Саммерленд, или Летомир

Шейбон Майкл

Маленьким существам, населяющим волшебную страну Саммерленд, угрожает опасность. Они выбирают Этана Фельда своим вождем, и вместе с решительной Дженнифер мальчик вступает в борьбу со злыми, сильными врагами.

ПЕРВАЯ БАЗА

Глава первая

САМЫЙ ПЛОХОЙ БЕЙСБОЛИСТ В ИСТОРИИ КЛЭМ-АЙЛЕНДА ШТАТ ВАШИНГТОН

Ненавижу бейсбол, — сказал Этан.

Он сказал это, выходя из дому вслед за отцом, одетый в спортивную форму и шиповки. На груди его майки красными буквами значилось «Рустерс», на спине — «Кондитерская Рут».

— Ненавижу, — повторил он еще раз, зная, что поступает жестоко. Отец был страстным любителем бейсбола.

Мистер Фельд, ничего не ответив на это, запер дверь, подергал ручку и обнял Этана за плечи. Они прошли по немощеной дорожке и сели в фургончик-сааб мистера Фельда. Машина звалась Скидбладнир, сокращенно Скид, и была оранжевее чего бы то ни было на всем пятисотмильном радиусе острова Клэм-Айленд, включая заградительные дорожные знаки, большегрузные трейлеры и даже апельсины. Из-за преклонного возраста на ходу она поскрипывала и тарахтела — прямо телега какая-то, а не автомобиль. Все надписи на приборной панели были сделаны на шведском языке, которого не знал ни Этан, ни мистер Фельд, ни кто-либо из Фельдов на протяжении последних двадцати поколений. Со скрипом и лязгом они отъехали от своего розового домика, взобрались на голый пригорок в центре острова и направились на запад к Саммерленду.

— В последнем матче я сделал три ошибки, — напомнил Этан отцу, пока они ехали к дому Дженнифер Т. Райдаут, игрока первой базы, — она им звонила и просила заехать за ней. Вряд ли, конечно, отец позволит ему не участвовать в сегодняшнем матче с «Шопвэй Энджелс», но попытаться никогда не мешает. Этан, если поднапрячься, мог бы объяснить, почему ему лучше остаться дома. Мистер Фельд всегда готов выслушать веские, подкрепленные доказательствами доводы. — Денни Дежарден сказал, что противникам засчитали четыре рана

[1]

только из-за меня.

Глава вторая

ПЕРСПЕКТИВНЫЙ КАДР

Всю ночь Этану снился жуткий вариант бейсбола, где было семь баз, двое питчеров, а внешние поля простирались в бесконечность. Проснувшись, он увидел, что на груди у него сидит рыжая обезьяна-лисичка. Густая шерстка аккуратно причесана, косички на голове заплетены голубыми лентами, в зубах трубка. Этан открыл рот, чтобы закричать, но не смог издать ни звука. Зверек давил ему на грудь, как мешок с гвоздями. Существо это, даже хорошо вымытое, с бантиками в косах и надушенное розовой водой, все равно воняло лисицей, илом и сырым мясом. Блестящие черные глаза на умной мордочке смотрели на Этана с любопытством и легким сомнением. Этан несколько раз открыл и закрыл рот, словно рыба на песке, тщетно пытаясь позвать отца.

— Спокойно, поросенок, — сказала лиса-обезьяна. — Дыши глубже. — Голос у нее звучал, как старая пластинка в граммофонной трубе. — Вот так, — продолжила она успокаивающе, — знай дыши и не бойся старого мистера П.: он ничего тебе не сделает, даже волоска на твоей безволосой поросячьей шкурке не тронет.

— Ч-чего? — выдавил из себя Этан.

— Меня зовут Пройдисвет, я волшебный лис, и мне семьсот шестьдесят пять лет. Меня послали, чтобы предложить тебе неувядающую славу и фантастическую судьбу. — Лис поскреб черным когтем свою белоснежную меховую манишку и наставил на Этана черенок своей трубки. — Так что дыши глубже.

