– Почему у меня никогда не получается задуманное? Какой злой рок преследует меня? Подкинули к чужому порогу, словно котенка. Не знаю ни отца, ни матери, но и этого мало! Судьбе угодно отобрать матушек, друзей! Теперь еще и Роки. Что с ним? Выбрался ли?

Свон сидела на полу в небольшой комнатке и рыдала горькими слезами. От бессилия что-то изменить, от жалости к себе, от страха перед будущим. Беззаботная жизнь в замке Шовеллер казалась сказочной: тайный первый поцелуй с незнакомцем, томление чувств, узнавание запаха духов во время танца с Эдуардом. Бал! Она ли была на балу в наряде, на который оборачивались и женщины, и мужчины? С ней ли танцевали оба принца? Может, все приснилось?

Проснулась она внезапно и долго не могла сообразить, где находится. Свет в комнату проникал через узкое окошко, забранное густой решеткой. В помещении не было ни одного предмета мебели, кроме ковра с высоким ворсом и легкого покрывала, в которое она быстро завернулась. Девушка пробовала стучать в дверь и кричать в окно, но никто не откликнулся. Очень сильно хотелось пить.

Только когда солнце за окном стало клониться к закату, дверь отворилась, и в комнату вошли три женщины. Одна несла кувшин и большой таз, другая – две бадьи воды, а третья – тряпичный объемный мешок и стеклянную лампу, свет от которой разогнал наступающий сумрак. Незнакомки были одеты в свободные одежды тусклых цветов, полностью закрывающие их тела, а на головах красовались мудрено повязанные большие платки, которые скрывали не только волосы, но и лица до самых глаз. Темные очи и сросшиеся брови делали выражения лиц женщин неприветливыми.

Женщины не реагировали на вопросы, задаваемые Свон, действовали быстро, словно проделывали свою работу сотни раз. Поставив таз и плеснув в него немного воды, старшая из женщин дернула пленницу за руку. Та поняла, что ее просят встать в него. Из развязанного мешка извлекли кусок мягкой ткани, мочало, мыло, гребень и разные незнакомые предметы.

Когда на голову полилась теплая вода, Свон пыталась поймать струи ладонями, чтобы напиться, но грубый окрик старшей служанки заставил стоять смирно. Действуя слаженно, женщины намылили пленницу и принялись растирать тело мочалом. Одна из них нагрела на огне лампы воск и присела у ног девушки. Прижав руку к животу невольницы, она ловко убрала с помощью полосок ткани, смазанных воском, курчавые волоски с лобка. Затем, попросив поочередно поднять каждую ногу, проделала ту же работу. Свон застыла, боясь пошевелиться. Воск был горячим и, казалось, что он обожжет тонкую кожу. Но в умелых руках женщины болезненное действо закончилось быстро. Тело умастили маслами, которые тут же впитались в кожу, оставив лишь легкий аромат. Вскоре Свон, сияющая от чистоты, не имеющая ни одного лишнего волоска на теле, с красиво завитыми локонами, струящимися по спине до талии, осталась в одиночестве.

Свон ощущала такую легкость, что казалось, она парит в воздухе. Больше не смущала нагота, не было ни одного места на теле, где бы ее не потрогали чужие руки. Хотелось только пить, есть, и сходить в туалет.

Через некоторое время вернулась та же группа женщин. В комнату занесли маленький столик с яствами, стеклянный кувшин с водой, в котором плавали лепестки розы, и стул с дыркой посередине сиденья. Его поставили в угол. Старшая служанка пальцем указала на него и присела, давая этим понять, что вот она, возможность, сходить в туалет. Свон после пережитого было все равно, видит ли кто ее унижение. Как только она встала со стула, его тут же убрали.

На столе девушка обнаружила фрукты, непривычный для глаз плоский хлеб и вареное мясо птицы. После нехитрого набора продуктов на корабле, пища казалась божественной. Как только трапеза закончилась, стол тут же унесли, однако оставили кувшин с водой. Вода была прохладной, вкусной, с легкой кислинкой. Только после того, как в кувшине осталось воды на треть, Свон почувствовала разлившуюся по телу опьяняющую истому.

