Дожди прошли, наконец-то наступило настоящее лето: стояли жаркие и ясные дни. Визит Отохико казался мне далеким сном.

Как появился, так и ушел.

Копию с рукописи я еще не сделала и Саги ничего не стала рассказывать. Дни проходили так, словно ничего и не случилось.

В тот день у меня было прекрасное настроение. Был выходной, и я проспала до полудня, потом занялась стиркой. Повесила сушить белье, опять вздремнула на веранде. Затем, надев по настроению футболку шокирующего розового цвета, шорты и кожаные сандалии на босу ногу, отправилась в банк. Только летом и можно выйти в город в таком чудесном виде. Положила в тонкий полиэтиленовый пакет кошелек и пошла пешком.

Солнечные лучи были так ослепительны, что глаз не открыть!

Даже просто идти под голубым летним небом было так радостно, что губы сами собой складывались в улыбку.

Уже было больше трех часов пополудни, и получить наличные можно было только в отделениях с банкоматами. Когда я вошла, в помещении, похожем на белую коробку, никого не оказалось. Я сунула кредитную карту в банкомат и, прислушиваясь к его механическому женскому голосу, стала ждать, когда появятся деньги. Поэтому, возможно, совершенно не обратила внимания ни на то, что дверь открылась, впуская кого-то, ни на гомон летней улицы, который я должна была в эту минуту услышать.

И только почувствовав позади себя человека, подумала, что это странно. Везде свободно, почему он встал за мной?

В следующий момент, словно в сцене вооруженного ограбления из кино, мне в бок уткнулось что-то твердое.

–　Не оборачивайся,　– произнес высокий женский голос.　– Давай деньги.

Мне и в голову не пришло, что это – грабительница, первая мысль – какая-то сумасшедшая. Послышался звонок, сообщающий о том, что деньги выданы, и я нервно их схватила. «Большое спасибо»,　– произнес автомат.

–　Шутка, это мой палец,　– стоявшая позади женщина засмеялась и убрала руку.

–　Это ты, Саги?!　– едва не закричала я. Как ни странно, я и на самом деле так подумала.

Однако ошиблась: позади меня, улыбаясь, стояла совершенно незнакомая женщина.

Мне стало страшно. Никогда не забуду той минуты, когда впервые увидела ее глаза, разглядывающие меня так пристально, словно выжимая из меня кровь. Они были абсолютно ясные и прозрачные, как светящийся в ночном небе далекий Сириус, как мартини, сохраняющий свет в бокале.

Мой страх можно понять: я увидела на взрослом лице глаза новорожденного младенца! Что можно видеть этими глазами? Какого рода мысли возникают у их хозяйки? Такой женщины мне еще не приходилось видеть. Очень странная особа. Совсем не красавица, даже, пожалуй, не симпатичная, но что-то к ней притягивало. Какой-то отблеск звериной интуиции, первородной мудрости.

Я внимательно смотрела на нее. Разглядывала.

Тонкие, черные, длинные волосы.

Худощавая. Точеная шея. Высокая. Большой рот. Белая рубашка. Маленькая крепкая грудь. Шорты, туго обтягивающие бедра. На ногах ярко-желтые пляжные сандалии. Красный педикюр.

Если судить по одежде, она тоже любила лето.

–　Мы выглядим как сестры,　– сказала она.

–　Кто ты?　– спросила я.

–　Суи Минова. Су-и Ми-но-ва,　– назвалась она.　– Ты – Кадзами Кано?

–　Да, но кто ты?

–　Не догадываешься?

Приветливо улыбаясь, она быстро, как инопланетянка из «Случайных встреч с неизвестным», протянула мне узкую кисть.

–　Извини, я ничего не понимаю,　– сказала я.

Тогда она крепко схватила меня за правую руку и потащила за собой:

–　Поговорим в машине!

–　Подожди.

Я попыталась вырваться, но она оказалась сильней и, несмотря на свою приветливую улыбку, отпускать меня не собиралась. Ее рука была очень горячей, как у больной.