— Ты сидишь… у меня… на груди.

Глава третья

СВИСТНИ ВЕТРУ

Этан открыл глаза. Он лежал в своей постели, у себя в комнате, в розовом доме на вершине холма. По чириканью птиц и серому свету за окном он догадался, что теперь утро. Он сел и взял с тумбочки у кровати свои наручные часы. Отец сам их сконструировал и собрал из деталей, купленных в Такоме, в магазине «Мир увлечений». Вместо циферблата у часов были кнопки, целая маленькая клавиатура, и дисплей на жидких кристаллах. Мистер Фельд наделил их множеством интересных и, возможно, полезных функций, но Этан умел определять только время и день. Время было 7. 24, день — суббота, девятое. Прошло чуть больше минуты с тех пор, как не очень приятно пахнущий лис, именующий себя Пройдисветом, уселся Этану на грудь, чтобы передать ему приглашение из другого мира. Этан слышал знакомые субботние звуки: отец возился на кухне.

Будь это вымышленная история, автор непременно заставил бы Этана задуматься, не приснились ли ему события последних нескольких часов. Но поскольку каждое слово в этой повести — правда, читатель, думаю, не удивится, узнав, что Этан никаких сомнений не испытывал. Он нисколько не сомневался в том, что в компании тенехвоста перескочил с одной невидимой ветви Древа Миров на другую и уже второй раз в жизни очутился в стране, которая в книжках иногда называется Страной Фей. Этан отдавал себе отчет, что на самом деле познакомился с кем-то вроде эльфов, и видел стадион, построенный из костей великана, и спас моллюска-оракула, удачно метнув мяч. Этан хорошо понимал разницу между бессмыслицей сна и чудесной логикой настоящего приключения. Но если бы ему потребовались какие-то дополнительные доказательства того, что он провел несколько часов в Летомире, достаточно было взглянуть на книжечку, лежащую у него на подушке рядом с вмятиной от его головы.

Книжечка, само собой, была маленькая, не больше спичечного коробка, в темно-зеленом переплете. На корешке меленькими золотыми буквами значилось «Как ловить молнию и дым», на титульном листе указывался автор — И. Душистый Горошек. Шрифта Этан из-за мелкости разобрать не мог, но по рисункам видел, что это какое-то руководство для бейсболистов, в особенности для кэтчеров. Из всех игровых ролей Этана всегда больше всего тянуло к этой, с ее таинственной маской и доспехами — но его отпугивало то, что кэтчер должен знать правила игры в совершенстве.

Он встал и выдвинул ящик письменного стола, где покоились останки нескольких хобби, так и не доведенных до конца: филателии, коллекционирования минералов и макраме. Порывшись в ящике, Этан откопал лупу, которую подарил ему отец на одиннадцатилетие. Мистер Фельд был страстным собирателем камней и марок (и умел сплести вполне приличное кашпо для цветочного горшка). Этан снова залез в кровать, накрылся с головой одеялом и стал читать введение с помощью лупы.

«Первый и последний долг всякого любителя бейсбола, — так начиналась книга Душистого Горошка, — находится он на поле или на трибунах, состоит в том же, что и долг всякого, кто любит жизнь: не быть безразличным. В случае же с кэтчером — это, полагаю, признают все, кроме дураков и шорт-стопов, — это требование удваивается».

Глава четвертая

СЕРЕДКА

После неожиданного решения Этана Фельда сделаться кэтчером Дженнифер Т. столь же неожиданно открыла в себе природные питчерские задатки. На следующее утро после победы «Редс» друзья встретились на бейсбольном поле Клэм-Айлендской средней школы, до которого им обоим было куда ближе, чем до поля Джока Мак-Дугала. Этан прихватил старую отцовскую рукавицу и положил в нагрудный карман свитера книжку Душистого Горошка. Дженнифер Т. отыскала где-то рукавицу полевого игрока и принесла мяч, который дал ей Безымянник. Откачнувшись назад, она метнула его, и мяч понесся к рукавице Этана, точно движимый паром.

