По радио передавали семичасовой выпуск новостей.
Светофор никак не переключался на зеленый. Мощный поток света лился из окна здания напротив – очевидно, школы, где готовили к экзаменам. Потом оттуда повалили люди – целая толпа. Миками видел темно-синие дутые пальто. Клетчатые шарфы. Розовые шерстяные перчатки. Мимо на велосипедах одна за другой проехали две школьницы, одетые в зимнюю форму; так же сейчас одевалась бы и Аюми…
«Сказала – наверное, Аюми звонила попрощаться».
Миками ехал домой. Он передал записку матери Хиёси; всю дорогу он убеждал себя в том, что с остальными задачами вполне способен справиться из дома, по телефону.
Минако поставила на стол вареную рыбу с маринованными овощами.
– Как ты быстро! Да, быстрее, чем я ожидала. Сейчас подогрею…
Она двигалась довольно энергично и говорила больше обычного. Миками показалось, что Минако делает над собой усилие. Аппетита у него почти не было. Жареный рис комом лежал в желудке. И все же он с улыбкой заметил, что ужин пахнет восхитительно. Видеть Минако в хорошем настроении – все равно что разглядеть проблеск солнца среди туч. Вскоре он узнал и причину.
– Мидзуки сказала, что ты нанес ей визит, – сказала Минако, когда муж начал ужинать.
– Ты ей звонила?
– Она сама мне позвонила – совсем недавно.
Миками едва не выругался вслух. Все-таки Мидзуки – сплетница!
– Я ненадолго заскочил к ней; мне нужно было кое о чем ее спросить.
– Она считает, что ты переутомляешься на работе.
Миками рассмеялся:
– Она преувеличивает. Я просто еще не привык к работе в управлении по связям со СМИ, только и всего.
– Думаешь, было бы лучше, если бы ты остался в уголовном розыске?
– Трудно сказать. Физически здесь меньше напряжения.
– Зато психологически…
– Вот именно, с психологической точки зрения здесь, конечно, тяжелее. Но в полиции легко и просто не бывает, где ни служи… – Последнюю фразу Миками произнес, по-прежнему улыбаясь, но Минако тяжело вздохнула.
– И все-таки тебе поручили заняться похищением Сёко, хотя ты теперь в администрации!
– Это тебе тоже Мидзуки сказала?
– Милый, не говори глупостей. Ты сам мне сказал. Ты сказал, что поехал к Амэмии, потому что скоро приедет какая-то важная шишка из Токио.
Миками прищурился, глядя на свои палочки. Он уже привык к тому, что жена не реагирует на его слова; вот почему он забыл, что именно он ей говорил и когда.
– И что же, там все не очень хорошо?
– Наши планы под угрозой срыва. Амэмия не дал своего согласия на то, чтобы комиссар приехал к нему.
– Значит, высокий гость – сам комиссар?! – У Минако сделался такой ошеломленный вид, что Миками немного испугался.
– Да, он выразил такое пожелание. Для него такой визит – вроде экскурсии, осмотра достопримечательностей.
– Но почему?..
– Что – почему?
– Почему Амэмия не хочет принимать комиссара у себя?
– Возможно, потому, что мы не нашли похитителя. Этого достаточно, чтобы он был настроен против нас.
– А ты должен его переубедить?
Минако задумалась. Генеральный комиссар Национального полицейского агентства! Поскольку раньше сама служила в полиции, она прекрасно понимала, насколько важен предстоящий визит.
– Я постараюсь его уговорить, только и всего. Не получится – так не получится. Комиссар все равно поедет на место похищения, подумаешь, большое дело.
– Но…
– Ничего со мной не случится. За меня не волнуйся.
– Мидзуки сказала… знаешь… – Минако как будто собиралась в чем-то признаться.
– Что она сказала?
– Что сразу поняла, как ты вымотался. И добавила, что только я могу понять, по-настоящему все плохо или нет.
– Вот любопытная корова… думает, она лучше всех все знает. – Миками нарочно говорил грубо, не скрывая раздражения. Однако ему показалось, что он понимает намерения Мидзуки. Минако погрузилась в мрачные раздумья и способна была думать только об одном. Поэтому Мидзуки, фигурально выражаясь, схватила ее за плечи и встряхнула. Наверное, она считала, что заботы о муже пойдут Минако на пользу… Неприятно сознавать, что посторонние лезут в твою личную жизнь. И все же Миками был благодарен Мидзуки: впервые за долгое время Минако весь вечер смотрела на него, а не в пол.
