Слагай судьбу по образу поэта, В гармонии рифмуя жизнь свою, Не слушай постороннего совета, Рукой своей ровняй себе стезю! Открой глаза, попавший в шторм однажды, Ты опоздал, не время уповать. Плыть по течению умеет каждый… Горазд не всякий против выплывать.

Мы бесконечно можем блефовать, Идем по жизни, в маски облачаясь. Притворство мне претит, пора менять: Себя теряем, в роли воплощаясь. Судьбу не превращая в маскарад, Лишь с именем останься, нареченным С рождения, а не с новоиспеченным, В итоге сам тому ты будешь рад. Самим собой быть честно и легко — Таким, как есть, без фальши и натуги. Не изменяй ни сути, ни натуре — И душу сохранишь всю целиком.

Гостей случайных не пускайте в душу, Дабы потом не стыла в жилах кровь. Доверчивость сыграет злую службу, Открыв для вас предательскую новь. Прибившийся неведомо откуда, Пропишется «психолог» на постой, И не успеешь ахнуть, как Иуда Отнимет и надежду, и покой. Они, начав с печально-нежных ноток, Ласкают лживо тонкую струну, Но вдруг рванут, ударив, словно током, И ты сидишь и… воешь на луну.

Кроить историю возможно. Нельзя лишь время убедить. Оно все взвесит осторожно, Вернет, расставит, возместит. И потому заметить смею: Людей Фемида часто лжет, Но время непредвзято зреет. И час суда всегда пробьет!

С тобой, народ мой, я делил Все беды ровно, не торгуясь. Средь лидеров твоих не слыл, Боясь ошибок и страхуясь. Я, духа горца не роняя, Хранил достоинство вершин. Равнины честь не умаляя, На ней я был в числе мужчин. Одних взял юмором народным, Других, подставив им плечо, Пленил поступком благородным — Для горца все всегда легко. Горжусь? Конечно, это славно: Всю географию людей, Не растворяясь в ней исправно, Объединять в число друзей.

Пять долгих месяцев тоски, Порою ужас, униженье — И поседевшие виски В мольбах о скором возвращенье. Мать сына снова обрела, Сияют счастьем Яхи очи, Ведь им одним она жила, А он пропал в объятьях ночи. Любовь и чудо в мире – есть, Возврат похож на воскресенье. Нам подарил Всевышний честь, Ему – спасибо за спасенье!

Ведомств разных растут аппетиты, Каждый шаг отдается рублем: Залезаем, как лохи, в кредиты, Нас стригут, как овец, день за днем. Обложив непомерным налогом, Рассчитаться велят по счетам, А затем, разобравшись с народом, Пилят «бабки» по разным мастям. Загрузили – куда уже больше? Ведь добыча России скудна. Паразита мошна стала толще, У отчизны легчает казна. И бюджет, и народ надорвали, Набивая карман за бугром, Что за матери вас нарожали? Ненасытное племя ворон! ДПС – те с ума посходили: За авто, за дорогу, за мощь И налогом, и штрафом прибили, Как кривой этой рост превозмочь? Без разбору в Чечне убивали, А теперь-то какого рожна «Пристегнись, оштрафуем!» – вскричали, Может, жизнь моя стала важна?

Вот нам уже за пятьдесят, Ряды изрядно поредели. Года медалями висят. Не зря в походах мы потели. Я не стесняюсь называть, Достойных предков семя – злато, Сейчас могу лишь вас позвать! Других впитала смерти вата. Беслан, Зураб, Саид и Мага! Из выживших нас очень мало, Судьба! Теперь чего уж там, Вернуть бы жизнь опять сначала. Вы есть, и я горжусь судьбой, Что, взгляд не отводя поныне, Вы принимали жизни бой, Не подставляя мразям спины!

Вайнахом быть, пожалуй, нелегко: В горах рожденный – как приговоренный, Достоинство призвание твое, И славным прошлым ты не обделенный. Извечный кодекс горца чтить обязан: Для друга жизни, брат, не пожалей. К отцов адатам кровью ты привязан, Свободу гор беречь, ценить умей. Твой поединок строго ограничен, Противник со спины – не цель твоя, Рази в глаза: ты в воинстве отличен, Достоинство и честь твоя стезя. Пусть уступая старшему в дороге, Покойным предкам воздаешь почет. Блюдя адаты на своем пороге, В гостях не забывай про чести счет. Ты в доме у себя встречаешь друга: Его покой дороже жизни сей, Визит к тебе – всех дел благих заслуга, Будь самым благородным из людей.