«Может, это вовсе не вода виновата?» – пыталась рассуждать девушка. Ей много пришлось пережить за последние дни, и она устала. Возможно, дело во вкусной еде и купании?

Мысли путались, комната плыла перед глазами в радужной дымке. Она даже не заметила, что уже не одна. В дверях стояло трое мужчин, а женщины внесли небольшие лампы, дающие яркий свет. Приглядевшись, Свон не без удивления обнаружила, что в них горит вовсе не огонь. Белые кристаллы размером с куриное яйцо давали ровный, непривычно спокойный свет.

«Ах, да! – подсказал одурманенный разум. – В комнате мужчины!»

Но стыда не было. Даже тогда, когда они окружили ее, цокая языками и качая головами.

«Нравлюсь!» – решила Свон и закружилась под музыку, звучащую в голове. Ей стало казаться, что она на балу, и оба принца танцуют рядом.

«Какие они красивые! Но необходимо выбрать! Решить, кто из них больше нравится?» -неслись потоком мысли. В своем воображении она задавала вопросы и тут же получала на них ответы:

«Безусловно, старший принц! Он такой загадочный! Когда я смотрю на него, у меня холодеет в животе. Мне просто необходимо к нему прикоснуться. Ах! Его рука на талии приятно греет мою кожу, и хочется как можно крепче прижаться сильному телу. Как от него приятно пахнет! Лимон или апельсин? А как принц улыбается! Его губы такие притягательные. Наверняка, он хорошо целуется. Что если попробовать? Или я уже знаю, как сладок его поцелуй? Это ведь он был тогда, в ночи, у сторожевой башни? Куда ты смотришь, Эдуард? Декольте моего платья открывает слишком много?!»

Опустив голову, Свон вдруг обнаружила, что она без платья и чья-то загорелая рука трогает ее сосок, а другая гладит бедро. Касания были приятны, но смущало, что это не руки принца. А где же Эдуард? Видение медленно развеялось, и вместо бала она опять стояла в ярко освещенной комнате. Двое бородатых мужчин скользили по ее фигуре масляными взглядами. За спиной возвышался похититель, увезший ее с корабля, где остался мертвый Зорг. И Роки…

Крик ужаса вырвался из ее горла, и Свон отпрянула от наглых рук. Только сейчас она поняла, что принц – плод ее воображения. Стало больно от осознания, что счастье – обманчивый мираж, и она стоит нагая перед бородатыми мужчинами, решающими ее судьбу.

– Хороша-а-а, – в очередной раз протянул один из них. – И сколько за красавицу дают, чтобы она не попала на торги? Кречет, мы не прогадаем?

– Можем жить безбедно целый год. Покупатель просил дать цену и, не торгуясь, согласился с суммой. Такой платы за рабыню-девственницу Форш еще не знал, – пояснил Кречет, и, приблизившись к Свон, кинул ей покрывало. Невольница тут же укуталась в шелковую ткань и отошла подальше от мужчин. Но они уже потеряли к ней интерес. Сейчас было важнее, сколько золота они смогут выручить за пленницу.

– Отлично. Но есть другой покупатель. Он тоже просил не выставлять девушку на торги. Если мы примем неправильное решение, то можем потерять всё. Оба покупателя всесильны и способны стереть Форш с лица земли. Не знаю, радоваться ли, что девушка попала в наши руки, или огорчаться? – с сомнением произнес второй бородач.

– Глупо упускать столь редкий шанс. Не лучше ли свести обоих покупателей на торгах? Пусть сами решают, кому она достанется. Стоимость может подняться в два раза. Кто из нас откажется от больших денег?

– Значит все-таки торги? – Кречет погладил бороду. – Кто пойдет на встречу с покупателями? Они разгневаются. Я свою работу сделал, доставил рабыню со «Свирепого» сюда. Теперь ваш черед. Мне еще предстоит встреча с безутешной вдовой, которая спросит, почему я оставил тело ее любимого мужа на корабле? Скорее всего, он уже кормит рыб. Но как мне объяснить женщине, что товар для Лиги важнее ее желания проститься с мужем?

