый. Как считаешь, дочка?

– Верно вы говорите, дядя Гриша, – согласилась Лена. – Я уже давно хотела себе именно такую дачку прикупить, но в пригороде дорого было. А сюда пока на электричке доберешься – до узловой, потом на автобусе, потом пешком… Теперь, на машине, мне проще будет. Сколько вы хотите за домик?

– Господь с тобой, дочка. – Дед Григорий энергично взмахнул обеими руками и даже выронил папироску. – Куда мне эти деньги? Портки, слава богу, есть, а все остальное у меня собственного разлива. Ты мне, как приезжать будешь, гостинец привози – ну, папирос пару пачек или газет каких с журналами – вот и будет у нас оплата в рассрочку. Я ведь только на вид старый пень из глухой деревни, а раньше я агрономом работал. Читать всегда любил все, что листается. А бумагу о продаже я тебе сразу подпишу, ты не переживай…

4

– Проходите. – Сюртуков протиснулся в квартиру первым и, не разуваясь, вошел в большую комнату, освобождая тесный коридор.

– Хоромы-то не царские, – скептически заметил Красавчик.

Василий молча пожал плечами и принялся снимать куртку.

– Раздеваться как раз не обязательно, – в тон напарнику заметил я. – Здесь мы не задержимся.

– Разве вы не будете проводить осмотр? – удивленно спросил Сюртуков.

5

– Так, значит, вы спали? – спросил Алексей, попутно осматривая оставленную во дворе машину пропавшей девушки. – Совсем новая…

– Спал, – энергично кивнув несколько раз подряд, подтвердил дед Григорий. – После ужина сморило…

– Плотный ужин был? – поинтересовался Кузьменко.

– Ну, так, как водится. – Григорий замялся. – Ну, стопочку пропустил для аппетита, а потом еще пару для лучшего усвоения пищи…

– Грамотный, – буркнул Алексей, оглядываясь на Иру.

Часть II

25

– Куда теперь? – пытаясь скрыть удивление, спросил Павел.

Мы стояли за стеной Матрениной избушки, на другой стороне межпланетного перехода, и настороженно озирались. Воины рассредоточились по перелеску и заняли позиции для отражения атаки. Вопреки ожиданиям нас никто не встретил ни огнем, ни приветствиями.

– Город на северо-востоке, значит, нам на запад или юг, – сказал я. – Мы должны выбраться из этой декорации.

Паша погладил теплый ствол ближайшей березы и покачал головой:

– Натурально как…

26

Проследив, как «обоз» переправился на противоположный берег и скрылся в перелеске, за которым располагалась заветная избушка, мы вышли на едва заметную тропу и двинулись на восток. По утверждению Григория, база группировки и штаб седьмого разведуправления находились в том самом фальшивом городе, на окраине которого я встречался с собственным двойником во время предыдущего посещения этой гостеприимной планеты.

– Послушай, подполковник, – обратился я к пленнику. – Я не понимаю, как вам удается контролировать переходный канал, если «точка» смещается соответственно вращению планеты. Ведь ты утверждал, что зона ограничена площадью в сотню квадратных километров.

– В том-то и фокус, что за все светлое время суток непосредственно «точка» пробегает лишь несколько километров с востока на запад. Появляется с восходом Солнца у одной границы зоны и к вечеру успевает добраться до другой, словно приклеен переходный канал к нашему участку местности. Некоторые говорят, что под землей залегает какой-то особый минерал, а другие про магнитную аномалию твердят. Но то, что дольше всего, примерно с полудня и до раннего вечера, центр феномена стоит над Матрениной избушкой – доказанный факт, – ответил Григорий. – Так что часов через пять, как начнет смеркаться, переход исчезнет вовсе, а появится вновь лишь утром и снова над Севостьяновкой, если говорить о той части канала, что касается Земли…

– Занятно. – Я почесал кончик носа. – А оружие у вас обычно какого калибра делают?

– Ну ты и «почемучка»! – Агент поморщился. – Восемь и три десятых, десять и тридцать четыре сотых, специальное – пять и девять десятых, но это если все в миллиметрах обозначать, у нас меры длины немного другие…

27

– Пробивайтесь к основному зданию! – приказал Паша.