–　Извини, я не могу идти с незнакомым человеком,　– сказала я довольно сурово.

Помедлив мгновение, она возразила:

–　Мы давно знакомы.

Кажется, я уже слышала эту фразу.

–　Мы никогда с тобой не встречались,　– сказала я.

–　И от Отохико обо мне не слышала?　– она явно растерялась.

«Понятно, так говорил Отохико»,　– спохватилась я.

–　Ты…　– хотела сказать я, но она меня опередила:

–　Отохико – мой единокровный брат!

–　Что?

Это было так неожиданно, что я осеклась и замолчала. Наконец-то я поняла то, о чем двойняшки говорили так уклончиво.

–　Я этого не знала.

–　Почему они от тебя скрывают?! Возможно, потому, что я встречалась с Сёдзи, отдала ему девяносто восьмой рассказ из «N-P» и он из-за этого умер?

В конце каждой фразы она несколько манерно повышала последний слог.

–　А может, потому, что теперь мы с Отохико вместе?

Я была потрясена.

–　Но ведь вы родственники?　– спросила я.　– Ты правда дочь Сарао Такасэ?

Суи кивнула.

–　Твоя мама – японка? Извини, что спрашиваю.

–　Папа любил японок. Мама живет в Америке, но она японка. Я уже давно не знаю, что с ней,　– сказала она.　– Слушай, я хочу поговорить с тобой. Поехали со мной. Я умею водить машину! Смотри.

Она достала из кармана водительские права.

–　Не ври.

Кажется, она не врала, но следовало ли доверять такому взбалмошному человеку? Мы вышли из банка и оказались на улице, где стояла красная «мазда» с помятым бампером.

–　Ничего себе вмятина!　– показала я пальцем.

–　Это старая!　– улыбнувшись, Суи направилась к передней дверце.

–　Садись.

–　В следующий раз,　– сказала я.

Нужно было все спокойно обдумать, да и не понравилось мне, что она так вот меня тащит. Ее длинные волосы испускали сладкий, как у младенца, запах, большие глаза, блестевшие из-под растрепанной челки, казались неуверенными. Мне было страшно оттого, что она мне очень нравилась.

–　Ну хорошо, давай хотя бы подброшу тебя до дома.

Суи повернула ключ и открыла дверцу. Потом быстро села на водительское место, и улыбнулась.

–　Обойди с другой стороны.

Поколебавшись немного, я все-таки забралась в машину.

–　Вон до того перекрестка,　– указала я.

В машине было душно, впереди виднелась ослепительно белая прямая дорога. Здания и деревья вдоль дороги были залиты солнцем. Мы сидели в шортах и сандалиях, и мне на мгновение показалось, будто мы на берегу моря.

–　Как на пляже, правда?　– сказала Суи, и холодок пробежал по моему позвоночнику.

Машину она вела, вопреки моим ожиданиям, мастерски.

«На нее можно положиться,　– подумала я, глядя, с каким хладнокровием она сжимает руль.　– Только прикидывается бестолковой».

Я немного расслабилась. Палящее солнце и кое-как работающий кондиционер перестали меня волновать. Настроение заметно улучшилось.

Я готова была встретиться с ней еще раз.

Мы доехали до перекрестка. «Спасибо…» – начала было я, но она меня перебила:

–　Поехали дальше!

Машина поехала быстрее, перекресток остался позади.

–　Останови машину!

–　Не хочу! Наконец-то я с тобой встретилась и никуда тебя не отпущу,　– сказала она, глядя вперед.

–　Не говори ерунду,　– разозлилась я.

–　Нет,　– она отрицательно покачала головой.

Что значит – нет?

–　На других людей твои игры, возможно, действуют, но только не на меня! Терпеть не могу мелодрамы!　– сказала я. Мимо нас на огромной скорости проносились дома.

–　Правда? Что-то в это не верится,　– сказала Суи.

