После боя курантов, шума и криков по поводу наступившего Нового Года, за столом только и было разговоров, что об этой «даме в голубом».

Все строили догадки, предположения, но ничего определённого так и не вырисовалось. Во-первых, приглашённые в большинстве своём были не знакомы. Во-вторых, все были в масках, а изрядное количество шампанского и не только не давало сосредоточиться на выводах. В любом случае, хозяева дома и гости были весьма довольны: интрига удалась и появилась тема, чтобы посудачить.

Оказывается, эта дама успела перетанцевать с большей частью присутствующих мужчин, но сказать про неё что-то определенное не мог никто. Кроме живописных восхищений неженатых мужчин и сдержанных комментариев женатых, Марина толком ничего не услышала.

Дамы, как водится, старались преуменьшить достоинства незнакомки. Их не устраивало в ней всё: от наряда до поведения. «Вертихвостка и ничего особенного», – это были самые сдержанные высказывания.

Семён вначале очень нервничал, что кто-нибудь заметил его интрижку с этой бестией, но вскоре успокоился, а потом даже почувствовал своё превосходство над слюнопускающими особями мужского пола. И только однажды он слегка напрягся, когда сидящая напротив женщина, спросила его:

– А Вы, кажется, тоже вальсировали с этой дамочкой? – и выжидательно замерла, поглядывая то на него, то на Марину.

Марина придала своему лицу безразличное выражение, но приготовилась ловить каждое слово мужа.

– Да. Она… – он на секунду запнулся, – пригласила меня, и я не мог отказать даме.

– Ну, и как она Вам? – прицепилась дотошная соседка.

– Если бы она была без маски, – вежливо и спокойно ответил Семён, – я бы смог Вам её описать. Но как я могу описать… куклу? Её Вы и сами видели.

– Да, Вы правы. Действительно, кукла, очень точное определение, – с некоторым злорадством откликнулась женщина и кинула взгляд на сидящего рядом мужчину. Тот поспешно затолкал в рот кусок мяса. Видимо, он тоже танцевал с Незнакомкой, к великому неудовольствию своей спутницы.

Марина проглотила улыбку и спросила:

– А что, правду говорят, у неё был… очень необычный костюм?

– Да чего уж необычного? – фыркнула женщина. – Рюши и пошлые воланы, чтобы скрыть костлявость, – она шумно вздохнула, и её внушительных размеров бюст стал просто гигантским. Она бросила победоносный взгляд на жующего спутника. Тот понял, что должен что-то сказать. Быстренько проглотил комок мяса и поддакнул:

– Да, дорогая, ты права – дохлая, как вобла. И подержаться-то не за что!

Но, вместо одобрительного, он получил ещё один уничижающий взгляд и понял, что ляпнул что-то не то. Уж лучше бы жевал.

Марина взглянула на Семёна, но он успел «уйти в себя». Понять, что он думает, было невозможно. Она поковыряла вилкой в тарелке и сказала:

– Жаль, что я опоздала, я бы тоже полюбовалась на неё.

– Уверяю Вас, – сказала пышнотелая дама, – Вы ничего не потеряли. Дорогой, – обратилась она к мужчине, – поухаживай за мной.

Мужчина засуетился, и чуть было не опрокинул бокал с вином.

– Что это ты так разнервничался, шалунишка? – спросила она кокетливо и ущипнула спутника за ляжку.

Марина вместо смеха икнула и прикрыла рот рукой:

«Кажется, у него там будет синяк».

Когда гости стали шумно двигать стульями и выбираться из-за стола, чтобы размяться – сходить припудрить носик или покурить, а официанты проворно сновали вокруг стола, убирая грязную посуду и готовя его к чаепитию, Марина шепнула Семёну:

– Давай, сбежим? А то мне кажется, на мне костюм трещит по швам.

Семён кивнул. У него уже давно было желание покинуть эту вечеринку, но не хотелось привлекать внимание и расшаркиваться перед публикой за столь ранний уход.

Они выскользнули из зала незамеченными.

Свежий морозный воздух был как глоток живительного эликсира.

– Ух, хорошо! – Марина передёрнула плечами и побежала к машине. Как и договаривались, Семён приехал на такси, чтобы они могли вернуться домой на одной машине.

Он попытался втиснуться в Маринину «мыльницу» и долго чертыхался, устраивая свои ноги в малогабаритном пространстве.

– Я же говорил, возьми мою машину. И проблем бы не было ни с сугробами, ни с комфортом, – бурчал он.

– Ты же знаешь, – сказала Марина, – я твоего «бронтозавра» боюсь. Мне с его габаритами не справиться.

– Надо учиться, – зудел Семён, – так и будешь на своей «блохе» скакать?

– Хорошая машина и ездит нормально. И вообще, не нравится – вызови такси.

– Ну уж, дудки. Я уже сложился в твоей «коробочке», теперь не вылезу. Буду дальше мучиться.

Она покосилась на мужа:

– Что, колени уши не натирают?

– Не натирают, – огрызнулся Семён. – Рули, давай.

– Вот и терпи, – хмыкнула Марина. – Это тебе не с «голубыми феями» вальсировать.

Семён напряг желваки, но ничего не ответил.

– А ты мне сказал, что не знаешь, чей это мундштук, – продолжила наседать Марина.

– А я и не знаю. Она своего имени не назвала и адреса не оставила.

– А как хотелось бы узнать! – попыталась она уколоть мужа. – А правда, что она всё время молчала?

– Правда.

– А почему?

– Что почему?

– Молчала.

– А я откуда знаю. Я не спрашивал.

– И что, вот так молча и танцевали?

– Вот так и танцевали.

– А чего ты злишься?

– Я не злюсь. Мне твои дурацкие вопросы надоели.

– Почему дурацкие? Просто я опоздала…

– Вот и не надо было опаздывать! – выпалил Семён.

Марина посмотрела на мужа, и неприятная волна пробежала по телу. Они замолчали, каждый думая о своём.

«Не надо было заморачиваться с этим карнавалом», – думала Марина. – «Всё только усложнилось и ещё больше запуталось».

«И зачем я поддался на уговоры и попёрся на этот «праздник жизни»? Ведь подсказывала мне интуиция, что ничем хорошим это не закончится. Сидели бы сейчас на даче: тихо, спокойно. Ёлку бы нарядили, живую, пахнущую смолой и лесом. Развесили шары», – Семён тихо вздохнул.

Каждый год они с Мариной перед Новым Годом шли в магазин и выбирали самый красивый ёлочный шарик. Это было их маленькой семейной традицией. Каждый год и, непременно, шар. В этом году был десятый, но они его так и не повесили на ёлку, вместо этого… Он стиснул зубы и нахмурился.

Будет ли у них их одиннадцатый шар?