Нам вызов пал. Спешите, господа, Как никогда, пора определиться. Позиция – как чистая вода, Не может выбор надвое делиться. Есть «да» и «нет». Другого не дано. Не надо окружающим лукавить: Мы с косолапым снова заодно Иль выжидаем, чтоб его подставить? Не знаю, братья, для кого и как, По мне-так месть, подобие коварства. Ожог от войн, конечно, не пустяк, Но есть и дружба, а порою братство. Мне не оставить Виктора в беде, Ко мне всегда он был не безразличен, Не стать с ним рядом – это беспредел, А если проще – просто неприлично. Мы в доме нашем диалог найдем, В ошибках прошлых сами разберемся, Угрозы все разделим и сотрем И добрыми друзьями разойдемся.

Я лучше своих прадедов не стану, храбрее, сто процентов, никогда! Пусть лучше и теплей чужие страны, А мне земля родная дорога. Меня Восток не манит идеальный, не по душе их быт и сладкий нрав. Я гор скалистых не сменю на пальмы и в этом, знаю, несомненно прав. Подумайте, как это значит много — постель, застеленная маминой рукой? Что может быть теплей того порога, что дед переступал своей ногой? Сам шах персидский не мудрее Дады, заветы предков всех даров важней. Я лучше своих прадедов не стану, и сто процентов – их я не храбрей.

До тебя, до весеннего мая, Доживу, доберусь, дотянусь. Полной грудью со страстью вдыхая, Твоей силы цветущей напьюсь. Под наряженной яркой черешней, Наслаждаясь в тени, насижусь, А затем, как мальчишка безгрешный, За плодами наверх заберусь. Алым соком испачкаю щёки, Обернувшись опять в пацана. Не признают меня мои тёти, Что когда-то журили меня. Будут люди, деревья другие, Только май вновь прибавит огня. Мы весенние с ним и родные. Доживу, и он встретит меня!

Слежу за вами и за вас болею, Веду, равняю – кровная родня. Я не ушёл, я каждого жалею, За всех пекусь. Вы помните меня?! Покинув тело, я душою с вами. Ведомые отцовскою рукой, Творите милость, – у Аллаха сами Найдёте и прощенье, и покой. На ярмарке тщеславия и страха Не лезьте, говорю, из кожи вон, Тогда и вас минует гнев Аллаха. А я – где вы. Я ваш покой и сон.

В этом веке очковом тонет истина-мать, Двадцать первый зелёным показал свою масть. Кризис, войны, доходы, слёзы бизнес-потерь, Ледяные акулы правят балом теперь. Мне бы остров под солнцем, где б открылись глаза, И душа отогрелась, и пробила слеза; Где не правят обманы, и карманы пусты, Где царит вдохновенье и прозренья чисты. На Большой на Никитской, где оазис стихов, Там источник талантов, простота и любовь. Восседает на троне поэтический лев — Сам Володя Боярин, презирающий блеф. Покидаю оазис полным сил и огня. Этот остров надежды исцеляет меня. Моё сердце согрелось на припёке стихов, А душа приоделась в ателье от богов.

Как надоели мы друг другу!.. Людская плоть рождает зло! И распри, зависть – всё по кругу. Кому-то в чём-то не везло. Счастливый руку не протянет, И оппонент с ним во врагах. И дружбы доброй вера вянет, Скинхед с нерусским на ножах. Скажи, родной, что за идея Тебя на подвиги зовёт? Ты хочешь в беса верить смело, Пусть он, коварный, кровь прольёт. Трещит политики система, Ведь на кону весь род людской. Не метеор, а беса схема Расколет шар во мгле ночной. Идёт тринадцатый. Участья От страшной дюжины не жди. У матери не будет счастья, Пока есть плаха у судьи.

В честь мою не исполняют гимны, И оркестры мимо не идут… Пусть награды пролетели мимо, Но зато сады мои цветут. Не даются в честь мою концерты, И казна смеется надо мной, Даже дачка, что положена как жертве, Не досталась чьей-то волей злой. Что казна? Казна обогатится, Кто-то станет толще и жирней… Но мне жаль, что в нет родной столице. Улиц в честь ее погибших сыновей. От природы града было мало — Наградили нас еще одним: «Градом» огненным, сжигающим напалмом… Нефть проклятая стреляет по своим.

