Как-то приходилось читать воспоминания одного венгерского коммуниста, ставшего после разгрома Венгерской Советской Республики нашим разведчиком. Но первое свое разведывательное задание, он выполнял в интересах армии советской Венгрии. Работать он начал под видом монаха одного из католических орденов «Какая не есть, а все-таки форма», — писал он в своих воспоминаниях. Позже, когда в эпоху Ельцина наша РПЦ начала разрастаться, свой кадровый вопрос церковь частенько решала за счет отставников. Если верить их словам, то для них ровным счетом ничего не изменилось. Та же служба, тот же Устав, та же форма. Привычная для них среда! Даже привычек менять не пришлось. Этим они кстати выгодно отличались от тех попов, что начали церковную карьеру смолоду. Отсутствие жадности и высокомерия, привычка работать с людьми, умение подавать личный пример… А если учесть, что у многих из них было настоящее боевое прошлое?

Отец Кирилл был как раз из таких. Давать свое согласие на поездку сразу, он не стал лишь потому, что помнил о служебной дисциплине. Самовольно покидать доверенный ему пост и заниматься делами, не связанными с выполнением прямых служебных обязанностей — это было не в его правилах и привычках. Пришлось Ксении Александровне ходатайствовать перед Синодом. Тут правда получить разрешение было несложно. В Челябинске сложилась непростая обстановка, чреватая взрывом. Подавить недовольство, применив силу, власти имели полную возможность, но решили обойтись более мягкими средствами. Но именно с мягкими средствами и возникли проблемы. Все дело было в том, что для этого нужны люди, которым смутьяны могли бы доверять. Таких в запасе ни у кого не было. Поэтому, Синод был не против, чтобы именно представитель церкви навел в городе должный порядок. В отношении моего участия тоже возражений не было. Сферу искусства и пропаганды патронировала Ксения Александровна. Поэтому успех юной сказочницы можно было легко приписать ее мудрому руководству. Церковь оказалась еще хитрей и одобрила сразу два варианта действия. Если бы моя миссия провалилась и обстановка на месте еще больше обострилась, то это списали бы на козни «мироновской сектантки» и ее пособников, помешавших отцу Кириллу принести мир и спокойствие. В случае удачи, дело представили бы так, что благодаря той благодати, которой был наделен отец Кирилл, удалось благотворно повлиять на ярую сектантку и шовинистку и помочь ей одолеть гордыню. Справившись с искушением дьявольским, гордячка искренне покаялась в грехах и искупила их богоугодными делами. Про это я узнала гораздо позднее, но то что проигрывать нам нельзя, понимала с самого начала.

Прибыв в Челябинск, мы первым делом встретились с активистами «Гражданской обороны». Так посоветовал мне отец Кирилл:

— Вообще то принято сперва оказать почтение городским властям, но лучше это сделать во вторую очередь.

— А городничий не слишком сильно расстроится от этого?

— Он Ирина Павловна обидится. Но не сильно. Такой пройдоха как он, умеет скрывать обиды и даже вообще их забывать. Но если начинать с него, то успеха нам не видать. Он здесь давний обитатель и поддержка у него немалая. Разговаривать с ним стоит лишь тогда, когда мы сами заручимся солидной поддержкой на месте.

Сказано — сделано. Вот только встретившись с представителями добровольцев, я поняла, насколько трудно будет получить их поддержку. Разброд и шатание и отсутствие единства среди вожаков, могло привести к нешуточным эксцессам. Понять их можно. Люди ехали на войну, а войны то и не случилось. Внешний враг себя больше никак не проявлял. Зато поползли слухи о врагах внутренних. Этим слухам верили, потому что хотели верить. Во время первого нашего разговора с лидерами добровольцев, чего я только не услышала! И про затаившихся до поры до времени пидоргов. Про их тайную агентуру как в Челябинске, так и по всей Земле. И были бы это только слухи. Со слухами еще можно было справиться. Вот только самые буйные пошли дальше. Они уже начали составлять списки вражеской агентуры. Еще не поименные, но до этого недолго дойти. Пока что обвинялись в античеловеческой деятельности только некоторые тайные структуры и социальные группы. Что послужило источником их знаний? Я чуть ли не упала со стула, когда узнала о том, что нужную им информацию, люди почерпнули в «Протоколах содомских мудрецов»!