Я замолчала и сидела в ожидании ее следующих шагов. Молчание длилось довольно долго. Против ожидания она продолжила в своем духе:

–　Я просто хотела с тобой поговорить! С нетерпением ждала, когда мы, наконец, встретимся. Почему бы нам не поговорить? Возможно, шутка была несколько жестокой, но разве я сделала тебе больно?

–　Продолжай,　– сказала я.

–　Мне не по себе, мне необходимо поговорить с человеком, который меня поймет,　– сказала она.

Наконец-то мне передались ее чувства: она нервничала ничуть не меньше меня. Когда со мной такое случается, я готова проводить с человеком время и разговаривать с ним, даже если первое впечатление было плохое. Я смирилась и кивнула:

–　Говори, я постараюсь тебя понять.

Потом снова замолчала и задумалась. Об общей тетради на моем столе, об открытом окне, недопитом чае, сохнувшем белье. Я с грустью подумала о своей комнате, похожей на корабль без экипажа, на «Марию Целесту», и пожалела себя. Я не знала, когда вернусь домой.

–　Мне говорили, что ты хочешь получить у меня рукопись девяносто восьмого рассказа,　– сказала я.　– У тебя нет копии?

Суи отрицательно покачала головой.

–　Хочешь увидеть перевод? Вместо ответа она спросила:

–　Куда поедем? К морю?

–　Мне все равно, решай сама,　– ответила я.

–　Поехали на пруд. Я знаю один парк, и там пруд, похожий на озеро,　– сказала Суи и наконец-то ответила на мой вопрос: – Ты о том рассказе, который переводил Сёдзи? Рукопись у меня, но я хочувзглянуть, что получилось по-японски.

–　Когда вы общались?

–　Успокойся, задолго до тебя. После того, как я приехала в Японию и познакомилась с Отохико. Я уже тебе говорила, что это я рассказала ему о «N-P». Я отдала Сёдзи девяносто восьмой рассказ и попросила его перевести. Извини.

–　Ты не виновата, но выходит, что я прочитала эту книгу из-за тебя,　– улыбнулась я.

–　Тебе суждено было ее прочитать,　– сказала она.

–　Ты была с Отохико в Бостоне?　– спросила я.

–　Да. Два года.

–　А почему вернулась?

–　Мне и самой непонятно. Я хотела остаться, но наши желания, увы, непостоянны.

В машине было ужасно жарко. Моя голова отупела, я ничего не соображала. Поэтому я сказала:

–　Кондиционер совсем не работает,　– и включила его посильней. Холодный воздух подул на наши колени.

–　В Бостоне было хорошо. Немного меланхоличный и красивый город. Мы убежали туда, но наши проблемы остались с нами. Потом кончились деньги, и мы задумались над тем, что делать дальше. Отохико предлагал расстаться, он хотел вернуться в Японию, ну, а я думала, что останусь там, но, в конце концов, тоже приехала,　– сказала Суи.

–　Ты знала, что он твой брат?　– спросила я.

–　Кажется, знала,　– сказала Суи.

–　Что значит «кажется»?

–　Я полюбила его и говорила себе, что ничего не знаю, и, в конце концов, и на самом деле перестала понимать, знаю я это или нет. Честное слово! Просыпаюсь утром и говорю «Этот парень – мой брат». А потом спрашиваю: «Неужели?» У меня все в голове перемешалось.

–　Я тебя понимаю.

Поток машин на дороге казался течением реки, увлекающим нас в какой-то нереальный мир.

–　Я знала, что ты встречаешься с Сёдзи. Отохико сказал, что видел тебя с Сёдзи на вечеринке, и рассказал о тебе. «Вот бы встретиться с ней»,　– подумала я. Возвращаться в Японию не хотелось, но, когда я думала о тебе, становилось легче.

–　Вот как…

–　Приехали,　– сказала Суи и остановила машину. За окном виднелся большой парк, я ни разу здесь не была. За воротами густо росли деревья, было темно как в лесу.

–　Выходи, пройдемся,　– сказала она.