Мы с ним заняли позицию за грудой строительного мусора, среди развалин, которые когда-то были одноэтажным каменным домом. Наш отряд поливали из всех видов стрелкового оружия с трех направлений. Мы потеряли уже двоих ребят, и чем дольше находились на одном месте, тем меньше у нас оставалось шансов уцелеть. Основное строение было мрачным шестиэтажным домом с массивными карнизами и зарешеченными окнами. С моей точки зрения, пробиваться к нему казалось самоубийством, но других приличных укрытий нам все равно было не найти. Спецназовцы дали дружный залп из гранатометов и бросились в атаку. Когда развеялся дым и осели клубы пыли, площадка перед зданием была уже почти пуста. Теперь звуки боя доносились из окон первого и второго этажей. Воспользовавшись тем, что в нас никто не стреляет, мы со Старшиной пересекли открытый участок и тоже проникли в дом.

– Твой двойник наверняка занимает один из этих кабинетов. – Паша указал на ряд тяжелых дубовых дверей в коридоре слева от входа.

– Здесь шесть этажей. – Я покачал головой. – У нас есть время искать?

– У нас нет другого выхода, – пояснил Паша. – Без особо важного пленника нам отсюда не уйти.

28

Проникнув в здание, мы прижались к стене справа от лестницы и замерли, прислушиваясь к отзвукам перестрелки. Я не ждал, что весь этот кошмар закончится прямо сейчас, но надеялся получить хотя бы короткую передышку. Правда, взглянув на ситуацию с другой стороны, я решил, что, раз Паша и его воины ведут бой, отсиживаться под лестницей я не имею права. Едва только выровнялось дыхание, я проверил пистолет и бросился вверх по ступенькам.

– Держите вход! – крикнул я своим стажерам уже с площадки второго этажа.

Ира покорно подняла брошенный кем-то автомат и положила его на колени. Алексей приготовил к стрельбе мой второй пистолет и встал к одному из окон. Я прекрасно понимал, что творится на душе у обоих. Психологическая нагрузка была чрезвычайно велика, и помочь им могла только защитная реакция мозга, которую я называл «эмоциональной тупостью». Для меня, к примеру, вся развернувшаяся вокруг мясорубка уже стала отвлеченным фактом локального боестолкновения, а погибшие солдаты – статистическими невосполнимыми потерями. Видимо, сказывалось то, что еще на Земле, до начала этого безумного рейда по тылам противника, я был готов переступить ту самую грань, что отделяет уверенное спокойствие и рассудительное хладнокровие от душевной черствости. Теперь, когда нормальные люди только подбирались к ней, я уже скрылся за горизонтом, по другую сторону этой черты…

На четвертом этаже было относительно тихо. Драка шла под самой крышей и частично на ней. Причем дело поворачивалось таким образом, что наши офицеры были вынуждены временно объединиться с солдатами «Эрика». Иначе натиск «диких» было просто не сдержать. Я перебрался через остатки баррикады и протиснулся в кабинет двойника. Здесь сидел Петрович и с ним еще один раненый спецназовец. Офицеры колдовали над замком огромного сейфа, который был вмонтирован в стену позади книжного шкафа.

– Жалко, аппаратуру не прихватили, – заметив меня, сказал Петрович. – Уже бы давно отомкнули…

29

Километр, по моим подсчетам, мы прошли уже давно, но знакомого ощущения перехода – разливающейся по телу волны тепла – так и не было. Видимо, «Эрик» просто схитрил, пытаясь растормошить уставших солдат, когда сказал, что «точка» совсем рядом. Я остановился и окинул взглядом окрестности, одновременно пытаясь выровнять дыхание. Мы находились у опушки того самого перелеска, где впервые ощутили запах отравляющих веществ. Сейчас ничего подобного в воздухе не витало, но неприятный осадок, оставшийся в глубине души, заставил меня снова взять приличный темп и побыстрее покинуть, возможно, зараженную местность.

– Все дороги ведут в Севостьяновку? – спросил я, догнав «Эрика».

– Теперь это уже неважно, – хрипло ответил двойник. – Главное, что мы оторвались от «диких»…

– Ах ты, падла размалеванная! – опровергая предположение пленника, крикнул Петрович и несколько раз выстрелил куда-то назад.

Я оглянулся и тут же заметил, что среди деревьев мелькает знакомая маска.