Мужчины опустили головы. Каждый может оказаться на месте погибшего, и у каждого есть семья, куда однажды придут с трагической вестью. Работа на Лигу приносит неплохой барыш, но может унести драгоценную жизнь.

На следующий день Свон одели в шелковые одежды и завели в богато украшенную круглую залу с большим количеством окон. Стены, отделанные резным перламутровым мрамором, оттеняли легкие серебристые занавеси. На полу лежали ковры цвета морской волны. Ступая по ним, Свон ощущала необыкновенную мягкость. Легкий ветер гулял по зале, надувая серебристую ткань, подобно парусам корабля. Пахло морем и цветами, а изысканные вазоны дополняли картину роскоши, царившую вокруг.

Красоту помещения Свон отметила, проходя в центр, где девушку ждал Кречет. Вокруг небольшого помоста стояли кресла, в которых расположились только мужчины. На некоторых из них были маски, скрывающие лица. Когда девушка подняла глаза, ее сердечко ёкнуло. В одном из кресел сидел Алекс. Надежда оказаться свободной и вернуться на родину ударила по ее обостренным чувствам и из глаз полились слезы. Алекс кивнул головой и ободряюще улыбнулся. Свон хотелось кинуться к нему, вцепиться в камзол и не отпускать до тех пор, пока он не привезет ее назад в Эрию, и она не увидит родные лица матушек. Словно узнав о ее настроении, Кречет опустил ладонь на плечо девушки и громко произнес:

– Перед вами рабыня, о которой мы говорили. Есть ли у присутствующих желание, чтобы она сняла одежды?

Лицо Свон загорелось от стыда, но мужчины, один за другим произнесли «нет». Кроме Алекса в зале находилось еще шесть человек: трое в одежде Лиги торговцев Форша – их она видела вчера, остальные скрывали лица за масками. Сидящий рядом с Алексом мужчина первым отказался, чтобы рабыню раздели. Он не спускал глаз с невольницы, и Свон заметила, как напряжена его фигура. Другие два кресла занимали люди, одетые в черные балахоны. По расслабленным позам можно было предположить, что происходящее действо их просто забавляет. Хотя жадный блеск глаз в прорезях маски никак не вязался с их равнодушным видом. Один из них нехотя произнес «нет», а второй тут же повторил за ним. Стало понятно, кто старший в каждой паре.

– Вы предложили одинаковую цену за эту рабыню, поэтому Лиге пришлось объявить торги, нарушив данное ранее обещание. Кто из вас даст большую сумму, тот и заберет невольницу себе. Что могут сказать господа с левой стороны?

Мужчина, сидящий рядом с Алексом, подал ему знак, и тот четко ответил:

– Мы удваиваем сумму.

Ладонь Кречета, лежавшая на плече Свон, увлажнилась от пота и дрогнула. Помня вчерашний разговор, девушка сообразила, что сумма, прозвучавшая сейчас, колоссальна. Однако, человек в балахоне, находившийся справа от Кречета, лениво произнес:

– Добавляю к упомянутой сумме боевого дракона.

Кречет выдохнул и убрал свою мокрую ладонь с плеча невольницы. Свон задрожала от страха. Кто противостоит Алексу? И откуда у ссыльного дворянина столько денег? Хватит ли золота, чтобы она оказалась на свободе?

– Утраиваю сумму, – голос друга почему-то донесся издалека. Свет медленно тускнел. Задаваемые Свон вопросы превратились в маленьких светлячков и вихрем закружились вокруг нее. Что происходит? Почему никто не реагирует на мечущиеся блестящие точки? Отчего кружится голова?

Это были последние ее мысли перед тем, как она потеряла сознание.