Наверное, именно поэтому он и решил заговорить на волнующую его тему.
– Сегодня выяснилось кое-что важное. Мидзуки говорит, что им тоже звонили.
– Кто звонил?
– Неизвестно. Звонивший молчал.
Лицо у Минако дернулось.
– Ей тоже?..
– Да. Примерно в то же время, когда и нам.
Миками старался говорить ровно, но его монотонная речь как будто лишь обостряла напряжение.
– Сколько раз им звонили?
– Всего один раз.
– Ясно.
Минако затихла. Трудно было понять, что она чувствует. Может быть, она сразу решила, что звонки Мидзуки никак не связаны с «их» звонками? Или она начала думать о возможной связи? В зависимости от ее реакции Миками готов был рассказать и о двух звонках родителям Микумо, но сейчас продолжать казалось жестоко.
– Нам звонила Аюми. По-другому и быть не может: она звонила три раза.
Не в силах остановиться, Миками стал ее утешать, но сразу же мысленно отругал себя. Разве нельзя оставить все как есть? Какой был смысл начинать разговор, если из-за него они вернулись к самому началу?
– И все же… – Ему так и хотелось продолжить: «Никогда не знаешь; возможно, просто кто-то пошутил». Вот какие слова вертелись на кончике его языка. Но он не мог заставить себя выговорить их. Это стало невозможно в тот миг, когда он представил себе реакцию Минако, выражение ее лица. И потом, оказалось, что ему трудно самому смириться с этим. Не только им звонили и молчали в трубку. К чему задаваться вопросом, кто звонил им с Минако – Аюми или какой-то шутник? Им просто нужно верить в лучшее. Как только они утратят веру, начнут терять ясность восприятия.
И все-таки…
Нужно что-то придумать, объяснить, что Аюми звонила «не попрощаться». Необходимо срочно придумать хоть что-то, нужно внушить Минако, что ее страхи вымышленные.
– Должно быть, она боялась, что я накричу на нее. Да, наверное, – ведь она вдруг оборвала связь, не сказав того, что хотела сказать.
Даже для него самого последние слова звучали неубедительно. Минако пристально посмотрела на него. Она, несомненно, тоже много думала о причинах молчания Аюми. Теперь же она гадает, почему Миками вдруг решил заговорить на эту тему.
– Понимаешь, отчасти она ведь получила что хотела. Она хотела услышать наши голоса. Твой, а потом мой. Наверное, для того она и звонила.
– Твой голос – да, а мой – вряд ли, – жалобно ответила Минако.
– Почему ты так думаешь?
– Первые два раза к телефону подошла я, но она позвонила в третий раз. Она хотела услышать именно твой голос.
– Чушь! Я уверен, она радовалась, слушая твой голос.
– Нет, ты ошибаешься. – Губы у Минако задрожали. – Ей вовсе не хотелось услышать мой голос, да и сказать ей было нечего. То есть, если бы она…
– Достаточно. – Миками повысил голос и поспешил продолжить: – Слушай… не надо. Не будет ничего хорошего, если мы позволим себе потерять надежду. Верно?
Минако опустила голову. Миками испугался: похоже, она снова начнет смотреть в пол.
– Звонила Аюми… точно она. Я тоже иногда сомневаюсь, но тут все нормально. Она жива. А если у нее все нормально, если ей хорошо, звонки на самом деле ничего не значат. – Он старался говорить как можно увереннее.
– Да, наверное. – Минако подняла голову и с трудом улыбнулась.
– Все будет хорошо.
Едва он успел произнести последнюю фразу, зазвонил телефон. Минако встала и как будто поплыла по воздуху. Если бы звонили с работы, то на внутреннюю линию, на аппарат, стоящий в коридоре…
– Не вставай. Я подойду, – тихо сказал Миками.
Он нагнулся над низким столиком и посмотрел на экран. На нем высветился местный, но незнакомый номер. Он поднял трубку не спеша, словно скрывая тревогу от Минако. Поднес трубку к уху…
– Алло… Это Миками?
Он узнал голос главы секретариата Исии. Миками с трудом удержался, чтобы не наорать на него. Какого черта он не звонит по внутренней линии?
– В чем дело? – спросил он, отбрасывая формальности.