Вот это номер! Фальшивка, подготовленная для дискредитации в первую очередь меня, сработала в обратную сторону! На что-то подобное я и рассчитывала, когда решила накормить своих врагов их же варевом. Но чтобы вот так? Все-таки мистер Лоуренс молодчина! Суметь сделать такой вброс, используя респектабельные средства массовой информации? Это круто! Выяснилось, что английскому «Таймс» верили не только в Британии. В России ей верили даже больше. Как всегда, пророкам из своего Отечества обыватель доверял меньше, чем закордонным. Заявлять сейчас людям, что «Протоколы» эти состряпанная содомитами фальшивка, значит потерять их доверие.

— Вы только оцените господа коварство инопланетного разума! — обращался к собравшимся некий тип, обладатель пышной курчавой бороды и грустного библейского взгляда, — они правильно поняли, что если хочешь погубить человечество, то сперва нужно духовно победить Русь-матушку!

А дальше, с пылом и убежденностью, достойной библейских пророков, он рассказывал публике о том, как пидорги с помощью продавших им свою душу содомитов, начали спаивать народы России.

— Я господа тридцать лет посвятил практической медицине! И я каждый день наблюдаю трагедию нашего народа. Воистину за грехи родителей платят невинные дети. Боже мой! Это пьянство! Эта наркомания! Это нужно видеть господа!

— Что это за человек? — спросил отец Кирилл у стоящих рядом людей.

— Это сам доктор Кац! — уважительным тоном промолвил громила, с чьей рожей можно было сниматься в роли серийных убийц, — святой человек, детский врач. Он считай мою Шурку с того света вернул. Век ему за это обязан. Да у нас в Императорской Гавани, его считай все знают. Никому в помощи ни разу не отказал.

А тем временем Кац, разошелся вовсю. Похоже, что он искренне верил в то, что говорил собравшейся публике. О том, что Челябинск не случайно выбран пидоргами в качестве объекта удара, Как известно, Урал является становым хребтом России. Именно сюда и следует наносить свой удар тем, кто возмечтал погубить страну, возлюбленную самой Богородицей! Сломать ей так сказать хребет.

— Но враги просчитались, это я вам точно говорю! Они решили, что достаточно нас взять на испуг и мы рухнем. Это не так господа! У нас еще есть герои, подобные экипажу «Астры»! Благодаря им мы знаем, как нужно поступать с пидоргами. Я верю в то, что именно здесь, в Челябинске, наш народ начнет ковать тот меч, который сокрушит наших врагов!

— А что вы предлагаете сделать с содомитами? — спросил кто-то из присутствующих.

— Только массовые казни спасут наше Отечество от внутренних врагов! — решительно ответствовал Кац.

А ведь заведет он толпу. Да так заведет, что хрен остановишь. Внешний враг людям не виден и недоступен. Зато внутренний враг рядом и до него можно дотянуться. Особенно если будут названы фамилии этих врагов. И кто его знает, кого заведенный обыватель сочтет своим врагом? С Кацем нужно что-то срочно делать. Если его не остановить, то он без всяких колебаний зальет страну кровью. И то, что он способен вести за собой людей, делает его опасней самого лютого зверя.

— Братья мои, — негромко, но внушительно начал свое выступление отец Кирилл, — я внимательно слушал вас. Но послушайте и вы меня.

Все-таки было в отце Кирилле нечто такое, что заставило людей прекратить гвалт и начать внимательно его слушать.

— Никогда не стоит начинать с того, чем обычно заканчивают. Я сейчас вижу погромщиков, но не защитников своего Отечества. И как бы не был прав доктор Кац, но начинать нужно не с погромов, а с налаживания обороны против внешнего врага. А здесь у нас совсем ничего не готово.

