Книга посвящена анализу современной социально-политической реальности в связи с прошлым нашей страны. Авторы рассматривают вопрос о культурно-исторической обусловленности нынешнего положения государства и общества в России и утверждают, что главные причины и истоки происходящего – в политике, активно осуществлявшейся советским и осуществляемой постсоветским руководством нашей страны, а не в исторически сложившейся «русской ментальности» или характере народа. На этом основании ставится задача модернизационной преемственности с исторической Россией как необходимого условия создания современного российского европейского государства. Книга предназначена для широкого круга читателей, не теряющих надежду на европейское будущее России и готовых прилагать усилия для достижения этой цели.
Введение
Эти заметки – реакция на расхожее мнение о том, что главная причина неудачи постсоветских реформ в России – особенности культуры и менталитета народа.
Провал постсоветских реформ очевиден. Если бы они достигли успеха, поворот, произошедший в последние годы во внутренней и внешней политике российского государства, был бы просто невозможен. Его не допустил бы средний класс, если бы он действительно был – обширный, самостоятельный, осознающий свои интересы, а не замещался чиновниками и сотрудниками сырьевых компаний, полностью зависимыми от своего начальства. Его не допустили бы независимые СМИ, если бы они были. Его не допустили бы граждане, объединенные в политические партии и гражданские организации, если бы…
Вот здесь все чаще и звучит готовый ответ: «если бы это были другие граждане, другой народ».
Мы постарались аргументировать альтернативный тезис: нынешнее состояние общества является прямым следствием грубейших ошибок и преступлений, совершенных в ходе реформ, приведших к слиянию бизнеса и власти, созданию олигархической системы в экономике и политике.
В этих заметках, которые мы писали в течение последних 10 лет, мы обосновывали очевидное для нас положение: все образованные европейские народы и народы, которые цивилизационно присоединились к ним в XIX–XX вв., живут по примерно одним и тем же социальным законам. Возможны очень серьезные отклонения, в том числе трагические, такие что произошли с немецким или итальянским народами между двумя мировыми войнами, но они преодолимы. Особое значение при этом имеет состояние элит, политического класса, политический выбор, предлагаемый народу. Иллюстрация к этому тезису – развитие в ХХ в. «разделенных наций», которые, опираясь на свою историю, культуру, ментальность, в одном случае оказываются среди лидеров цивилизации, в другом демонстрируют ее абсолютное неприятие. Наиболее показательный пример, конечно, Южная и Северная Корея, но он не единственный
[1]
.
Глава 1
Дредноут из разбитого корыта, или Провал постсоветской модернизации и его следствие
Что не получилось в реформах 90-х
Объективная ситуация второй половины 80-х была весьма благоприятной для модернизации, как экономической, так и социокультурной.
В социокультурном плане активной была модель ожидания качественного прорыва, сопровождаемого сближением народа и государства. Последнее особенно важно – общество действительно проявляло готовность доверять власти, начавшей «перестройку», и поддерживать ее начинания. При этом вектор «прорыва» был определенно европейским в том понимании, которое мы вкладываем в это слово и сегодня, а не ограничивался завистливым взглядом на прилавки западных продуктовых магазинов.
Ожидание «прорыва», качественного изменения жизни в России всегда было связано с движением к свободе. Традиционно (для XVIII–XIX вв.) это ожидание «воли», то есть отмены крепостного права и предоставление крестьянам возможности свободно трудиться на земле, в середине XX в. символ «прорыва» – отмена колхозов (которую ждали после добытой кровью народа победы над нацистами), к концу века ожидание нового качества можно сформулировать фразой «жить как в Европе». В это понятие, конечно, входило повышение уровня жизни, но представление об ожидавшихся переменах было гораздо более широким. Они увязывались с такими ценностями, как свобода, демократия, открытость, конкуренция, хозяйственная самостоятельность, творческая независимость.
В обществе присутствовало и нарастало ожидание перемен. Реформы воспринимались как движение вперед, благо, созидание.
Современное состояние российской политики и экономики
Ключевые слова, характеризующие состояние современного общественного сознания в России, – эклектичность, хаотичность, расколотость, противоречивость.
Нет общепризнанного образа будущего, ценностных ориентиров общественной жизни, разделения мейнстрима и маргиналий. Ключевая особенность – отсутствие укорененного в сознании россиян образа своей страны, объединяющего, базового представления о России, в которой мы живем, сегодняшней России как самостоятельной ценности. По большому счету, у современных российских людей нет большой Родины. Есть родные места, есть обширная территория, на которой они сосуществуют, есть различные представления об «идеальной державе». В целом же мы имеем дело с настоящим ментальным рассеянием на земле предков.