– Я просто хотел узнать, как прошли переговоры с Амэмией.
– Как раз занимаюсь этим.
– Где, дома?
Насмешливый тон Исии задел его до глубины души. Вчера, после того как Исии шлепнулся в обморок при Акаме, Исии решил выместить все свои обиды на нем, Миками. Перед уходом он буквально схватил его за горло: «Не рассчитывайте, Миками, что я пойду на дно вместе с вами!»
– Погодите минуту.
Показав на трубку, он одними губами сказал Минако, что звонит Исии, и унес телефон в спальню. Он с трудом сдерживался, думая о том, что сейчас творится в голове у Минако. Удалось ли ему хоть немного успокоить ее?
– Прошу прощения. Я нашел кое-что, и, как мне кажется, это можно будет использовать как рычаг давления на Амэмию. Скорее всего, завтра я снова наведаюсь к нему.
– Значит, пока еще ничего не удалось.
«Разве не это я только что сказал?!»
– Миками, так не пойдет.
– Я делаю что могу.
Миками включил электрический обогреватель. Он решил, что будет лучше немного выждать, прежде чем возвращаться в гостиную, и сел. Как бы там ни было, он все равно собирался звонить домой Урусибаре. Ему не терпелось поскорее закончить разговор с Исии, но, как оказалось, Исии позвонил не только для того, чтобы издеваться над ним.
– На понедельник намечен круглый стол. Вы намерены извиниться за сокрытие персональных данных?
– Мне приказано обдумать случившееся, а не извиняться.
– Это одно и то же, – возразил Исии с несвойственной ему резкостью. – Я сейчас обзваниваю всех, кого мы собираемся позвать. И все-таки мне кажется, что одним извинением делу не поможешь… возможно, нам придется немного подсластить пилюлю. Что бы там ни было, совершенно необходимо убедить представителей прессы отказаться от их намерения бойкотировать визит комиссара.
– Ясно. Что вы имеете в виду под словами «подсластить пилюлю»?
– В общем и целом некоторые дополнения к услугам, которые оказываются в вашем управлении по связям со СМИ. Пообещайте им рассылку срочных новостей, связанных с прогрессом в делах, даже если новости приходят поздно ночью или в праздники. Если они пожелают, можно предложить даже сообщать им обо всем индивидуально по электронной почте… И так далее.
Миками громко фыркнул. Он-то знал, что в других префектурах уже действует срочная рассылка сводок, но только в тех местах, где штаты управления по связям со СМИ полностью укомплектованы. Для того, что предлагает Исии, четырех человек явно недостаточно. И потом…
– Значит, вы это придумали сами?
Акама ни за что не выдвинул бы такого предложения. Подобные дополнительные услуги – почти то же самое, что извинения перед членами пресс-клуба.
– Нет, на самом деле это предложил Сирота.
– Сирота из административного департамента?
Миками удивился. Официально Сирота носил самое высокое звание среди всех начальников отделов в административном департаменте, но его власть не распространялась на вопросы, которыми занимался секретариат.
– Он тоже будет на круглом столе, и он выразил свою озабоченность. Ему известно о наших проблемах.
– И все же сомневаюсь, что пресса пойдет на попятный, даже если мы предложим им такие откровенные уступки.
– Согласен с вами; может быть, репортеры и не пойдут нам навстречу, зато их начальники не так взвинчены, как те, что работают «в поле». Такого рода сделки бывают весьма плодотворными.
– Может, перенесем круглый стол на более ранний срок? Так мы дадим понять, что серьезно относимся к вопросу.
– Похоже, вы чего-то не понимаете. Если мы перенесем круг лый стол, то тем самым лишь укрепим их позицию. Они потребуют извинений – по крайней мере, какого-то компромисса. Мы же намерены, попросту говоря, вместо извинений и прочего задобрить их небольшим подарком…
Миками с трудом удержался, чтобы не вздохнуть.
– Вы предлагаете им слишком многое. Нынешние репортеры и так обленились. Чем они будут заниматься, если мы начнем рассылать им сводки по электронной почте? Им даже по телефону сюда звонить не надо будет, чтобы получить информацию, не говоря уже о том, чтобы оторвать зады от стульев и явиться в управление лично.
– Нам-то какая разница, приедут они лично или обо всем узнают по почте?
– Если нам придется делать рассылки по выходным и по ночам, мне понадобится больше людей. Четырех человек для такой работы явно недостаточно!