— Ой! — Старый твердый мячик, хлопнувшись о рукавицу, прострелил Этану руку до самого плеча. Из-за боли Этан не сразу заметил, что все-таки удержал мяч. — А ты здорово бросаешь.

— Надо же, — сказала она, с новым интересом разглядывая свою левую руку.

— Это был резаный.

— Правда?

Глава пятая

ПОБЕГ

Они решили разделиться. Дженнифер Т. пойдет агитировать Тора Уигнатта, а Этан обратится за помощью к отцу — надо же как-то помешать Койоту положить конец вселенской Истории. Дженнифер Т. побывала дома у Тора дважды, и если даже еще кому-то на острове удалось повторить ее подвиг, никто из них не выжил, чтобы поведать об этом. (Миссис Уигнатт, как уже упоминалось, слыла фигурой не менее легендарной, чем ее сын). Дедушка Мо и бабушка Шамбло тем временем упакуют кое-какое снаряжение, провизию, фонарики, рыболовные снасти — так, чтобы не слишком перегружать детей. Было пять часов вечера. Этан обещал вернуться в семь, предоставив отцу все доказательства и аргументы. То, что собирался сделать Койот, очень походило на максимальную энтропию, тепловую гибель Вселенной, и на прочие мрачные физические теории, о которых Этану говорил отец. Может быть, если Этан расскажет все в таком ключе, то отец заинтересуется их проектом. В худшем же случае, если поколебать мистера Фельда не удастся, Этан дождется, когда отец ляжет спать (даже если это произойдет только на рассвете), и уйдет из дома потихоньку.

Дженнифер Т. отправилась в путь на своем велосипеде, а Этан взял старый велосипед, сменивший за свою долгую жизнь много Райдаутов. Цепь у него все время спадала, и одна рука у Этана была занята палкой, поэтому до дому он добирался целый час.

При повороте на знакомую грунтовую дорогу сердце у него дрогнуло и нервы зашалили: Этан увидел у дома оранжевый «сааб», как бы символизирующий самого мистера Фельда, разумного и основательного. «Стой, Этан, — как будто говорил этот яркий предупредительный знак, — ты заходишь слишком далеко».

Что он себе вообразил? Нет способа заставить мистера Фельда поверить в эльфов-бейсболистов, в гоблинов с черными крыльями, которые кидаются собственными взрывчатыми головами, и в Рваную Скалу. Чтобы убедить отца в чем-то, нужны доказательства — Этан хорошо это знал. Как доказать ему, что Летомир существует? Все, чем Этан располагает, — это сухая серая ветка и маленькая книжечка, изданная, как там указано, в Дуйвибурге в 1320 году Жабы! Книжка, конечно, это уже кое-что — от нее так просто не отмахнешься, — но Этан сомневался, что этого будет достаточно.

Он оставил велосипед на дорожке и подошел к дому. В окнах темно, но задняя дверь не заперта. Отец, наверно, еще спит — иногда он просыпается только в сумерки. Этан прошел через кухню и заглянул в его комнату.

ВТОРАЯ БАЗА

Глава шестая

ПРЫЖОК ТОРА

Я готов, — объявил Тор, когда они оставили позади огни Батлер-бич на восточной оконечности острова и полетели над черными водами залива.

— Отлично, — сказал Этан.

— У меня только один вопрос.

— Да?

— Куда мы направляемся?

