В начале третьего небо заволокли облака, и казалось, что уже стемнело.

Машина Амэмии стояла у дома. Проходя мимо, Миками дотронулся до капота. Уже остыл.

Миками нажал кнопку звонка и разгладил пиджак. Ждать пришлось долго. Он уже подумал, что никого нет дома. Наконец дверь открылась, и на пороге показался Амэмия. Он выглядел опустошенным. Бледный как мел, одутловатый. Впалые щеки. Правда, выглядел он чуточку здоровее, чем три дня назад; Миками заметил, что его седые волосы аккуратно подстрижены.

– Прошу извинить меня за то, что тревожу вас во второй раз. – Миками почтительно поклонился.

Амэмия не ответил. Его глаза, почти исчезнувшие в складках век, молчаливо спрашивали, зачем он приехал.

– Могу ли я просить вас снова выслушать меня? Обещаю, это будет последний раз.

Амэмия молчал.

– Пожалуйста! Дело не займет много времени.

Последовала еще одна пауза, а затем Амэмия еле слышно вздохнул:

– Что ж, входите.

– Благодарю вас.

Миками последовал за хозяином в дом. Амэмия, как и в прошлый раз, провел его в гостиную. На сей раз Миками, прежде чем сесть, спросил:

– Вы не возражаете, если я вначале засвидетельствую свое почтение?

Он был готов к отказу, но Амэмия молча кивнул и повел его в комнату с алтарем. И в тот миг, когда Миками ощутил облегчение, он вдруг заметил фамилию, которую совсем не ожидал здесь увидеть. Кода! Вот какая фамилия значилась на конверте, в графе «Отправитель»… Конверт стоял на полке для писем в гостиной. Записка Коды! Миками сразу это понял. Должно быть, Кода послал Амэмии копию своей служебной записки, которую он подал директору уголовного розыска. В ней он повторил все, что случилось, объяснил, что ошибку скрыли.

Так вот почему Амэмия…

Правда, это не важно, сейчас уже не важно. Амэмия все равно узнал бы об обмане, даже если бы Кода ничего ему не написал. Миками вынужден был извиниться. Как же удачно он попросил разрешения пройти к алтарю! Амэмия развернулся к нему лицом. В руке он держал зажженную свечу.

Еще раз низко поклонившись, Миками переступил порог. Босым ногам было холодно на татами. Он сдвинул вбок красную подушку и опустился перед алтарем на колени, собираясь произнести слова извинения. Но тут он поднял голову и увидел на полочке две фотографии: Сёко и Тосико. Фотографии стояли перед мемориальными табличками. И девочка, и ее мать на снимках улыбались.

Все поплыло у него перед глазами…

Неожиданный прилив чувств застиг его врасплох. К тому времени как он заметил неладное, слезы уже градом текли у него по лицу. Он очень смутился, почему вдруг расплакался?

Миками достал платок, вытер лицо. Когда он потянулся к благовониям, пальцы у него дрожали. Ему удалось зажечь палочку со второй или третьей попытки… Он знал, что Амэмия стоит чуть сзади и сбоку от него, и подумал, что ни один поступок не был бы таким убедительным.

Он поднес палочку к зажженной свече. Руки еще дрожали; палочка занялась не сразу. Жена и дочь Амэмии на фотографиях по-прежнему улыбались. Глаза его снова наполнились слезами. Они катились по щекам и падали на татами. Ему хотелось одного: уйти отсюда. Его неожиданный приступ оскорбляет их память… Он плакал, сам не зная почему.

Наконец ему удалось поставить палочку прямо. Он сложил руки, но тут же поднес их ко лбу, чтобы не разрыдаться в голос.

Помолиться ему так и не удалось. Он не мог произнести даже самой короткой молитвы.

Не вставая с колен, Миками развернулся лицом к Амэмии. Низко опустив голову, положил обе ладони на татами. Хотя все перед ним расплывалось, он все же видел перед собой руки и колени Амэмии. Постарался сосредоточиться на кончике его указательного пальца. Ноготь почернел от запекшейся крови; ненадолго ему показалось, что таким образом Амэмия демонстрирует ему свое отвращение.

Слезы по-прежнему катились градом… Миками забыл все, о чем собирался сказать. Ударился лбом о коврик.

– Простите меня. Я вернусь в другой раз, – с трудом произнес он сдавленным голосом. С трудом встал и быстро поклонился Амэмии, а затем зашагал к двери. Он уже надел туфли, когда услышал сзади голос:

– Вы… хотели о чем-то со мной поговорить?

– Ничего. Я вернусь позже. – Не оборачиваясь, Миками зашагал к двери.

– Речь пойдет о визите, который вы упоминали? О человеке из Токио?

Миками остановился.

– Знаете… я согласен. Буду рад принять его.

Миками медленно повернулся. Амэмия стоял посреди коридора, по-прежнему полузакрыв глаза, но глядя на него в упор.

– Вы уверены?

– Вы сказали, он придет в четверг? Я буду дома.