–　Знаешь, я познакомилась с Суи и мы подружилась с ней!

–　Что?!　– воскликнула Саги и немного помолчала.　– Неужели?

Мы бездельничали на кафедре после обеденного перерыва. Я встала, налила еще одну чашку чая из холодильника. Саги принужденно улыбалась. Она сидела на профессорском стуле, закинув ноги на стол, на ней было желтое платье. Я уже привыкла видеть Саги в таком виде. Когда мы впервые с ней встретились, за окном шел бесконечный дождь, а сейчас разгар лета. Каникулы, в учебных помещениях почти никого, из бассейна по соседству доносятся крики и плеск воды. Без толку гудящий кондиционер раздражал, я пила чай, взбалтывая в нем кубики льда.

–　Как можно дружить с человеком, от которого устаешь?　– спросила Саги.

–　Я и правда устала, но мне было интересно,　– ответила я.

–　О чем она тебе рассказала?

–　О родстве, незаконной связи, Бостоне, возвращении в Японию,　– ответила я.

–　То есть все.　– Саги громко рассмеялась, ее плечи так и тряслись.　– Только не думай, пожалуйста, будто я что-то от тебя скрывала! Я ничего не рассказывала только потому, что нас это не касается.

–　Я понимаю,　– сказала я.　– Вы с ней в плохих отношениях?

–　Мама – в плохих. После того, что мама о ней рассказала, я не смогла с ней дружить. Если бы мы стали подругами, это отдавало бы какой-то ложью.

–　Наверное.

–　Мы с ее матерью несколько раз встречались. Когда у нее возникали денежные проблемы.

–　В детстве?

–　Мы узнали о них, когда Отохико уже вырос. А потом все эти дела с ними двумя,　– Саги засмеялась.　– Мне не по себе, что все это случилось с моими родственниками.

–　Могу себе представить. Я часто думаю о том, что бросила все, что веду однообразную жизнь и испытываю одни и те же впечатления. Мне вполне достаточно совсем немногих людей, но при этом чего-то не хватает! Наверное, сострадания к несчастным, жажды приключений, интереса к другим людям… А вот тебя я чужой не считаю.

–　Ты меня утешаешь?

–　Я понимаю, что говорю не совсем ясно,　– сказала я и спросила: – Что это за человек, мать Суи?

–　С ней, увы, уже ничего не поделаешь. Суи рассталась с ней довольно давно. Когда девочка начала встречаться с отцом, они уже жили порознь. Несколько раз мать Суи приезжала к моей матери выпрашивать деньги, и я слышала разговоры об алкоголизме, сифилисе и тому подобном. О том, что Суи моя родственница, я узнала только после того, как она стала встречаться с Отохико. Я буквально запаниковала! Маме я ничего не смогла рассказать. Да и зачем? С любовью ничего не поделаешь,　– сказала Саги.

–　Ты действительно так думаешь?　– спросила я.

–　Что?

Саги посмотрела на меня круглыми глазами.

–　Что с любовью ничего не поделаешь?

–　Да,　– Саги кивнула.

–　А физического отвращения нет?

–　Нет! Вот если бы этим занялись мы с Отохико, с которым с детства были вместе, это было бы отвратительно, но он с Суи даже не встречался. К тому же у нас обоих к отцу особое отношение! Он то переживал, что отец бросил его в детстве, то приходил в восторг от его произведений, много было всего. Я его понимаю. Девяносто восьмой рассказ – это фантастика. Сюрреализм, романтика, по-моему, это лучший рассказ в книге. Я полюбила точно так же, как в этом рассказе.

–　Не ожидала,　– сказала я.　– Ты казалась мне более брезгливой.

–　Правда?

–　Да.

–　Пока не общаешься с человеком, ничего в нем не понимаешь,　– сказала Саги.　– Нужно допускать в людях самое неожиданное.

–　Ты права,　– согласилась я.

–　Я боюсь, как бы они не совершили двойное самоубийство!　– сказала Саги.

Все-таки мы с ней думаем одинаково. Я кивнула.

–　Ты тоже боишься?

–　Да. По-моему, они хотят умереть. Еще немного поживут, зайдут окончательно в тупик, и тогда… Впрочем, это только мое чувство.

–　Но пока до этого еще не дошло…　– тихо сказала Саги.　– Кстати, когда разговариваешь вдвоем в большом помещении, поневоле переходишь на шепот, как будто речь идет о великой тайне!

–　Какая же это тайна?　– удивилась я.

–　Неважно! Слушай, пойдем-ка пообедаем!

–　Пойдем.

Мы встали и покинули комнату.

Мы вышли во двор, и солнечный свет ослепил меня, будто миллион фотовспышек. В глазах у меня потемнело, и я не сразу смогла разглядеть самый обычный летний пейзаж. Безлюдная спортивная площадка пахла свежей травой. Из соседнего школьного двора доносились звуки игры в бейсбол – удары биты, аплодисменты, приветствия.

–　Какой славный ветер,　– сказала Саги.

Она подставила свой широкий лоб ветру, и мной овладело какое-то странное состояние.

«А ведь еще в прошлом месяце мы не были знакомы. И родилась она на чужбине».

На словах так, а чувство было поразительное – тонкое и глубокое. От него перехватывало в груди.

Между двумя университетскими зданиями виднелся четкий четырехугольник неба. На нем висел очень тонкий белый месяц и плыли облака.

Этой красоты сейчас никто, кроме нас, не видит.

Я думала об этом, пока мы неторопливо пересекали спортивную площадку.