Чарли.

Солнце скрылось за причудливым центром города, и я поспешила закончить оставшиеся заказы. Два траурных венка для похорон на завтра и большой букет роз от неверного мужа своей любовнице. Я позаботилась об оформлении, но специально не стала срезать шипы с этих цветов.

Завязывая ленту, я посмотрела через витрину на хозяйственный магазин через улицу. Конрад стоял у прилавка и разговаривал с одним из фермеров. Должно быть, он почувствовал на себе мой взгляд, потому что взглянул на меня с улыбкой на губах. Его темные волосы отросли подлиннее, но расслабленный вид очень ему шёл. Мы обосновались в маленьком городке на Среднем Западе, и наш образ жизни вполне вписывался в придуманную нами легенду о том, что мы приехали из Нью-Йорка, устав от суеты большого города.

Теперь мы мистер и миссис Хемлок. У Конрада был знакомый, который сделал нам новые документы. Нам даже оформили медицинскую страховку.

Я помахала Кону и погладила свой растущий живот. Маленькая Джесси внутри меня росла, и ножки у неё тоже росли, становясь, кажется, невообразимо сильными, потому как она любила пинать меня ими. Кон выбрал имя, и я плакала, думая о том, как была бы счастлива моя сестра, узнав о тёзке.

Моя поясница заныла, когда Джесси зашевелилась, устраиваясь поудобнее, но, по крайней мере, её ножки уже не колотили по жизненно важным органам.

Закончив с розами, я положила их в холодильник и выключила свет. Я заперла входную дверь и пересекла тихую главную улицу, где здания выглядели старыми, но там по-прежнему располагались маленькие магазинчики с самыми разными товарами. Теплый летний воздух обещал барбекю и ленивые прогулки в полях возле нашего дома до наступления осени. Я не осознавала, как сильно люблю тишину, пока мы не переехали сюда. Но это устраивало нас, и я никогда не была счастливее.

Я ворвалась в помещение с хозяйственным инвентарем, где в воздухе стоял тяжелый запах опилок и машинного масла.

— Привет, детка, — сказал Кон и улыбнулся; его голубые глаза сияли каждый раз, когда он смотрел на меня.

— Ну, мне пора домой. Жена расстроится, если я опоздаю к ужину, — сказал мистер Косгроув, который стоял у стойки, сдвинув набок широкополую шляпу.

— Спасибо, мистер Косгроув. У меня должна быть поставка к пятнице, тогда и привезут остальной заказ для Вас. Я Вам позвоню.

— Спасибо, — ответил мистер Косгроув, приподняв шляпу. Его кожа говорила о жизни, проведенной в солнечных полях. — Рад Вас видеть, миссис Хемлок.

— Сколько раз я должна просить Вас называть меня Чарли? — спросила я, улыбнулась и похлопала его по спине, когда он проходил мимо меня к двери с мешком семян в руке.

— Думаю, ещё несколько раз, — проговорил он с улыбкой и приподнял свою шляпу. — Хорошего вечера.

— Хорошего вечера, — в ответ пожелала я, закрывая за ним дверь, и неторопливо подошла к стойке.

Конрад смотрел на меня каким-то плотоядным взглядом. Мне нравился этот взгляд.

— Как дела с торговлей цветами? — спросил он, обходя стойку, и обнял меня.

— Продуктивно. Если местные жители и дальше будут падать замертво в округе, у нас будет куча денег на новую ванну, которую я хочу.

— Достаточно большую для двоих? — он зарылся губами в мои волосы, его теплое дыхание послало желание вниз по моему телу.

— Конечно, — я уткнулась носом в его новую татуировку с рисунком розы с колючими стеблями, оплетающими шею.

— Мне нравится, как это звучит, — проговорил он. Его руки блуждали по моей попке, пробираясь всё выше под мой белый сарафан, а я смеялась над ним и пыталась убежать. Он щупал все мои местечки, которые ему хотелось и как захотелось.