Парк оказался довольно большим. Деревья, во множестве растущие у входа, внезапно расступились, и мы вышли к пруду. Я купила любимое с детства фруктовое мороженое на палочке. Продавец достал из коробки на багажнике велосипеда две порции мороженого и, протягивая их нам, спросил: «Вы сестры?» «Да»,　– засмеялись мы. Мы сели на скамейку под старым деревом и принялись есть мороженое.

Пруд и в самом деле был похож на озеро. Деревья на противоположном берегу выглядели как горы. Вода – словно чистое зеркало. Перед нами, шурша гравием, проезжали на велосипедах дети, там и сям тихо сидели рыбаки, в песочнице неподалеку возились малыши под присмотром своих мам.

Суи, опершись локтями о колени, смотрела на далекое облако.

–　Слушай, а почему вы не захотели остаться в Бостоне подольше? Из-за японского гражданства?

–　Из-за него тоже… Трудно сказать. В какой-то момент мы перестали понимать, что есть что.

Суи наклонила голову набок, будто роясь в памяти.

–　Сначала мы уехали в Бостон, чтобы забыть о том, что мы родственники, чтобы изменить свое состояние. Я говорила: «Давай уедем подальше!» Я его хотела, и меня ничто не могло остановить, но у Отохико совсем другое воспитание. Бостон мне понравился. Мы гуляли по набережной, ходили вместе в библиотеку, в бары, смотрели на корабли в порту. Мы любили друг друга и были счастливы. Но чувствую вдруг: что-то в нас обоих накапливается, какое-то напряжение. По ночам стала вдруг просыпаться. Всякий раз, когда меня спрашивали «Вы – муж и жена?» или когда замечала пожилую пару, становилось неловко. Стала чувствовать себя как в ссылке, но и это поначалу было ничего, а потом возьму его крепко за руки, а он смотрит на меня своими темными глазами и молчит. Хоть бы улыбнулся, и все было бы хорошо, но он никогда не улыбался. Я понимала, что он очень далеко, что он не родной мне и не чужой, и мне становилось не по себе. Я впервые задумалась тогда о том, что между нами происходит. И с Сарао Такасэ я тоже спала…

–　Так, значит, эта женщина в рассказе…

Суи наконец взглянула на меня:

–　Да! Женщина в девяносто восьмом рассказе – это я!

–　Вот все и сложилось,　– сказала я.　– Тебя привлекают только родственники?

–　Не только. Во всяком случае, Сёдзи моим родственником не был.

–　Ну да,　– кивнула я.

Когда называют имя умершего, мне всегда кажется, что он появляется перед глазами. Я внезапно услышала имя Сёдзи, и шелест деревьев, отбрасывающих прохладную тень, летний воздух, словно туман, заполняющий все вокруг, поверхность воды, которая колебалась и блестела на солнце,　– все тотчас же приобрело его облик.

–　В каком-то смысле и мы с тобой родственники,　– засмеялась я.

–　Если бы ты спала с Отохико, мы были бы сестрами!

Она рассмеялась.

–　Сейчас этого нет,　– ответила я. Я не могла понять: она волнуется о происходящем или хочет, чтобы оно происходило?

–　Почему Отохико сказал, что ты страшный человек? Что ты его поедаешь.

–　Он считает, что если мы вместе, значит, это судьба, как в древних легендах. Глупости,　– сказала Суи.　– Как в этом парке спокойно.

–　Да.

Я прислушалась. Пение птиц, голоса детей, далекие удары колокола.

–　Ты читала девяносто восьмой рассказ?　– спросила Суи.

–　Да. Он мне понравился, особенно конец.

–　Мне тоже. Я всегда плачу, когда дохожу до конца. Мы редко встречались, папа был странным и тяжелым человеком, но я, по крайней мере, знала, что он меня любит. Как и в рассказе, когда мы впервые встретились, он не знал, что я его дочь. Просто заметил, что я очень похожа на маму. У мамы было много мужчин, поэтому я не вполне уверена, что он – мой отец. Но глаза – точная копия.