Глава седьмая

ВОСЕМНАДЦАТЫЙ БРАТ-ВЕЛИКАН

Великану, чтобы дотянуться до них, пришлось стать на цыпочки, как правому крайнему, перехватывающему хоум-ран. На приборном щитке Скид, само собой, не было высотомера, но Этан достаточно часто летал на «Виктории Джин», и по его прикидке до земли было метров тридцать. Столько же, сколько составили бы пятнадцать очень высоких мужчин, став на плечи друг другу. Их аэростат мог поднять две тонны, но великанским ручищам сопротивления не оказал. Великан снял их с неба осторожно, даже бережно, точно электрическую лампочку вывинтил. Ветер просвистывал машину насквозь во время ее вынужденного снижения. Проделав примерно треть пути вниз, она резко остановилась. В окно со стороны Этана заглянул огромный глаз с кроваво-красной радужкой и розовыми прожилками на белке. Ресницы, как и шерсть на пальцах, были белесовато-желтые. Великан-альбинос! Это почему-то делало его еще более страшным.

— Он смотрит на меня, — полузадушенным шепотом выдавил из себя Этан.

Между ним и красным глазом плавал густой туман. При каждом взмахе бледных ресниц он рассеивался и тут же сгущался снова, обдавая Этана омерзительным запахом несвежего мяса и рыбы. Этан сообразил, что это великанское дыхание.

— Ясно, что смотрит, — его дело такое, — сказал Клевер. — Это Джон Чугунный Кулак.

— Ты… ты его знаешь? — спросила Дженнифер Т., глядя сквозь растопыренные пальцы.

Глава восьмая

ТАФФИ

Этан совсем забыл про книжку Душистого Горошка. Теперь, когда они все грелись у огромного великанового костра, стараясь не думать о том, что скоро их могут на нем поджарить, он раскрыл оглавление и стал искать что-нибудь насчет того, как принимать великанские мячи.

Жилище великана напоминало громадное каменное иглу, сложенное из гранитных глыб. Входить в него пришлось прямо мимо кучи костей, на которую все старались смотреть как можно меньше. Извилистый скальный коридор вывел их в центральное помещение. Высота его позволяла Джону стоять прямо, не сгибаясь, а ширина — растянуться на полу во весь свой рост, в меховой шапке и в сапогах. Тесно сбившейся кучке путешественников оно показалось огромным, наполненным тенями, гулким эхом и всевозможными неприятными запахами. Весь пол застилали меховые шкуры — медвежьи, волчьи, лосиные. Некоторые из них, серебристо-черные, показались Этану похожими на гориллий мех. Единственное отверстие в каменной кровле предназначалось для выхода дыма от костра, на котором великан стряпал свои жуткие блюда. Мебели у Джона не водилось. На крюках, на прочных ремнях висели чугунный котел размером с гараж, половник с ванну и ложка с мусорный бачок. В углу стояла железная клетка больше комнаты Этана — пустая, с грудой костей и кучей старых меховых одеял в углу.

— Ну что? — Дженнифер Т. взяла с полу одну из шкур и накинула мягкий, резко пахнущий мех себе на плечи. В каменной хижине, несмотря на огонь, было не слишком тепло. — Есть в твоей книжке что-нибудь про великанов?

— Трудно сказать. — Этан переворачивал страницы мизинцем. — Уж очень шрифт мелкий.

Лупу он, конечно, с собой не взял, а костер давал слишком тусклое освещение. Клевер, хорошо знавший книгу, мог бы указать ему нужные главы — но как только великан загнал их в свое жилище, феришер, обессиленный ранами и усиленной ворожбой, свернулся клубочком на медвежьей шкуре и уснул.

Глава девятая

КИДАЙ-ЛОВИ

Все собрались на великанском поле в мягком свете теплого лётомирского дня, чтобы посмотреть, как решится спор между Джоном Чугунный Кулак и Этаном Фельдом. Внутреннее поле кое-как пропалывалось, но внешнее сильно заросло. Именно здесь, как заявил великан, гастролирующая команда Душистого Горошка сыграла восемьдесят один матч против него и его семнадцати братьев (хозяева поделились на две команды, «Топтуны» и «Ревуны», по девять великанов в каждой). Стадион, выстроенный из костей левиафанов и прочих сказочных чудищ, вмещал десять тысяч орущих, топочущих зверолюдей, троллей и эльфов. Согласно Вселенским Правилам — Душистый Горошек подробно описал все это в своей книге — феришеры волшебным образом увеличились до размера хозяев поля. Поле соответствовало игрокам. Этан прикинул, что от горки питчера до «дома» будет не меньше тысячи футов.

