И в августе бывает жара. Мы — я и мой сеттер Фрам — брели бесконечным полем. Мы умирали от жажды, и нам опротивела охота.

«Вот, — думал я, — умные люди в такой день сидят где-нибудь в прохладе и едят мороженое. А дураки вроде меня охотятся».

Судя по виду Фрама, он размышлял о мудрых собаках, отдыхающих в тени своих будок. Мы шли и шли, едва переставляя ноги. Я облизывал пересохшие губы, Фрам вывесил длинный розовый язык. Но вот поле рассекли лесистые овраги. В них, как известно, бывают родники, ручьи и, на худой конец, маленькие болотца. Эти овраги — сущая благодать в жаркий день. Но в первом мы нашли только прохладу, погребную, с запахом грибов и прели, а воды не было. Зато во втором овраге бежал ручей. Он был мал, тек скрытно — под тальниками да нависающей рослой, темно-зеленой и, наверное, очень сочной травой.

Фрам первый нашел его, кинулся в кусты и зашлепал языком по воде. Пил он долго, чавкал, фыркал и в конце концов выкупался, перемазавшись в грязи. Он вилял хвостом и лез с нежностями.

Я действовал неторопливо — прислонил горячее ружье к березе, снял фуражку и неспешно выбирал место. Только чудаки пьют из ручья, черпая кружкой. Понимающие люди пьют так: удобно прилягут в травку, осторожно сдуют с воды плывущий травяной сор и опускают лицо в воду. Она обхватит горячие щеки и подбородок струящимся холодом. И еще — первый глоток должен быть длинный и жадный, а потом пей как хочешь, хоть черпай ладонями.