Этой фразой он сразу переключил внимание публики на себя. Хорошо, что я догадалась уговорить его на эту поездку. У меня не получится вот так свободно общаться с большим количеством людей. А для отца Кирилла все это привычно. Кем же он был в армии? Я так и не догадалась его про это спросить. А отец Кирилл, завладев вниманием публики, начал гнуть свою линию:

— Как бы не был опасен и мерзок внутренний враг, но им есть кому заниматься. Ситуация пока еще не настолько отчаянная. Потребности бросать мирные дела и идти на помощь полиции, пока что нет. Но что будет, если инопланетный враг окажется возле вашего дома? Что думает по этому поводу доктор Кац?

Священник нарочно обратился именно к тому, кто наиболее пылко призывал к погромам. Кац нисколько не был этим смущен и долго над ответом не раздумывал:

— Для этого у нас есть армия. Если не хватит ей сил, то не один я запишусь в ополчение. Я думаю, что многие вспомнят 1812 год и поступят по примеру наших предков!

Ой умора! Хотелось бы мне знать, что делали предки Каца в том самом 1812 году? Вряд ли они покинули свой доходный шинок или лавку. Правда, этот Кац пожалуй не врет и действительно, случись что, не просто пойдет, а побежит на призывной пункт, схватит то, что ему дадут и зашагает вместе со всеми в самое пекло. Почему я так думаю? А потому, что не станут люди уважать сущее дерьмо. А этого доктора, судя по услышанной реплике, земляки хорошо знают. И знают с хорошей именно стороны. Да и сюда его вряд ли кто гнал. А отец Кирилл тем временем продолжил допрос:

— Вы наверное не понимаете что появиться пидорги здесь могут только высадив десант. Вот тогда им и стоит надеяться на помощь своих приспешников. И армия наша, и вы доктор Кац, сейчас можете встретить с оружием в руках только десант. Но что вы будете делать, если они с недосягаемых высот начнут бомбардировать наши города?

— Мне есть чем заняться, — огрызнулся Кац, — если вы не поняли, то я врач. А врачу на войне всегда найдется дело.

— Значит вы не понимаете простой вещи: десант и бомбардирские корабли нужно перехватывать на подходе. Как вы это сделаете доктор Кац?

Не смотря на то, что отец Кирилл разговаривал вроде бы негромко, а тон его был даже уважительным, бедный доктор начал понимать, что его просто выхватили из толпы и вот-вот выпорют. Вообще то, я от отца слышала о таком способе «порки» чересчур умных подчиненных. Выведут такого «умника» из строя и начинают при всех делать из него дурака и посмешище. И когда те, кто еще совсем недавно одобрительно относился к речам смутьяна, начинают над ним смеяться, тогда и возвращает командир назад в строй очередную жертву армейской педагогики. Зачем это делают? А чтобы от демагогов избавиться. Вот поэтому мой спутник и насиловал при всех слишком шустрого доктора. Правда, папа говорил, что перегибать палку тоже не стоит. Иначе подавишь всяческую инициативу. Аккуратней с этим нужно быть. Не знаю, насколько морально устойчив наш доктор, но сейчас он ничего путного сказать в ответ не мог. Вот только он не новобранец и превращать его в клоуна не стоит.

— Отец Кирилл, вы мне позволите слово сказать? — дождавшись утвердительного кивка, я обратилась к Кацу, — доктор, прошу у вас прощения, но я не знаю, как вас зовут по имени и по батюшке.

— Марк Самуилович…

— Марк Самуилович, скажите мне пожалуйста, как вы в условиях невесомости будете осуществлять переливание крови? Можете мне не говорить, что не знаете. Этого сейчас никто не знает. Но вот собравшиеся сейчас люди, думают, что доктор Кац это знает. Они надеются Марк Самуилович на ваши опыт и знания, которых у вас нет. Никто не знает, как тушить пожары, что возникнут на боевых кораблях, как нейтрализовать ядовитые газы, которые могут появиться в отсеках из-за боевых повреждений. И даже как правильно иммобилизовать раненого и осуществить его транспортирование в медотсек, тоже никто не знает. Вы призываете сейчас к погромам, а космической медицины у нас как не было так и нет. Потому что уважаемый доктор Кац ее не создал. А почему не создал? Потому что был занят еврейскими… Пардон! Был занят инопланетными погромами.