— ЭТУ СЕРИЮ ВЫИГРАЛИ МЫ, ВЕЛИКАНЫ, — сообщил Джон, шагая на свое место. — СО СЧЕТОМ СОРОК ОДИН СОРОК. НЕ ВЕРЬТЕ ТОМУ, ЧТО НАПИСАНО В ЭТОЙ ЛЖИВОЙ ФЕРИШЕРСКОЙ КНИЖОНКЕ.

Этан вопросительно посмотрел на Клевера. Тот покачал головой.

— Джоны так и не смирились со своим проигрышем, — сказал он.

— Сосредоточься, Этан, — велела Дженнифер Т. — Будь внимателен.

Глава десятая

МИСТЕР ФЕЛЬД В ЗИМОМИРЕ

Умы посильнее моего много раз терпели неудачу, пытаясь объяснить часовые и календарные системы разных Миров. Человек может провести в Зимомире один-единственный месяц — скажем, гроховик, насчитывающий сорок три дня сплошного черного града, а затем вернуться в Середку и обнаружить, что его праправнуки умерли лет пятьдесят назад. Другая проводит в Летомире всю жизнь, а когда глубокой старушкой возвращается назад, то видит, что муж и дети, которых она покинула несколько минут назад, все еще ждут ее с ужином. Я не могу объяснить, как так вышло, и тем не менее это правда: в то самое время, когда Скид летела в небесах Летомира, пестрый караван приближался к перекрестку под названием Костяная Яма в лишенной теней области Зимомира, известной как Огнелед.

Много позже Этан, пытаясь воссоздать маршрут, которым его отца везли через Зимомир, пришел к выводу, что Рать могла бы выбрать шесть, если не тридцать семь более прямых путей. В Огнельде войску Койота делать было совершенно нечего — это им было даже не по дороге. Но Рать, двигаясь к какой-то цели, редко выбирает прямой путь. Сверившись с древними мифами и легендами, вы убедитесь, что Койот в своих странствиях между Мирами вообще редко имеет в виду какую-то определенную цель. И его спутники, все эти скрикеры, серошкуры, гоблины, тролли, саламандры, зверолюди, рыболюди, мухолюди всех мыслимых пород и обличий, вся эта орущая, пляшущая, рыщущая, врущая Рать — все они почти никогда не знают, где будут ночевать в следующий раз.

Они не знают и того, как попытался объяснить Роб Пэдфут мистеру Фельду, с ними сейчас Койот или нет. Поэтому он, Пэдфут, никак не может проводить мистера Фельда к Койоту или же освободить его немедленно, как он, мистер Фельд, требует.

— Его попросту нет здесь в данную минуту, — говорил Роб Пэдфут. — А если бы он и был здесь, хе-хе, я бы не мог отвести вас к нему. Всем, кто живет на свете, приходится ждать, когда Койот сам придет к ним.

Мистер Фельд кивнул. Он совсем упал духом. Последние двадцать три часа и девять минут он провел, лежа с завязанными глазами и связанными за спиной руками на грязном пенопластовом матрасе. Одеялом ему служила шкура, пахнущая козлом и почти не защищающая от пронизывающего холода. Мистер Фельд знал точно, сколько времени провел в заключении, потому что каждые десять минут сверялся со своими часами. Любой другой человек не смог бы это проделать с завязанными глазами, но только не мистер Фельд. Свои часы, как и часы Этана, он сконструировал сам. Стоило только нажать кнопку FUNCTION, а потом 2*1, и они в буквальном смысле слова говорили вам, который теперь час. По причине, которую сам мистер Фельд не до конца понимал, говорили они с легким британским акцентом. Узнавать время каждые десять минут было в общем-то незачем, но голос часов, напоминающий интонации вышколенного дворецкого, немного успокаивал мистера Фельда.