– Добавляю к сумме двух боевых драконов, – успел произнести человек в черном балахоне. Его длинные пальцы, прикрытые широкими рукавами, выводили вязь заклинания. К несчастью, никто не обратил на его руки внимания. Взгляды покупателей устремились на Свон, медленно оседавшую на пол. Кречет подхватил девушку, к нему на помощь кинулся Алекс. Но подоспевшие представители Лиги успокоили всех:

– Мы вынесем невольницу на свежий воздух. Наши женщины о ней позаботятся. Продолжайте торги.

Все присутствующие в зале обернулись вслед удаляющейся фигуре бородача с рабыней на руках. На губах человека в черном балахоне цвела улыбка, которая показалась бы остальным неуместной остальным, но ее скрывала маска.

Свон лежала на коврах в просторном шатре из белой ткани. Слышался шум моря и крик чаек. Две женщины сидели рядом с невольницей и махали большими веерами, разгоняя горячий воздух. Волосы девушки, подчиняясь потокам, щекотали кожу лица. Создавалась иллюзия настоящего ветра, гуляющего из стороны в сторону и тревожащего белое убранство шатра.

Внезапно одна из женщин уронила веер из рук и рухнула ничком на ковер. Вторая стала крениться назад. Свон показалось: странный сон, начавшийся со светлячков, продолжается и становится все страшнее. Но то, что видели глаза, не снилось. В спине одной из служанок торчала короткая стрела. Пятно крови медленно расползалось, окрашивая ее бесцветную одежду, а у другой – стрела впилась в горло и струя крови брызгала из раны толчками.

Свон пыталась закричать, но, словно рыба, выброшенная на берег, открывала и закрывала рот. Хотела спастись бегством, но поняла, что не может пошевелиться.

В панике она наблюдала, как кинжал в неведомой руке кромсал белую ткань, и вскоре внутрь шатра проник человек в одежде Лиги торговцев Форша. Он наклонился над обездвиженной пленницей и ловко завернул ее в ковер. Очутившись внутри, она начала задыхаться, но бородач бесцеремонно бросил большой сверток на плечо, вышибив из Свон последний дух.

Пробежав десяток шагов, похититель вытряхнул добычу на пол пассажирской беседки, установленной на спине дракона. Белый, как снег, дракон повернул огромную морду и с интересом наблюдал за лежащей светловолосой девушкой.

“Арроу!” – раздался крик усевшегося на свое место погонщика, и, дракон, повинуясь команде, оторвался от земли. Несколько взмахов крыльями, и в воздух взметнулись миллионы песчинок. Ни одна душа не вышла из дома, удивляясь внезапному смерчу. Покупатели увлеченно торговались за рабыню, а представители Лиги мысленно упивались свалившимся на них счастьем. Такие высокие ставки еще не знал древний портовый город.

По команде погонщика дракон начал разворачиваться в сторону моря. Хорошо, что Свон крепко пристегнули ремнями, иначе ее обездвиженное магией тело вывалилась бы на крутом вираже. То, что для похищения к ней применили магию, сомневаться не приходилось. Тщательно подготовленный план удался – пленница покинула мраморную комнату до завершения торгов. Определенно, рабыня стоила больших денег – ведь похититель, не задумываясь, убил двух невиновных женщин.

Закончив разворот, дракон полетел к береговой линии, и перед его пассажирами открылась величественные виды древнего города.

Архитектура зданий Форша поражала разнообразием. Внизу под летящим драконом раскинулись огромные площади, создавая разноцветный причудливый рисунок. Дворцы из белого камня возносились к небесам и соседствовали с приземленными зданиями без единого окна. Плоские крыши домов, заросшие зеленью и вьющимися растениями, чередовались со сферическими куполами, украшенными россыпью звезд. Тянулись ввысь остроконечные шпили с флюгерами и стягами с раздвоенными языками.

Высокие башни, расположенные по всему городу, соединялись между собой подвесными мостами. По ним неспешно шли люди в богатых одеждах. Каждая башня венчалась площадкой для приземления драконов. На узких улочках кипела жизнь: толпы людей с корзинами, лотками, мешками спешили от одной площади к другой. Вдоль городских стен тянулись торговые ряды – открытые павильоны, где активно шла торговля любым товаром, в том числе живым. Свон различила в одном из них раздетых женщин, жавшихся друг к другу. Каприз судьбы избавил ее от участи испытать унижение на уличных торгах.