Миками не терпелось поскорее закончить разговор, но его последние слова вызвали новый поток издевок от Исии:
– Вы говорите совсем не так, как подобает закаленному детективу! Я-то думал, вам нравится сражаться до конца, даже когда вы видите перед собой невыполнимую задачу!
«Понимал бы ты, о чем говоришь!»
– Акама одобрил ваше предложение?
Исии вдруг замолчал. Миками понял, что Исии не докладывал боссу о своих идеях.
– Значит, вы ему ничего не говорили. Акаме не понравится такой прогиб, такое проявление слабости, – сказал Миками.
Конечно, упоминать Акаму – все равно что бить ниже пояса. Все равно что грозить допрашиваемому причинить вред его близким. И все же…
– Все будет отлично. Поэтому я вначале и обзваниваю редакции. Я намекну им о новых услугах по телефону, а вы на круглом столе тоже пообещайте что-нибудь… но расплывчато. Что-нибудь вроде «Мы будем работать еще лучше». Акама на нас не рассердится. Если же все-таки разозлится, объясни, что это всего лишь слова.
– Всего лишь слова?!
Значит, Исии предлагает ему солгать, дать обещание без намерения его выполнить?
– По мнению Сироты, Акама все одобрит.
Исии хватило ума привлечь на свою сторону Сироту. Наверное, он немного поумнел после того, как валялся на полу в ногах у Акамы… Испугался, что вышел у него из доверия и решил подстраховаться. А может, Исии просто проявляет дальновидность. Рано или поздно Акама вернется в Токио, зато Сирота – местный и останется ключевой фигурой в префектуре Д. до самой пенсии.
– Нам нужно только одно: пережить круглый стол. Даже если нам не удастся отделаться от них, ограничимся обещанием на словах. А что касается новых услуг… будем добавлять их постепенно, по кусочку.
Миками не видел смысла отвечать. Снова придется сидеть с Исии за одним столом, демонстрировать единство… Презрение к себе смешивалось с гневом.
– Значит, так и поступим, – подытожил Исии. – Миками, я на вас рассчитываю!
Миками снова промолчал.
– Вы меня слышите?
Снова тишина.
– Послушайте, не сомневаюсь, что вы все понимаете. Нас собираются публично шельмовать из-за сокрытия персональных данных. Если мы не уладим дело до визита комиссара, нас обоих…
– Мне нужно кое о чем вас спросить, – решился его прервать Миками.
– Хм, ну, спрашивайте.
– Вы не в курсе, что задумал Футаватари? Он ведет себя как-то странно.
– Ведет себя странно? Я ничего не заметил… Что же он делает?
– Вынюхивает все, что связано с похищением Сёко.
– Что-о?! Не понимаю, при чем здесь он!
«Потому-то я тебя и спрашиваю!»
– Вы не в курсе, не по нашим ли приказам он действует?
– Что значит «по нашим приказам»?
– Может быть, он получил особые распоряжения от Акамы?
– Такого просто не может быть. Сейчас у Футаватари полно забот из-за строительства нового здания штаб-квартиры.
– Он что-то задумал, это точно. По-вашему, почему уголовный розыск совершенно закрылся? Из-за того, что наш крупный специалист что-то вынюхивает в связи с «Рокуёном».
– Впервые слышу! Никто мне ничего не говорил!
Исии явно испугался.
– А как насчет Сироты? Вы не заметили никаких странностей в его поведении?
– Н-нет, ничего такого… По-вашему, Сирота что-то поручил Футаватари?
– Все зависит от того, что объединяет Сироту с Акамой и Футаватари.
– Если бы Сироте казалось, что дело опасное, он бы, скорее всего, притворился, будто ничего не замечает. Сирота, как вам известно, не очень любит брать на себя ответственность…
«Уж кто бы говорил», – подумал Миками.
– Если это вас так беспокоит, почему не спросить самого Футаватари? Вы с ним вместе поступили на службу и, кажется, вместе учились в школе, занимались кэндо… Конечно, вы с ним теперь нечасто видитесь, ведь вы служили в уголовном розыске, а он с самого начала был в административном департаменте, но… теперь-то вы тоже здесь, так что сходите к нему и поговорите.
– Именно так я и собираюсь поступить.