Она взглянула на меня. Я вздрогнула, будто меня окатили ледяной водой. Ее глаза были похожи на темную поверхность воды на дне глубокого колодца.

–　Да. Хотя я видела его только на фотографиях,　– согласилась я.　– А если проверить? Есть ведь всякие там анализы – и на кровь, и на гены. Узнаешь, действительно ли он твой отец?

–　Я об этом уже думала. Если бы я узнала, что он – не мой отец, мы с Отохико сразу бы стали настоящими любовниками. От счастья я, наверное, спилась бы. Но еще хуже, если бы мы оказались родственниками. Пока не знаешь точно, можно себя оправдывать. Я – как больная СПИДом! Человек слаб. Я воспитывалась в дурной среде и видела много бесчеловечных поступков, но до сих пор верю в то, что человек по своей природе добр. И что он невероятно слаб. Плохое рано или поздно к тебе вернется. Как у отца. Может быть, и есть Бог на свете.

Голубое небо было невероятно глубоким. Я хотела спросить ее, почему они не жили вместе, не беспокоясь о том, что думают о них другие люди,　– как в романе. Но не стала этого спрашивать.

–　Непростая жизнь, да?

–　Очень правильные слова.

Суи рассмеялась. У меня мелькнула мысль, что, черт возьми, я полюбила ее. Она тронула меня так, будто мы знали друг друга с незапамятных времен.

–　По-моему, это он проклял всех, в том числе и отца.

–　Этот рассказ? И меня тоже?　– удивилась я.

–　Да! Будто в самом начале нам подкинули «письмо несчастья».

–　Не думаю.

–　Но разве тебе не кажется, что ты давно уже знакома и с Саги, и с Отохико, и со мной?

Я кивнула.

Суи окинула меня таким спокойным и отрешенным взглядом, будто бы смотрела не на меня, а на небо.

–　Люди называют это проклятьем!

Я молча кивнула. Подул ветер, поверхность пруда пошла рябью, словно безмолвно подтвердила ее слова.

«Эти двое покончат жизнь самоубийством»,　– неожиданно подумала я. Если все будет по-прежнему, так и получится. Но я ничего не сказала. Просто подумала: жаль, что мы познакомились только для того, чтобы я убедилась в их смерти.

–　Поехали домой,　– сказала Суи и встала.

–　Да.

Почесывая искусанные комарами ноги, я двинулась следом за Суи, которая гордо вышагивала впереди.

В машине на обратном пути я внезапно вспомнила тот телефонный звонок:

–　Это ты звонила мне на кафедру?

Суи кивнула.

–　А почему бросила трубку, когда я подошла?

Суи улыбнулась.

–　Просто хотела убедиться, что ты действительно существуешь. А когда услышала твой голос, растерялась…　– Она смущенно засмеялась.

Возвращаться домой всегда немного грустно. Среди убегающих белых домов и смеркающегося неба мне показалось, что я очень хорошо ее понимаю.

–　Мы все такие странные, включая меня. Я была персонажем книги, а сейчас вышла из нее и разговариваю. Мне кажется, что мое реальное «я» стало частью книги.

–　Это опасное чувство.

Она улыбнулась.

Мы расстались на том самом перекрестке, где она должна была меня выпустить. Я вышла, Суи сказала «пока» и тут же уехала. Меня разочаровало столь холодное прощание, но, когда я свернула в переулок, раздался звук клаксона.

Я оглянулась. Суи развернулась и стояла на противоположной стороне улицы возле светофора. Она открыла окно и, улыбаясь, махала мне рукой.

Под багровым вечерним небом ее улыбающееся лицо напоминало какой-то тропический фрукт.

Невозможно было поверить, что мы только сегодня познакомились, казалось, мы давно уже вместе. Мне было с ней очень легко, как со старой приятельницей.

В переулке возле дома я посмотрела на узкий месяц в вечернем небе и задумалась обо всех троих.

Потом, словно ребенок, помолилась о том, чтобы Отохико и Суи остались в живых.