В небе кружили большие птицы. Приглядевшись, Свон поняла, что это летают драконы. В книгах подробно описывались огромные ящеры, и, судя по картинкам, они имели только черную чешую. Белоснежный дракон, на котором она летела, скорее всего, был такой же редкостью, как и белокурая девушка в здешних краях.

Погонщик, обернувшись к ней, махнул рукой, показывая на что-то внизу:

– Смотри, смотри! Туда, где доки!

Дракон сделал плавный маневр, и Свон увидела, что с правой стороны небо заволокло черным дымом. На пристани царила суета, люди бежали в разные стороны, корабли снимались с якорей и, неуклюже двигаясь в небольшом водном пространстве, пытались покинуть бухту. В воздухе летали искры, слышались хлопки, горящие куски парусины опасно мотало ветром. Они могли в любой момент сорваться с мачт и нестись туда, где скопились неповоротливые груженые товаром корабли.

Полыхал «Свирепый». Свон узнала парусник по носовой фигуре. Змейки огня лизали морду вепря. Казалось, деревянная фигура ожила и двигала огромными клыками в такт потерявшему управление кораблю. На палубе, где гигантскими свечами горели мачты, не было ни одной души. Свон почувствовала облегчение: она не желала команде смерти. Перед глазами встал образ кока, и ее сердце заныло от тоски. Где он? Выжил ли? Доведется ли им когда-нибудь встретиться?

Она хотела расспросить погонщика о судьбе команды, но голос еще не вернулся, а мужчина не посчитал нужным объяснить, почему показал гибель «Свирепого».

Ясно было одно: кто-то уничтожал имущество людей, причастных к ее похищению. До корабля сгорел дом Изры. Неужели месть наследника?

Подумав об Эдуарде, Свон представила его лицо. Вспомнился задумчивый взгляд принца, который она ловила на себе во время их неудавшегося танца, приподнятые уголки губ, готовые разойтись в улыбке, когда она путала фигуры. Потом в памяти всплыли такие подробности, как блеск карих глаз из-под длинных ресниц, появившаяся между бровями складка, обрамляющие лицо длинные локоны. И запах духов с цитрусовыми нотками. Словно наваждение! Стоило Свон подумать о принце, и она чувствовала наяву этот легкий аромат.

Что-то смутно-знакомое отметила она в одном из присутствующих на торгах. Волнение и страх не позволили ей разглядеть человека в маске, сидевшего рядом с Алексом.

Мысленно Свон сняла с его лица маску и задохнулась от озарения. Эдуард! Почему она не узнала его? Чувство близкой свободы затмило разум!

Но как Алекс смог уговорить наследника прибыть на торги? Неужели опальный дворянин имеет вес при дворе? А был ли Алекс в опале на самом деле?

У Свон закружилась голова от вопросов. Ей показалось, что вот-вот откроется некая истина, почему наследник участвует в ее судьбе. Может быть, она ему интересна как женщина, или дело лишь в кольце? Вдруг эта кутерьма только из-за тайны его матери? Но зачем тогда предлагать на торгах большие деньги за человека, знающего опасные тайны?

«Ах, да, – предположила Свон, – корона стоит дороже».

У нее возникло подозрение, что Алекс и наследник давно связаны между собой. Но насколько давно? Когда ссыльный дворянин появился в их жизни?

Память подсказала: Алекс пришел после ярмарки вместе с Амали, вызвавшись нести тяжелые корзины. Как раз после отъезда графской семьи в столицу и чудесного спасения Свон из реки. Тогда же у нее появилось ценное кольцо. Может быть, украшение находилось под присмотром Алекса?

Получается: Алекс-надзиратель? Заодно, и учитель. Грамотный, терпеливый, отзывчивый, все умеющий. И любящий кухарку Амали, которая намного его старше. Подозрительно? Без сомнений! Любовь дворянина, пусть и опального, и простушки, вдовы… Хм. Алекс находился пять лет рядом с ними, помогал, поддерживал. И пытался спрятать Свон, когда она узнала тайну королевы!