— Рабочий день ещё не закончился, мистер Хемлок, — сказала я, улыбаясь ему. — Ты же не хочешь распугать всех клиентов, так ведь?

Он посмотрел на пустую улицу и проговорил:

— Думаю, сегодня мы закроем магазин пораньше. Что скажешь? — уточнил он, наклонился и прижался губами к моей шее, а затем провел по ней языком.

Я вздохнула и обняла его за талию со словами:

— Думаю, это неплохой план.

— Я рад, что ты не против, — проговорил он, прикасаясь к моим губам поцелуем, но прежде чем он смог поцеловать меня так, как я мечтала весь день, дверь распахнулась, и мы услышали голос:

— Ой, да вот же мои милые голубки!

Я ахнула, когда Кон потянул меня за собой. Рамон стоял в дверях с пистолетом в руке и улыбкой на изуродованном лице. Правая сторона была неподвижной маской, а рядом с глазом тянулся шрам.

— Нравится тебе, как я теперь выгляжу? — спросил киллер, продвигаясь вглубь магазина, стараясь поймать мой взгляд.

Конрад повернулся за ним.

— Не двигайся, Кон! — крикнул Рамон. Его рука дрожала, но он держал пистолет, целясь в нашу сторону. — Вы хоть представляете, как долго я вас искал? Вас трудно было найти. Очень, — продолжал Рамон, подходя ближе.

— Кто-то отдал приказ на меня? — спросил Кон и вытянул руки перед собой, пытаясь успокоить Рамона.

Я медленно попятилась назад. Рядом с кассовым аппаратом на стойке лежали маленькие молотки с встроенными гвоздодерами.

Рамон рассмеялся, и одна сторона его лица исказилась.

— Никто не приказывал вас прикончить. Нэйт пригрозил, чтобы никто даже не произносил твое гребаное имя, как только стал боссом. Я хотел убить и эту русскую девчонку тоже, но он позаботился об её защите, — сказал Рамон, пожимая плечами. — Может потому, что я убил её семью. Но это уже не важно. Теперь я здесь. И вы теперь здесь. И пришла пора кое с кем расквитаться!

Я потянулась к одному из молотков.

— А мое лицо? Это все из-за тебя, Кон. Бл*дь. Ты. Перерезал мышцы, но не нервные окончания. Я чувствую, как оно болит, чувствую боль от пули, как будто это случилось только вчера.

— Это очень грустная история, всё это так печально, Рамон, — сказал Кон и указал на пустые ведра из-под краски у двери. — Так ты зашёл, чтобы взять одно из них, чтобы слить туда твои слезы? На этой неделе на них специальная акция. Два по цене одного.

— А ты шутник. Очень смешно, — ответил Рамон и снова посмотрел на меня. — Я заметил, что ты ждешь ребенка, когда ты переходила улицу, да?

Я с трудом сглотнула.

От его полуулыбки у меня по коже побежали мурашки. Он продолжал:

— Вот я и говорю. Значит, Кон будет папочкой? Как чудесно! Я пришел поздравить вас заранее. Я расскажу тебе, что произойдет. Во-первых, я собираюсь связать вас обоих в задней части вашего милого хозяйственного магазинчика. Конечно, я воспользуюсь твоей веревкой. Я уверен, что она у тебя самая лучшая в этом городишке. Потом я продолжу и познакомлюсь с твоей малышкой. Вытащу этот плод и скажу «привет». Пока ты истекаешь кровью, я снова займусь Коном — отрежу ему член и засуну в его глотку, для начала.

Я отшатнулась к стойке.

— Я тебя напугал? — спросил он, наклоняясь ближе. — Мы не можем допустить, чтобы будущая мамочка испугалась, особенно в день родов.

Я выпрямилась и сунула молоток в задний карман Кона.

— Я не боюсь тебя, Рамон, — ответила я и подошла к Кону, чтобы отвлечь Рамона. — У тебя была кишка тонка, чтобы убить нас обоих тогда, когда у тебя был шанс.