Миками повесил трубку. Его раздражение улеглось не сразу. Поток пустых и неискренних слов Исии очень разозлил его. Потом он вдруг вспомнил девушку-официантку из закусочной, ее слова: «Я просто обрадовалась. Знаете, впервые кто-то говорит мне за что-то «спасибо»… Кажется, он разговаривал с ней давным-давно. Неужели он когда-то верил, что словами можно до кого-то достучаться? И зря он написал записку Хиёси. Как, какими словами можно достучаться до человека, который прожил последние четырнадцать лет взаперти, в изоляции, полностью отрезал себя от внешнего мира?
Миками сходил в коридор, взял аппарат внутренней связи и вернулся в спальню. Свободной рукой он придерживал шнур. Он заранее выяснил домашний телефон Урусибары, начальника участка К. Он тщательно продумал предстоящий разговор. Его можно было вести только по телефону. Миками собирался ошеломить противника внезапным нападением. Встревоженный Урусибара, не ожидающий ничего подобного, расскажет ему правду! Хотя он уже давно сидит в кресле начальника участка, Урусибара опытный детектив с чрезвычайно развитой интуицией. Если Миками выберет лобовое сближение, Урусибара почти наверняка сразу догадается, что у Миками ничего нет.
Но, может быть, по телефону…
Миками посмотрел на часы: 8:15. Отличное время! Урусибара наверняка уже поужинал, принял ванну и готовится ко сну. Набрав домашний номер Урусибары, он глубоко вздохнул.
После третьего гудка ответил сам Урусибара. После того как Миками назвался, голос его собеседника сделался выше на целую октаву:
– Миками… Давненько я тебя не слышал!
– Да, верно.
– Как поживаешь? Насколько я понимаю, ты по-прежнему наслаждаешься семейным счастьем с Минако?
Урусибара откровенно издевался. Напоказ вел себя так, словно ничего не изменилось, а сам наверняка соображал, зачем он понадобился Миками.
– Как у тебя дела?
– Неплохо, неплохо. Здесь у нас, конечно, скучновато. Всю работу за меня делают другие.
– По-моему, отлично! Знаешь, имей меня в виду, если у тебя освободится какая-нибудь вакансия. С удовольствием стал бы кем-нибудь вроде ведущего детектива.
– Ха-ха! Может, я и взял бы тебя на работу, если бы был уверен, что ты говоришь серьезно. Кстати, чем обязан твоему неожиданному звонку? Кто-нибудь напутал в пресс-релизе или что?
– Нет, ничего подобного. Но я в самом деле хотел кое о чем тебя спросить.
– Хм… Выкладывай, в чем дело.
– Сегодня я встретился с Хиёси. – Миками старался говорить непринужденно и прислушивался к интонациям Урусибары.
– Хиёси?
– С Коитиро Хиёси, тем, который работал в криминалистической лаборатории. Он напортачил в «Деле 64» и в конце концов уволился из полиции.
На том конце линии ненадолго замолчали; когда Урусибара снова подал голос, он был совершенно безучастен:
– Верно, теперь знаю, о ком ты говоришь… Да, был у нас парень с такой фамилией. Напомни, в чем именно он напортачил?
Настала очередь Миками ненадолго замолчать. Его ложь о встрече с Хиёси совершенно не потрясла Урусибару. Он даже нанес ответный удар, спросив о сути ошибки Хиёси. Как видно, Урусибара не утратил хватки, так сказать, не позволял своим доспехам заржаветь. Миками тем не менее продолжал:
– Он напортачил, когда ваша группа приехала к Амэмии домой. Его обязанностью была запись телефонных звонков…
– И что же?
– Он облажался.
– Ага… и что?
– Ты накричал на него, назвал его никудышным. Потом он ушел из полиции.
– Ну и что?
Урусибара не сдавался. Изображал невозмутимость, требовал от собеседника продолжать… словом, вел себя как типичный детектив на допросе.
– Выговор он воспринял очень тяжело. После того как ушел из экспертно-криминалистического отдела, четырнадцать лет провел взаперти в своей комнате. Хотя… зачем я тебе рассказываю, тебе ведь это наверняка известно?
– Ага… ну и что?
– Я сказал ему, что выслушаю все, что он мне скажет, независимо от того, захочет он пожаловаться или признаться.
– Хорошо… и что?
Урусибара прощупывал почву, стараясь выяснить, что известно Миками. Разговор забуксовал. Если Миками зайдет слишком далеко, если ему не удастся разбавить ложь толикой правды, все кончится тем, что Урусибара просто посмеется над ним.