Похоже, что мы пошли верным путем. Обида, возмущение и ярость, ясно читавшиеся в глазах доктора, куда то ушли. Стоило только затронуть тот род занятий, в котором он был сведущ, как в глазах его засветилось обычное любопытство. Кац честно признался в том, что понятия о способах оказания первой помощи в космосе не имеет и даже не знает, что тут посоветовать. Между тем интерес проснулся не только у него. Идея о том, что мы должны перехватывать армады пидоргов на подходе и как можно дальше от Земли, людям понравилась. Что касается «содомских мудрецов», то с ними решили горячку не пороть.

— Товарищи! Враги народа никуда от нас не денутся. Сбежать от нас им некуда, а потому достаточно их взять на карандаш. А пока пусть живут. Сейчас заниматься прополкой грядок не стоит. Просто потому, что это чревато ссорами между разными странами. Зато когда грянет, не только мы вынесем дурную траву с поля. Граждане других стран сделают эту работу ничуть не хуже. Главное чтобы списочки соответствующие имелись.

Вот так и изменили мы настроение людское. А дальше пошла нормальная работа. И шла она под руководством отца Кирилла. Он во многих делах разбирался всяко лучше меня. Благодаря ему, «Гражданская оборона» из рыхлого образования начала превращаться в дееспособную организацию. За все сразу мы хвататься не стали. Главным было то, что до всех дошло: с чего следует начинать? А начинать следовало с создания системы мобилизации активной части общества. Это предложение, внесенное одним из отставников и было принято за основу. Сразу был избран Мобилизационный штаб Гражданской обороны. Он да только что образованный Научно-практический комитет вошли в состав нашего Ордена. Прочие подразделения ГО так и остались чисто инициативными образованиями. Правда погасить бушевавшие страсти удалось с трудом. Нашлось немало людей, которые продолжали желать открыть сезон «охоты на ведьм». Чтобы их успокоить, пришлось согласиться на создание Всероссийской Чрезвычайной Комиссии. Вы конечно поняли, кто предложил это название. Людям было объявлено, что вошедшая в состав Ордена ВЧК как раз и займется выявлением врагов народа. Честно говоря, ничего кроме названия у этой самой ВЧК не было. Она даже председателя не имела. Все это предстояло еще создать.

Потратив на все эти хлопоты несколько дней, мы наконец-то решили нанести визит челябинскому градоначальнику. Как и предполагал отец Кирилл, градоначальник умел не подавать виду что сильно обижен на кого либо. Но это еще не значило, что он готов был стелиться даже перед столичными гостями. А с чего бы ему не чувствовать себя уверено? Не позволив событиям выйти из под контроля и успешно провернув аферу с дополнительным финансированием, он считал что вполне тянет на героя всей страны. И вел себя с нами соответственно. Нет, хамить он нам не хамил, но с показом собственной значимости он явно перестарался.

— Не понимаю даже: зачем вы вообще тут нужны? Поверьте мне барышня, мы сами тут справились с возникшими проблемами и если будет нужда, справимся с ними вновь.

Отца Кирилла он вообще игнорировал. Как будто его и не было. В общем то позиция городничего и его мотивы были нам понятны. Пролитый на город золотой дождь, позволял ему решить многие вопросы. До отказа наполненная городская казна повышала его значимость не только в лице горожан, но и в глазах директоров филиалов германских фирм, которые давным-давно окопались на Урале. И насколько мы были осведомлены, пойдут эти средства на совершенствование городской инфраструктуры. Естественно, что самих себя чиновники при этом не обидят. Упрекать городничего в таком подходе было глупо. Он ведь для города старался! Ну а то, что часть средств попадет ему в карман, так это грехом не считается. Вряд ли он превысит негласные «нормы отката». Да и налоги с малообъяснимых доходов он конечно же заплатит. Все это так, но и отец Кирилл не вчера родился. Равнять и строить кого попало он умел в совершенстве.

