— Ууу-ла-ла-ла-ла-ла-ла!!!
Многоглоточный нестройный вой раскатывается по асфальту, и вонючая вода брызжет прямо в лицо из-под колёс мотоциклов. Никто не поднимает на байкеров взгляда. Здоровье дороже собственного достоинства. Стены блоков откосами гор обозначают аллеи; чуть выше город давно зарастил небеса артериями своих мостов и венами висячих аллей. Город течёт изо всех своих дыр неоновым светом. С неизмеримых высот на наши головы и тротуары каплет какая-то рыжая жидкость, нечто вроде смеси ржавчины и дождя, и я тщательно сжимаю губы. Не хотелось бы пробовать её на вкус. Что это на самом деле за жидкость — кислотный дождь с прохудившихся куполов, растворы радиоактивных осадков или просто оттоки забитых сортиров — я не знаю и знать не хочу.
Когда я иду на работу, над городом, наверное, светит луна. Её видом наслаждаются владельцы пентхаусов и высотных квартир. Они могут себе позволить луну. Здесь, внизу, всем позволены отблески неона в лужах и вонючие брызги в лицо. «Ууу-ла-ла-ла-ла-ла-ла!!!» — вопят братья в кожаных сёдлах. Моторы звонко пердят. Волосатые морды кривляются из-под дизайнерских шлемов, созданных конъюнктурщиками от моды специально для нас. Блещут жёлтые зубы. Шлемы давят на недоразвитые мозги, приближая неотвратимую дэволюцию их хозяев. Мысль об этом меня утешает. Ненадолго. Не успеют они уползти на карачках в проулки, как их место займёт новенькая гопота. Между прочим, и я никуда отсюда не денусь. Не мне мечтать о бассейнах, пентхаусах, лунном свете и живом жёлтом солнце над головой. Рождённый эйпом летать не может. Не оперяясь, он остаётся в родном гнезде, в Эйплейс, A-place, Ape-place. Весь Эйплейс — обезьянник, обезьяний питомник, великолепнейший обезьянарий. Всем зверинцам зверинец.
Мотобратья как раз проезжают мимо библиотеки на площади Эволюции. Там работаю я. Бронированные двери здания гостеприимно распахнуты. Мотобратья кривляются, матерятся, грозно выворачивают колёса, но не пересекают невидимую черту. Покривлявшись, они уезжают. Охранники с огнемётами за плечами демонстративно плюют на проезжую часть. Им ничего не стоит дать залп. Зелёный коридор в библиотеку охраняется, словно Цитадель Шелл. Охрану запросил у Цитадели мэр района, Ле Мур. Как меру против активных дэволюционных элементов. Мотобратья к ним, конечно, относятся. Им волю дай, они сожгут библиотеку, а посетителей поубивают. Или сначала поубивают, потом сожгут. Таковы у них меры в защиту ape-pride.
Машина возвышается в центре площади под суперглассовой коробкой. Проезжающие мотобратья иногда для порядка палят по ней из крупнокалиберных ганов, но не слишком-то приближаются. В эйпьих душах царит суеверный страх перед Машиной, подарившей их родителям разум. Они могут сколько угодно не верить в эту историю на словах, но ни за что не подойдут к эволюционной машине вплотную, лелея враждебные мысли. Машина, чего доброго, всерьёз обидится на хамьё и заберёт свой дар назад. Тогда «повстанцам» одна дорога: в клетки, щёлкать зубами, точь в точь как предки, с которыми ещё не поделился разумом человек. Или — проще — в смрадные проулки на мусорные кучи.