– Он расплакался прямо на месте, за своей аппаратурой… Хотя там были и супруги Амэмия.
Было уже поздно менять курс. Миками услышал тихий вздох; голос Урусибары внезапно сделался громче:
– Ну и что? Хиёси в чем-нибудь признался?
Миками плотно сжал губы. Можно ли что-нибудь говорить? Он позволил себе помолчать, блефуя, но Урусибара как будто видел его насквозь.
– Слушай, Миками, понятия не имею, чего ты добиваешься. Какого черта ты упоминаешь старые ошибки? Говоришь, я назвал его никудышным? Совершенно не помню, чтобы я что-то такое говорил. – Судя по его самодовольному тону, Урусибара прекрасно понимал, что у него карты лучше. – Кстати, где ты выкопал все эти домыслы? И как быть с указом службы собственной безопасности? В соответствии с ним управление по связям со СМИ обязано представлять нас прессе чистыми и безупречными!
– Я не верю в то, что это домыслы.
– Конечно домыслы. Уж ты мне поверь… Кто тебе все это наболтал?
– Все есть в записке Коды, – сказал Миками, решившись.
– Где-где? – Голос Урусибары внезапно поскучнел. Миками догадался, что услышал первый неподдельный ответ. Но… – Понимаю. Вы с Футаватари сговорились! – Миками показалось, будто ему нанесли удар в нос. – Вчера он примчался к нам в участок без предупреждения. Заявился ко мне и потребовал выложить все, что мне известно о так называемой записке Коды.
Значит, Футаватари снова его опередил!
Миками обдало жаром. Он собирался ошеломить противника, а оказывается, его поражение было предрешено еще до того, как он набрал номер! Футаватари действовал в лоб и в результате подарил Урусибаре время на подготовку. Урусибара насторожился в тот миг, когда узнал голос Миками. Сначала он отвечал уклончиво, а потом ринулся в контратаку.
«Вы с Футаватари»…
– Значит, им удалось прибрать тебя к рукам! Просто не верится, что ты на одной стороне с этим подонком!
– У нас с ним нет ничего общего.
– У вас общий хозяин – Акама, а вы – его цепные псы. – Казалось, Урусибаре доставляет удовольствие издеваться над ним. И все же ему недоставало истинного пыла. Неужели Футаватари в самом деле посмел влезть на его территорию?
– Вот что мне известно. В записке Коды подробно рассказывается об ошибке, допущенной оперативниками. Ошибка достаточно серьезна для того, чтобы тебя уволили с работы.
– И ты читал эту записку? – так быстро спросил Урусибара, что Миками не нашелся с ответом. Спустя какое-то время в трубке послышался смех. – Ничего ты не читал! Нельзя прочесть того, что не существует!
В голосе Урусибары зазвучали торжествующие нотки. Правда ли это? Правда ли, что записки Коды не существует? То есть… когда-то она, конечно, была, а потом пропала. Может быть, в этом и таится источник уверенности Урусибары?
– Спасибо, повеселил ты меня! Позвони, когда еще что-нибудь придумаешь.
Миками не мог сдаться без боя.
– У меня сведения от человека, который читал записку.
– От кого… от Футаватари?
– Не уполномочен говорить об этом.
– Ладно, ладно. В таком случае просвети меня. В чем именно состоит та роковая ошибка, которая, по твоим словам, может стоить мне места?
Миками прикусил губу. Нельзя было позволять Урусибаре задавать такой вопрос!
– Ну? Говори!
– На данном этапе я не уполномочен ничего говорить.
Урусибара снова захохотал.
– В таком случае еще раз напоминаю тебе об указе службы собственной безопасности! Сейчас я повешу трубку. Я выслушал тебя, потому что ты – мой старый друг, но я подчиняюсь приказу Аракиды ничем не делиться с административным департаментом.
Миками уцепился за последние слова:
– Значит, ты – тоже цепной пес!
– Что-о?!
– Цепляешься за запрет передачи информации, хотя понятия не имеешь, с чем он связан…
После короткой паузы Миками услышал, как Урусибара ругается себе под нос.
– Миками, ты нарочно испытываешь мое терпение?
– Нет. Но я хочу спросить тебя, известно ли тебе, из-за чего ввели запрет. Скажи, если знаешь!
– Сам скажи. Что мне придумать, чтобы тебя порадовать?