— Заткни свой поганый рот! — он махнул на меня пистолетом. — Я здесь, чтобы закончить свою работу, и на этот раз я сделаю все правильно.

Кон опустил свою левую руку, прикрывая меня.

— Отпусти её. Просто убей меня, садистский ублюдок.

— Слишком поздно, — произнёс Ромон, подходя ближе. — Как я уже говорил, мне нужна веревка.

Прежде чем я успела моргнуть, Кон вонзил молоток-гвоздодер в горло Рамона. Он вырвал пистолет из его руки и выстрелил ему в лицо, затем повернулся ко мне.

— Чарли? Ох, чёрт, Чарли! — воскликнул он. Кон прижал руку к моему животу, а в это время кровь пропитала мой белый сарафан.

Медицинские приборы запищали, вытаскивая меня из беспокойного сна. Почему я здесь? Образ Рамона вспыхнул у меня в голове: пистолет в руке, искаженное лицо. Потом Кон. Его кожа побледнела, а глаза расширились, когда он вёз меня в отделение неотложной помощи.

Я потянулась рукой вниз и пощупала свой живот. Выпуклость исчезла. Слёзы обожгли мне глаза. Мой ребенок. У меня снова забрали Джесси. Рыдания сотрясли меня, когда я попыталась открыть глаза.

— О, слава Богу, слава Богу! — раздался голос Кона рядом со мной.

Я изо всех сил старалась разглядеть его, и через мгновение туман, наконец, рассеялся настолько, что я могла увидеть лицо любимого мужа. Его глаза были влажными, а лицо напряжено от беспокойства.

— Я здесь.

Он целовал мою руку снова и снова, повторяя одно:

— Спасибо тебе. Спасибо.

У меня всё никак не складывалась полная картина. Как давно я здесь?

— Что случилось? — спросила я и попыталась повернуться к нему, но мое тело не слушалось.

Он вытер глаза. Я никогда не видела, чтобы он плакал. Вид его слёз сломал что-то у меня внутри и заставил плакать сильнее.

— Ты потеряла много крови. Им пришлось дать тебе снотворное. Потом переливание крови в течение двух дней, и они не были уверены, что ты сможешь прийти в себя.

Комната казалась мутной, как в тумане. Он продолжал целовать мою руку, его тёплые губы успокаивали меня, вселяя надежду, что, возможно, всё будет хорошо. Пока я не думаю о Джесси, возможно, так и будет.

— Я позову доктора. Он делает обход на шестой, — сказала женщина, но я её не видела.

— С тобой всё будет в порядке, — произнёс он, вставая и наклоняясь надо мной. Его светлые глаза были так же пленительны, как и в первый день, когда я их увидела.

— Но Джесси… — тут мой голос сорвался на рыдание.

— Она здесь, — ответил Кон, оборачиваясь. — Вы можете принести её сюда?

— Конечно, — раздался другой женский голос и скрип туфель по кафелю. — Вот она — маленькая мисс Джесси Роза Хемлок.

Я отчаянно заморгала, затем снова моргнула, пытаясь прояснить зрение, когда медсестра положила ребенка мне на руки. Кон помог мне поддержать её. Она посмотрела на меня, возможно, даже более осознанно, чем я, и издала смешной звук.

— Она живая? — спросила я, уставившись на неё, не понимая, происходит ли это в реальности.

— Да, — подтвердил Кон и убрал волосы с моего лба. — Разве ты не помнишь? У тебя начались преждевременные роды, и мы приехали сюда. Но им пришлось сделать экстренное кесарево сечение, когда они поняли, что Джесси идет неправильно…

— Но… а Рамон?

Кон нахмурился и сказал:

— Нет, детка. Это случилось несколько месяцев назад. Тебе удалили аппендикс, но это и всё. Помнишь?

