Императорские апартаменты. АЛЕКСАНДР ПАВЛОВИЧ, сидя за столом, изучает какие-то бумаги, перед ним, почтительно склонившись, стоит АРАКЧЕЕВ.
АЛЕКСАНДР (отрываясь от чтения). Да вы присаживайтесь, Алексей Андреич.
АРАКЧЕЕВ. Разве я смею сидеть в присутствии Вашего Величества?
АЛЕКСАНДР. Садитесь, граф, садитесь, в ногах правды нет.
АРАКЧЕЕВ. Ну, только если вы настаиваете… (Присаживается на краешек стула).
АЛЕКСАНДР (как бы равнодушно). Да, так что же наш стихотворец Пушкин?
АРАКЧЕЕВ. Не будет ли Вашему Величеству угодно уточнить, который — дядя или племянник?
АЛЕКСАНДР. Разумеется, племянник. (С притворным вздохом) Я тут подумал — не слишком ли сурово мы с ним обошлись? Все мы в молодости были подвержены заблуждениям… Как вы полагаете, Алексей Андреич, не настало ли время освободить его из ссылки?
АРАКЧЕЕВ. Как будет угодно Вашему Величеству, но ко мне поступили сведения, что он уже, гм, сам себя освободил.
АЛЕКСАНДР (изображая удивление). В каком смысле?
АРАКЧЕЕВ. Самовольно оставил родовое имение Михайловское и отбыл в направлении Риги.
АЛЕКСАНДР. Вот как! Надеюсь, он уже задержан?
АРАКЧЕЕВ (с едва заметной хитрецой). А куда торопиться, Ваше Величество? Задержать его мы всегда успеем. А так есть надежда, что он выведет на своих сообщников.
АЛЕКСАНДР. Ну и как, уже вывел?
АРАКЧЕЕВ. В настоящее время господин Пушкин проживает в одной из гостиниц Риги и ждет корабля, плывущего за границу. (Листает бумаги) Единственный, вернее единственная, с кем он, по последним сведениям, встречался — это супруга коменданта Рижской крепости госпожа Керн.
АЛЕКСАНДР (как бы удивленно). Неужели Анна Петровна — его сообщница? Вот уж приятная неожиданность для Ермолая Федоровича!
АРАКЧЕЕВ. До отплытия остались считанные дни, и мы еще успеем его задержать. Разумеется, если Ваше Величество не распорядитесь иначе.
АЛЕКСАНДР (с деланным равнодушием). Поступайте как знаете. (Помолчав) У вас все, Алексей Андреич?
АРАКЧЕЕВ (с заминкой). Государь, осмелюсь еще раз доложить вам, что в стране зреет противогосударственный заговор. И если мы вовремя не предпримем надлежащих мер…
АЛЕКСАНДР. Знаю, знаю. Вам не терпится расквитаться с господином… как его… Рылеевым за его глупую сатиру.
АРАКЧЕЕВ (чуть уязвленно). Ну причем тут сатира, Ваше Величество. На такие мелочи я не стал бы и внимания обращать. Но господин Рылеев в числе главных заговорщиков. И кабы он один! Вот когда в Кишиневе был схвачен господин Раевский…
АЛЕКСАНДР (изумленно). Генерал? Николай Николаевич?
АРАКЧЕЕВ. Нет-нет, майор Раевский. (Заглядывает в бумаги) Некто Владимир Федосеевич. Тоже, кстати сказать, стихотворец и большой приятель господина Пушкина.
АЛЕКСАНДР (с прорвавшейся неприязнью). Вот уж воистину: куда ни плюнешь — а попадешь в Пушкина. (Помолчав) Не удивлюсь, если окажется, что и он состоит в этом вашем заговоре.
АРАКЧЕЕВ (осторожно). По имеющимся сведениям, лично господин Пушкин ни к каким тайным обществам не принадлежит, хотя — что есть, то есть — близок со многими заговорщиками.
АЛЕКСАНДР. Ну и куда он бежать собрался — уж не в Грецию ли?
АРАКЧЕЕВ. Сначала в Голландию, а куда потом — неизвестно. Но не исключено, что и в Грецию.
АЛЕКСАНДР. Не иначе как туда. (С легким сарказмом) Сражаться за свободу под началом разбойника Байрона.
АРАКЧЕЕВ. Помилуйте, Ваше Величество, лорд Байрон в прошлом году скончался!
АЛЕКСАНДР. Вот как? А я и не знал. (Смиренно) Ну что же, буду молиться, чтобы его мятежная душа нашла утешение.
АРАКЧЕЕВ. Не вы одни, Государь. (Смотрит в бумаги) Едва до господина Пушкина дошла сия печальная весть, как он отправился в ближайшую к Михайловскому церковь, где и заказал панихиду за упокой души раба Божия Георгия.
АЛЕКСАНДР. Очень мило… (После паузы, неожиданно) А что Чаадаев?
АРАКЧЕЕВ. В каком смысле, Ваше Величество?
АЛЕКСАНДР. Он ведь тоже теперь за границей?