Миками понял, что Урусибара пытается уклониться от ответа. Он знает, в чем дело, присутствовал при том, как все случилось, поэтому тайна уголовного розыска известна ему с самого начала. Но, несмотря ни на что, даже Урусибара не в курсе, из-за чего всем сотрудникам уголовного розыска велели молчать, да еще так внезапно. Его просто отсекли.
Если дело в этом…
– Что случится, если записка Коды попадет к комиссару?
– К комиссару? О чем ты? – Урусибара проглотил наживку.
– Тебе ведь известно о том, что на следующей неделе к нам приезжает комиссар?
– Да, и что?
– Вот тебе и причина запрета. Уголовный розыск хочет замести все следы.
– Слушай, ни о чем таком я не знаю. На что ты намекаешь?
– А я уверен, что ты все знаешь. Если скандал дойдет до Токио, никакой Аракида тебя не защитит, особенно когда на тебя надавят.
– Пока что на меня давишь только ты…
– Аракида возложит всю вину на оперативников. Он всегда так действует. Поверь мне, я знаю об этом не понаслышке.
Ответа не последовало.
Молчание дало Миками надежду.
Но…
– Ты по-прежнему не в ладах с директором, в этом все дело?
Что?!
– Не всех переводят туда, куда им хочется; так не бывает. Придется тебе смириться. Год-два плыви по течению, и рано или поздно ты получишь, что хочешь.
Миками прекрасно понимал, что Урусибара снова издевается над ним, однако он не стал притворяться, будто ничего не понял.
– Не в том дело.
– Ты презираешь Аракиду, а заодно и весь уголовный розыск! Так? А теперь ты своим дурацким допросом подставляешь меня под удар! Ну ты и скотина!
– Нет, я не…
– Нет?! Тогда зачем ты мне позвонил?
– Я просто…
– Ты просто делаешь свое дело, верно. Я спрашиваю о другом. Ты только поэтому звонишь? Уверен, что не ищешь повода отомстить Аракиде и заодно всему департаменту? Ты уверен, что дело не в этом?
– Уверен.
У Миками разболелась голова.
– Ладно. Что ж, так держать! Конечно, Аракида – просто трепло, он только приказывать умеет, и больше ничего. И все-таки начальство есть начальство. Если ты в самом деле хочешь к нам вернуться, тебе придется относиться к Аракиде – и ко всему уголовному розыску – с бóльшим уважением. А потом поговорим.
Урусибара промахнулся. Его удар не задел жизненно важные органы. У Миками появилась возможность повернуть разговор в новое русло.
– Тебе приказали не ходить на похороны?
– Похороны? Какие похороны?
– Тосико Амэмии. Ты ведь, я полагаю, знаешь, что она скончалась?
– Ах да. Я слышал об этом.
– Почему тебя не было на похоронах? Ведь ты руководил группой оперативников, которая работала у них дома.
– В день похорон я был…
– Настоящий детектив отложил бы все дела и пришел.
Урусибара начал было оправдываться, но замолчал на середине фразы – наверное, ему стало тошно. В доме Амэмии он старался изо всех сил. Никто не усмотрел бы в его действиях ничего другого.
– Тебе приказали не ходить! Чтобы не провоцировать Амэмию. Скажи, если я не прав.
Миками услышал в трубке шумный вздох.
– Где записка Коды?
– Хватит!
– Ты готов лишиться работы из-за бесталанного трепла?
– Ты бредишь. Перестань страдать фигней. Лучше постарайся порадоваться сегодня ночью.
Разговор оборвался.
Миками хотел было перезвонить, но удержался. В повторном звонке Урусибаре не было никакого смысла… Он медленно остывал после разговора. Теперь ему казалось, что Урусибара очень далеко. Он как будто мертвец…
Внезапно на Миками навалилась усталость. Наверное, все из-за того, что до сих пор его усилия оказывались тщетными. Миками пытался сбить Урусибару с ног, но ему не удалось. И даже если бы Миками лучше подготовился, он подозревал, что его ждал бы тот же результат. А больше всего его возмущала лобовая атака Футаватари. Вряд ли Футаватари рассчитывал, что ему удастся обвести вокруг пальца такого опытного детектива, как Урусибара, особенно в разговоре один на один. Скорее всего, Футаватари просто испытывал его, проверял реакцию. Решил понять, куда ветер дует. Но добился гораздо большего, чем ожидал. Его дутые успехи на административном поприще придали ему уверенности, вот он и решил, что способен допрашивать матерого детектива. Но с какой целью? Урусибара видел его насквозь. Кроме того, Урусибара был не первым, к кому обратился Футаватари. Он ездил туда-сюда, охотясь на записку Коды, но до сих пор ему удалось лишь навлечь на себя гнев сотрудников уголовного розыска. Как плохой стрелок, он палил наугад, чтобы как-то компенсировать непрофессионализм. Миками сразу понял: Урусибара взбесился, когда он упомянул приезд комиссара. Вместе с тем одного комиссара недостаточно, чтобы такой матерый детектив, как Урусибара, сдался.