«Кто ты, Алекс? Ради кого прибыл в Форш? Ради меня? Или по долгу службы принцу? Друг мне или враг?» – думала Свон.

Окончательно запутавшись в догадках и доводах, она решила отвлечься, и принялась смотреть на то, что происходило внизу. Дракон летел над морем. На бескрайнем водном просторе не было ни острова, ни корабля. Солнце медленно садилось за горизонт. Ветер трепал косу, выбившиеся пряди метались по лицу. Становилось холодно. Увидев, что пленницу бьет озноб, погонщик вытащил из-под сиденья шерстяной плед и накинул на нее. Тепло и мерное покачивание погрузили Свон в дрему.

Она проснулась от того, что ее берут на руки. Дракон лежал посередине мощеной площади. В свете луны виднелись зубцы высокой оборонительной стены, а во дворе горели десятки факелов. Повернув голову, Свон разглядела мрачное каменное строение, вершина которого терялась в темноте.

Когда ее несли мимо дракона, тот шумно выдохнул через ноздри, подняв частицы земли в воздух. Погонщик недовольно прикрикнул на него. Но дракон вдруг потянул морду к его рукам, словно хотел еще раз взглянуть на пленницу. То ли необычный цвет дракона делал его не таким страшным, то ли Свон была не в себе, но она успела погладить его шершавую губу. В ответ дракон оскалился, и пленница могла поклясться, что дракон улыбнулся! И еще она поняла, что скованность рук пропала. Действие магии заканчивалось.

Похититель занес Свон в достаточно освещенную комнату, хорошо прогретую, благодаря горящему камину. Погонщик положил ношу на мягкую постель и, не произнеся ни слова, удалился. Свон приподнялась на локтях и огляделась. И полог над кроватью, и ковры на полу, и стены, украшенные гобеленами, свидетельствовали о том, что она находится не на востоке. Слишком разнились стили западных и восточных стран.

Спустив ноги с кровати, Свон осторожно встала. Пока она решала, подойти ли ей к двери или выглянуть в единственное не зарешеченное окно, послышался торопливый стук каблуков. Дверь распахнулась, и в комнату вошла прекрасная леди.

Увидев незнакомку, Свон облегченно выдохнула. Лицо рыжеволосой красавицы светилось добротой. Она радостно улыбалась девушке, словно встретила родного человека, легкими шагами пересекла комнату и заключила гостью в объятия.

Невольница оторопела от столь теплого приветствия. Незнакомка не торопилась выпустить ее из кольца своих рук, и этот дружественный жест позволили Свон расслабиться.

– Как я рада прижать тебя к своей груди! – пропела рыжеволосая. Именно пропела, до того ее голос был чист и приятен слуху.

Красавица, ее поведение, ласковый говор ошеломили Свон. Минутное человеческое отношение – и напряжение, копившееся с момента похищения, враз схлынуло. У Свон неудержимо потекли слезы, от едва сдерживаемых рыданий затряслись плечи, но незнакомка обняла девушку еще крепче и зашептала на ухо:

– Успокойся, милая Свон. Ты дома. Тебе больше ничего не грозит.

Свон почувствовала, что незнакомка беременна. Ее объемные одежды не позволяли сразу распознать большой срок. Это обстоятельство внушило Свон еще большее доверие к женщине.

Гладя в утешение плачущую Свон по спине, молодая женщина увлекла ее к кровати и, разняв объятия, села рядом. Протянув гостье платок, она участливо посмотрела ей в лицо.

– Ну-ну, дорогая! Перестань лить слезы. Ты должна радоваться: все ужасы остались позади!

– Я радуюсь, – прошептала Свон. – Не могу поверить, что все кончилось. Спасибо вам за участие. А где Алекс?

– Кто такой Алекс? И, пожалуйста, никаких «вы»! Мы же с тобой сестры.

– Сестры? – теряясь в догадках, спросила Свон.