— Она что, говорит о том, что случилось, когда на неё напали с оружием, чтобы ограбить, да? — раздался голос медсестры. — Должно быть, она немного растерялась, когда пришла в себя. Как только наркоз пройдет, всё прояснится.

— С ребенком всё в порядке. С нашей дочерью все в порядке, — снова произнес Кон, улыбнулся и поцеловал меня в лоб. — А теперь и с тобой тоже.

Туман начал рассеиваться, и мои воспоминания ко мне вернулись. Смерть Рамона, моя рана, месяцы, которые мы с Коном провели в ожидании Джесси. Мы отделали её детскую в светлых розовых тонах, и я рисовала цветы вдоль плинтусов, в то время как Кон отчитывал меня за то, что я так перенапрягаюсь.

— Я помню. Теперь я вспомнила, — сказала я, подняла руку и погладила её по мягкой щеке. — Она красивая.

— Идеальная, как и её мать, — подтвердил Кон и лучезарно улыбнулся нам.

— Смотри, мамочка! — закричала Джесси и подбежала к нему, её очки съехали набок, а в руке она держала банку.

— Что ты нашла на этот раз? — спросила я, заглядывая в банку. Внутри была маленькая зеленая ящерица. Дочь моргнула и побежала по кругу.

— Я поймала ее у ручья, — ответила она и просияла, её светло-голубые глаза сверкнули на ярком солнце. — Папе она понравится!

— Папа скоро вернется домой. Давайте все пойдем в дом и умоемся. Давай, Бо, иди ко мне, сынок, — сказала я, подхватывая Бо с одеяла, и внесла его в дом, а Джесси со своей ящерицей пошла впереди. Когда солнце скрылось за деревьями, отделявшими наш участок от соседнего, в поле начали светиться светлячки.

— Ты будешь говорить ему, что попала во все банки? — поинтересовалась Джесси, подбегая к раковине и открывая кран.

— Нет.

— А почему нет? — продолжала спрашивать она, намыливая руки, когда я усадила Бо в высокое кресло.

— Это может только расстроить его.

— Почему? — она поправила очки и уставилась на меня, пока я открывала холодильник.

— Потому что в прошлый раз, когда он стрелял по банкам, он промахнулся один раз. Нехорошо злорадствовать.

— Но ты прострелила их все. Это значит, что ты лучший стрелок. Я хочу рассказать ему, — проговорила она, села за стол и состроила смешную рожу маленькому Бо, который пускал слюни и улыбался.

— А я тебе говорю, что не нужно его расстраивать, — ответила я, закрыла холодильник и увидела Кона, стоящего в дверях кухни с ухмылкой на губах.

— Лучший стрелок, да? — спросил он, протянул руку и схватил меня за талию, притягивая поближе к себе.

— Фу-ууу, вы опять собираетесь целоваться? — протянула Джесси, поднимаясь и уносясь в гостиную. — У меня ящерица, — бросила она через плечо.

— Молодец, детка, — сказал Кон, наклоняясь, и ущипнул меня за шею. — Значит, ты прострелила все банки?

— Я не собиралась хвастаться, — ответила я ему. При этом я не могла сдержать улыбку, которую он всегда вызывал на моем лице.

— Есть хоть что-то, в чём я лучше тебя? — поинтересовался он и поцеловал мою грудь, проведя языком по выпуклостям под майкой.

— Я могу кое-что придумать, — ответила я, обвивая руками его шею, а он поднял меня и посадил на стол рядом с Бо.

Одной рукой он обхватил мою грудь, а другой схватил меня за волосы и пробормотал:

— Уложим детей спать сегодня пораньше, — произнося это, он стал наклоняться всё ближе, пока его губы не коснулись моих.

— Да?

— Да, потому что они должны крепко спать к тому времени, когда ты закричишь в мою ладонь.

Меня всю обдало жаром, когда мы целовались, его рот говорил мне, что он всегда найдет меня, защитит меня, и самое главное, — будет жить ради меня.

Конец