Вместо «стержня» общественного сознания – ощущение неудовлетворенности, нереализованности у представителей самых разных социальных групп и идейных платформ. При этом неудовлетворенность и ментальный дискомфорт не связаны прямо с личным благосостоянием.
Еще одна важная характеристика – неверие в положительные изменения, закрепляющее то, что есть, формирующее «порочный круг», из которого не видно выхода. Одна из любимых фраз, ставших идиомой: «У нас всегда так». Стало крылатым высказывание Виктора Черномырдина «Хотели как лучше, а получилось как всегда».
Курс
То, что сегодня называется российским государством – это власть, не имеющая опыта компромисса. Она сама уходить не собирается и сдавать свои позиции тоже. В глазах ее носителей уступки равны поражению. Из опыта февральской революции они сделали только вывод о недопустимой слабости и нерешительности Николая II, из опыта перестройки – о слабости Горбачёва и т. д.
В первом десятилетии XX в. задачей и сверхцелью правящей группировки было сохранение политической и экономической власти при любых условиях.
Решения, принимавшиеся с конца 2011 г., стали складываться во вполне определенный курс – явление, которое превосходит сумму шагов, направленных на достижение, казалось бы, сиюминутных, оперативных целей (таких как обуздание гражданской активности после парламентских выборов 2011 года, поиск новых союзников взамен переставшей быть опорой опорой либеральной интеллигенции, очередной симметричный или асимметричный ответ на зарубежную критику нарушений прав человека).
Суть новой государственной доктрины в том, что европейский путь не для России.
Эта мысль не нова, для нее в сознании значительного числа россиян, в том числе и чиновников, вплоть до самых высокопоставленных, всегда находилось место. Теперь она стала системообразующей.
Глобальный контекст и вид с периферии
После террористической атаки на США 11 сентября 2001 года важнейшим вопросом глобальной повестки дня стала война с терроризмом. Мир столкнулся с качественно новыми опасностями, открывающими перспективу уничтожения цивилизации (как мы ее понимаем сейчас, как ее понимали наши отцы и деды и еще несколько поколений вглубь) и в то же время не сконцентрированными в определенном месте, определенном политическом режиме.
За 13 лет, прошедшие с момента атаки на Нью-Йорк и Вашингтон, международное сообщество нисколько не продвинулось в поисках решения этой ясной, казалось бы, задачи. Ставка делается на военную мощь и силу, а это методы, в лучшем случае, XX века, когда сила государства или союза государств измерялась сначала количеством танков или размером ядерного арсенала. Анекдотичный ответ более чем 10-летней давности об обстреле «комариных гнезд» с авианосцев до сих пор остается рабочей гипотезой США и Запада в целом.
Адекватным угрозе такой ответ не является, более того, нежелание выходить за пределы привычных схем только вредит делу. Анализ военных и не только военных, но и дипломатических действий США и НАТО на Ближнем Востоке (включая страны Магриба) за последние 10–15 лет показывает, что Западу всякий раз не удается достичь желаемого изменения политической ситуации.
На месте свергнутых авторитарных режимов образуется вакуум власти. Целые народы лишаются государственности, потому что на месте государств возникают просто территории, пространство, которое, с европейской точки зрения, представляет собой хаос.
Причины сложившегося положения (где их искать)
Поскольку новый российский курс уже приводит к расколу и столкновениям в обществе, то строго говоря, можно уже сейчас поставить вопрос так: при какой степени отчуждения власти от остальных граждан и при какой степени разобщения общества государство де-факто перестает существовать и превращается во что-то другое?
В мире есть страны, где правительства настолько слабы, что государственности там, по сути, нет. В большинстве своем это страны, охваченные войнами (Афганистан, Сомали, Ливия, Ливан…). Если Россия и впрямь пойдет по пути, который мы обсуждаем, то будет создан прецедент окончательного развала и исчезновения государственности при номинальном отсутствии гражданской войны в пределах российских границ.
Особого рода проблема заключается в том, что и курс власти, и комплекс его опор непосредственно связаны с распространенными, пожалуй даже стереотипными представлениями о национальной ментальности и характере русского (российского) народа.
О «плохом» народе активно заговорили, когда стало понятно, что «олигархическая» демократия 90-х всерьез и надолго сменяется откровенным авторитаризмом, что реформы провалились.