АРАКЧЕЕВ. Так точно. Путешествует по Европе. (Доверительно) И знаете, Государь, я даже отчасти рад, что господина Чаадаева нет в России — он-то как раз чуть ли не опаснее других.
АЛЕКСАНДР (рассеянно). Я помню… После прискорбных событий в Семеновском полку генерал Васильчиков направил этого Чаадаева ко мне курьером с известием о бунте. И вы даже не представляете, Алексей Андреич, что он мне тогда наговорил!
АРАКЧЕЕВ. Я же говорю — опасный вольнодумец.
АЛЕКСАНДР. Может быть, он и с Пушкиным близок?
АРАКЧЕЕВ. Еще бы нет, Ваше Величество! Он-то и внушил Пушкину свои вольтерьянские идеи. А вы знаете, какие стишки посвятил Чаадаеву господин Пушкин?
АЛЕКСАНДР. Не имею понятия.
АРАКЧЕЕВ. «И на обломках самовластья Напишут наши имена». Каково, Ваше Величество?
АЛЕКСАНДР. Вот уж два сапога пара — один распространяет возмутительные мысли, другой пишет возмутительные стишки… Я уж не говорю о дерзком и предосудительном поведении господина Пушкина — думаете, я не знаю про его амурные похождения в Одессе?
АРАКЧЕЕВ (невинным тоном). Я так полагаю, что в случае исчезновения Пушкина многие мужья в России вздохнут с облегчением.
АЛЕКСАНДР (осторожно подбирая слова). Алексей Андреич, если вы считаете нужным… или возможным допустить, как вы изволили выразиться, исчезновение из России известного вам лица, то прошу вас и в дальнейшем не упускать его из поля зрения.
АРАКЧЕЕВ. Разумеется, Ваше Величество.
АЛЕКСАНДР. И еще — до тех пор, пока не получите верных сведений о том, что его нет в России, ничего не говорите Ее Величеству.
АРАКЧЕЕВ (с чуть заметной улыбкой). Понимаю, Государь.
АЛЕКСАНДР. А вот я вас не понимаю, Алексей Андреич! Третьего дня я наградил вас орденом, а вы мне опять его вернули. Поймите, это ведь неуважение к Царю и Престолу. (Аракчеев непроницаемо молчит) Только, ради бога, не говорите мне, что граф Аракчеев служит не для наград, а единственно ради своего Государя и Отечества.
АРАКЧЕЕВ. А я этого и не говорю, Ваше Величество.
АЛЕКСАНДР (ворчливо). Ну, и на том спасибо.
АРАКЧЕЕВ. Простите за назойливость, Ваше Величество, но я опять о заговоре. Потомки проклянут наши имена, если мы не пресечем его, пока не поздно. Вот на что вы должны обратить свое высочайшее внимание, а не на этого ничтожного Пушкина! Одно ваше слово…
АЛЕКСАНДР. А вы не преувеличиваете?
АРАКЧЕЕВ. Скорее преуменьшаю, Ваше Величество! (Роется в портфеле, протягивает Александру увесистую стопку бумаг) Здесь подробные сообщения о том, какие речи их вожаки произносят в кругу своих единомышленников!
АЛЕКСАНДР (с нарочитой брезгливостью принимает стопку и сразу отодвигает в угол стола). И охота вам собирать всякие доносы.
АРАКЧЕЕВ (притворно вздыхает). Увы, Государь, без этого в нашем богоспасаемом отечестве никак невозможно. (Почтительно-напористо) Стало быть, я могу надеяться, что Ваше Величество прикажете принять надлежащие меры?
АЛЕКСАНДР (задумчиво). Не мне их судить… Не мне.
АРАКЧЕЕВ. А кому же, Ваше Величество?
АЛЕКСАНДР (не слушая, говорит как бы сам с собой). Господи, как все надоело! Уйти бы от государственных дел, жить где-нибудь вдали от людской суеты, возделывать огород, удить рыбу, молиться за спасение своей грешной души…
АРАКЧЕЕВ (с улыбкой). В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов.
АЛЕКСАНДР (очнувшись). В Саратов? Причем тут Саратов?
АРАКЧЕЕВ. А это из новой комедии, ходящей в списках. Некоего… (Заглядывает в бумаги) Некоего Александра Сергеевича…
АЛЕКСАНДР. Как, он еще и комедии пишет?
АРАКЧЕЕВ (невозмутимо). Грибоедова.
АЛЕКСАНДР (задумчиво). Да нет, зачем в Саратов? Лучше бы куда-нибудь в Сибирь, поселиться, понимаешь, в избушке, на лесной заимке… А с бунтовщиками пусть Константин Павлович разбирается. Хотя нет, он и сам на престол не особо рвется. Ну, тогда, стало быть, Николай Павлович…
АРАКЧЕЕВ (деликатно кашлянув). Ваше Величество, будут ли еще указания?
АЛЕКСАНДР (скороговоркой). Нет-нет, Алексей Андреич, больше ничего, благодарю за дельный доклад.
Аракчеев неслышно удаляется. Александр отодвигает все бумаги в сторону.
АЛЕКСАНДР (глядя в никуда). Не мне их судить, не мне…