Кто у него остался? Какинума. Мысли Миками уже двигались дальше. Он вовсе не рассчитывал, что Какинума в чем-то ему поможет. В конце концов, Какинума по-прежнему числится в следственно-оперативной группе по «Делу 64»… Кроме того, Какинума моложе Миками и младше его по званию; ему нетрудно будет уклониться от разговора. Скорее всего, он заявит, что ни при чем. Оставалось лишь одно: воззвать к совести Какинумы. Для того чтобы понять, как лучше подойти к Какинуме, придется встретиться с ним лично.
Завтра!
Миками с трудом встал; ему показалось, будто на него давит огромная тяжесть. Он вынес телефонный аппарат в прихожую, поставил на место и, стараясь не выдавать досады, вернулся в гостиную. Минако смотрела телевизор. Это зрелище напомнило ему о том, как они жили раньше. Может быть, она начала выздоравливать? Или просто делает вид…
– Что-нибудь случилось?
– Нет, все хорошо.
– Я налила ванну.
– Иди первая.
– Знаешь, я, наверное, простудилась…
– Тогда ложись скорее. Не волнуйся, больше я сегодня не буду разговаривать по телефону.
Миками представил их себе через пять или десять лет – каждый вечер одни и те же разговоры. У них вошло в привычку проявлять заботу друг о друге; они делают вид, будто все в порядке.
Он долго принимал ванну. Потом пошел в гостиную, налил себе выпить. Долго сидел в полумраке. Наконец, отправился в спальню. Минако уже лежала на своем футоне; рядом с ее подушкой, как всегда, трубка радиотелефона. В слабом свете торшера ее нежная шея казалась оранжевой.
Миками подозревал, что Минако еще не спит.
«Лучше постарайся порадоваться сегодня ночью»…
Язвительные слова Урусибары не давали ему покоя, пока он принимал ванну и сидел в гостиной. Они с Минако давно не занимались любовью. Они вместе привели в этот мир Аюми. Они вместе наблюдали, как Аюми страдает. После того как Аюми убежала, они ни разу не были близки. Не испытывали влечения, не хотели зачать новую жизнь.
Миками тихо вздохнул и лег на свой футон.
Надо было завести двоих детей… Хотя они никогда не говорили об этом, вначале оба хотели двоих. Но стремление завести второго ребенка испарилось после Аюми, когда она была еще маленькой. Минако ничего не говорила вслух, но было ясно, что она больше не хочет детей. Внешне Аюми пошла в отца. Может, Минако втайне боялась, что следующим ребенком тоже будет девочка, но внешне похожая на нее?
Миками закрыл глаза.
Он тогда был молодым. Служил в отделе специальных расследований при Первом управлении, ловил карманников. Минако служила в канцелярии дорожной полиции. Ее отдел размещался в пристройке. Тогда воры взломали несколько машин на парковке у реки; поскольку на кону стояла репутация полиции, дело передали в отдел специальных расследований. Одна из взломанных машин принадлежала Минако, и Миками поручили ее допросить. Он запомнил только ее голос. Он не смог смотреть ей в лицо. На следующий год они очутились в одном участке. Они всегда здоровались при встрече, но не более того. Красота Минако его ослепляла, и он сразу понял, что недостоин такой женщины, как она. Однажды, без всякого предупреждения, она подарила ему амулет на счастье – он якобы предохранял от аварий.
– Знаю, это глупо, но все равно… – со смущенным видом сказала она.
Миками так изумился, что не успел даже поблагодарить ее.
Минако снова вздохнула. Она так близко!
«Жалеешь ли ты обо всем?» – мысленно спросил Миками, не в силах задать жене вопрос вслух.