– Почти. Во всяком случае, скоро станем. Я Леоль – жена брата твоего будущего мужа. Согласись, мы будем не только сестрами, но и добрыми подругами?

– Кто мой будущий муж? – уловила Свон самое важное из потока слов.

– Узнаю мужчин! – засмеялась Леоль. – Не удосужились спросить, согласна ли ты выйти замуж, но уже все распланировали! Со мной было также!

Свон хотела повторить вопрос, но Леоль невозможно было остановить. Румянец покрыл ее нежную кожу, пухлые губы расплылись в смущенной улыбке, взгляд мечтательно взмыл ввысь, словно там гнездились все воспоминания.

– Ах, дорогая Свон! Как все было красиво и романтично! Мой любимый пришел однажды утром в мою комнату, взяв на руки прямо из постели, и отнес в зал, где был совершен свадебный обряд. Никто из гостей, приглашенных разделить с нами радостный миг, не обратил внимания, что невеста стояла босиком и в ночной рубашке. Главное – свершилось чудо, к которому мы стремились все эти годы. Я была счастлива!

Коротко взглянув на Свон, рыжеволосая красавица продолжила свой рассказ:

– Может быть, ты нас осудишь. К чему была такая спешка? Если бы ты знала, через что нам пришлось пройти! Верный рыцарь спас даму, то есть меня, из пучины несчастий, куда ее вогнала злодейка-судьба! Три года назад череда бед обрушилась на мой дом. Сначала погиб старший брат – его убили грабители, когда он возвращался от короля. Буквально через полгода был отравлен младший брат. Бедняга промучился неделю, прежде чем Бог забрал его к себе. Мои несчастные родители не могли пережить потерю сыновей и умерли в один день. Их нашли в постели: обнявшись, они лежали рядом друг с другом.

Леоль взяла из рук Свон платок и промокнула им набежавшую слезу. Вздохнув, она продолжила:

– В течение года я сделалась круглой сиротой и наследницей большого состояния, в которое входили более пятнадцати крупных замков и несчетное количество угодий, лесов, деревень. Вокруг меня сразу же началась суета: появились дальние родственники, желающие взять на себя управление моим имуществом. Я едва отбивалась от алчущих женихов, которые еще при жизни родителей не давали мне прохода, а после их смерти, словно с цепи сорвались. Но никто из них не мог сравниться ни по уму, ни по красоте с любимым, с которым я тайно встречалась. Почему тайно, спросишь ты? Ты знаешь, к чему обязывает богатство? Равные должны выбирать равных. Наш союз никогда не одобрил бы король. Но мы так любили друг друга! Он все время был рядом, поддерживал и, наконец, взял ответственность за судьбу сироты. Разогнал женихов, жадных родственников, навел порядок в замках. Заменил слуг, распустившихся от безнаказанности и погрязших в воровстве, на своих людей. Теперь замки охраняются, и я спокойна. За себя и за будущих детей.

Леоль ласково погладила свой живот и грустно улыбнулась.

– Это вторая попытка. Мой первенец умер, едва появившись на свет. Мне дали попрощаться с дочкой, когда я лежала в послеродовой горячке. Казалась, девочка только что уснула.

Леоль виновато посмотрела на свою собеседницу.

– Ты столько пережила и понимаешь, как нужна помощь в тяжелый момент. Опять мой муж поддерживал меня, утешал, ухаживал, возился со мной, когда я капризничала. А через год чудо повторилось, и вот-вот появится наш малыш. Я счастлива. Уверяю тебя, ты тоже будешь счастлива, ведь мой муж и твой жених так похожи!

Свон заворожено слушала сбивчивый рассказ Леоль, не решаясь вставить слово, боясь обидеть новоиспеченную подругу. Ей хотелось узнать, о ком так тепло отзывается Леоль, кому доверила свою жизнь? И, наконец, кто этот загадочный жених? Миллион мыслей пронеслось в ее голове, когда она слышала подсказки: король, братья, тайный брак. Сердце гулко стучало в предвкушении желанного имени.

– Так кто же мой жених?