— Господь наш осудил пороки людские и вы Семен Борисович, отделив козлищ от овнов исполнили волю его, — начал спокойным тоном отец Кирилл, — но одного козла на воле вы оставили. И не просто оставили, а хотите запустить его в огород.

Семен Борисович конечно понял, о каком козле ведет речь. Смутить его такими сравнениями было трудно. То ли он еще в жизни видел и слышал! Он и в свой адрес слышал достаточно упреков. И все как с гуся вода. Обличители приходили и уходили, а он оставался. Так и сейчас он полагал, что сумеет поставить этого чудака на место. А вот и не вышло!

— Стоит ли говорить о том, что праведный человек способен простить грешника? — продолжал тем временем мой официальный духовник, — но людям порочным милосердие неведомо.

— Это на что вы намекаете? — насмешливо спросил городничий.

— Не намекаю, а говорю прямо: мир наш во власти порока и порок этот всегда имеет защиту. У тех, кого вы отправили в узилище, в скором времени появятся влиятельные заступники. Пострадавшие от вас, ничего не забудут и не простят, а защитники их легко найдут козла отпущения. И где козлу этому искать спасения от гнева неправедного?

— Это шантаж? Вы точно уверены в собственной непогрешимости? — просто так городничий сдаваться не собирался, — а если выяснить, что делает возле вас столь юное существо? Соблазны ведь много кого одолевают…

Зря он это сказал. Главным заблуждением любого интригана является то, что он рассчитывает исключительно на свое умение плести интриги. То же самое он ожидает и от своего противника. Но вот то, что за это ему морду могут набить, они как то упускают из виду. Заниматься прилюдно мордобоем священнослужитель конечно не стал. Зачем? Несолидно это.

— Глупец! В слепоте своей ты не разглядел ни собственной гибели, ни спасения от нее. Через краткое время из козла обыкновенного, ты станешь козлом жертвенным. Пойдем отсюда Маша, рано тебе смотреть на то, как выглядит иногда Божья кара.

Хороший командир при нужде всегда способен нагнать страху и ужаса. До городничего наконец дошло, что этот день для него может оказаться последним благополучным днем его жизни. С фантазией у него был полный порядок. Что из себя будет представлять обещанная попом Божья кара, он понял. Былая спесь исчезла, а лицо его перекосило от неподдельного страха.

— Постойте! Куда вы уходите? Мы ведь еще ни о чем не поговорили! Мария Ивановна! Остановите этого фанатика! Он ведь сейчас сотворит что-то ужасное!

Ты смотри, оказывается он знает как меня зовут! И страх ему оказывается ведом. А как дышал! Еще минуту назад делал насчет меня гнусные намеки, а тут вдруг прозрел. Нет дорогой мой козлина, ты еще не достиг понимания того, что грехи чреваты потерями. Большими потерями. Сперва раскаяние, а потом прощение и спасение.

— Отец Кирилл! Мне кажется, что Семену Борисовичу срочно нужно исповедоваться и покаяться. Не могу же я отпустить грехи его вместо вас.

В одиночку я не дожму этого прохиндея. А нужно. Требуется, чтобы он согласился на общественный контроль за израсходованием пожертвований. Мне нужен выход на укоренившихся здесь немецких заводчиков и фабрикантов. Мне нужны местные инженерные и научные кадры. А еще мне нужна подконтрольная Ордену власть. Сейчас, пока есть чем давить на этого урода, я смогу добиться желаемого. Теперь мне понятно, почему отец Кирилл решил сперва поговорить с народом, а потом идти к начальству. Голову даю на отсечение, что команда линчевателей им сформирована и ожидает условленного сигнала где-то неподалеку.