Ты снизошло, живое вдохновенье, С тобою я уже не сирота; Лишь ты и сигарета, как спасенье, — Два спутника мне преданных всегда. Когда ты пропадаешь ненароком, Теряюсь я и в прошлом, и теперь; И страшно мне: накажешь кратким сроком Или уйдёшь, прикрыв навечно дверь? Прости, прости, – я, походя, равняю Тебя и отрезвляющий дымок; Вы в преданности несравнимы, знаю, — Ты вдохновенье, и отец твой – Бог! Ты – Божий отпрыск. И поверить смею: Ты от Него слетаешь с высоты, А я на счастье облекать умею В свои слова небесные мечты. Когда курю и, хмуро сдвинув брови, Готов принять предательский удар. Ты вдруг приходишь в сокровенном слове, И я смиренно принимаю дар!

Скромность – это великая сила, Богом данный венец красоты, Благородных людей возносила До небесной она высоты. Не увидит слепец благородства, В вашей скромности слабость найдёт И в гордыне дойдёт до уродства, Ну а скромность к победе придёт.

Интересный и нелишний Этот уровень земной — Тест, назначенный Всевышним Для прохода в мир иной. Цепь проблем и испытаний С прохождением всех бед, Сеть соблазнов и желаний, Поражений и побед. Цепь божественной программы От азов до наших дней — Научить сынов Адама Отличаться от свиней. Интеллект и благородство, Созидание и труд… Если это есть, всё просто: Люди уровень пройдут.

Величина, да, без сомненья — Одна из мощных величин. О время, что с тобой сравнится! Тебя бояться – сто причин. Стираешь в прах ты всех великих, Не устоит и исполин. Не признаёшь родных и близких, Пришёл – ушёл: закон один. Все сёла, города и скалы — Ничто пред силою твоей. Все поколения признали — Стираешь всё под градом дней. Ты мир бессмертия лишила, Живое сроком уровняв, Легко великих схоронила, Мольбы народной не приняв. И тут же, не переставая, Крутила дальше жернова. Часами стрелок угрожая, Ссылаясь на свои права. Возносишь многих, звёзды даришь, Давая власть, почёт, успех. И плод червивый вдруг роняешь На общий и бесовский смех. О время, что с тобой сравнится, Тебя бояться – сто причин, Но есть порода, чтоб сразиться, Из славной гвардии мужчин. Сразятся, время отвергая, Чтоб честь и имя сохранить. Как силу, время признавая, Но страхом их не победить. Их имена ты не погубишь, Веками славу не сотрёшь. Да, без сомненья, жизнь обрубишь, Но память славных – не убьёшь.

Ты все время что разрушить ищешь, Подчинивший шар земной себе, Самый страшный на планете хищник: Человек название тебе. Ты шагаешь по планете пленной, Даже космос хочешь покорить, Чтобы ты один во всей вселенной Мог спокойно всласть и есть, и пить. Все живое в ужасе трепещет, Замерло в предчувствии беды. Стонет лес, трава, и зверь, и птица. Разве это разума плоды? Что ты ищешь на других планетах? На своей порядок наведи, Дай животным хоть глоток свободы, Все ломать на время погоди. Самый умный хищник мирозданья, Все живое просит у тебя: Разум обрати на созиданье, На планете мы одна семья. Сохрани немного кислорода, Новый год без елки проведи Береги, как мать свою, природу, Шашлыки овсянкой замени.

Корабль – призрак, жизнь – стихия моря, И вечная проверка от морей. То штиль, то шторм, но чаще непогода, Ушедшему из гавани своей. Бортами мериться в своей домашней бухте Не смог, и предпочел простор морской, Где каждый день, как тест на выживание, Опасный, интересный, непростой. Мастей различных разные эскадры, Пираты, патриоты, басмачи, Корабль-призрак, не смотря на стяги, Достойно пробивает рубежи.

Вменяют мне неверности порок: Мол, разменял на переправе лошадь. Чтоб не загнать кобылу я берег, При чем же здесь моя мужская похоть?

Уметь стрелять – не значит «воин»: Осел в доспехах не солдат. Мужчиной быть лишь тот достоин, Кто слово с честью не продаст. Длиной клинка не мерят храбрость, Размер еще не результат. Бравада чаще та же слабость А не парад твоих наград!

Объективных оценок желаю, Частных взглядов в искусстве стыжусь, Оградите поэзию, музу, Я коррупцию, зависть боюсь. Мало, где мы увидим святое, Редкой искрой сверкают благие места. Оградите поэзию, люди, От коррупции, зависти, зла. Пусть поэзия в ранге святыни Блещет нимбом под сводом небес. Как в мечеть или в храм православный, Каждый с истиной входит, как есть. Только истина станет стихами. Это – лучший детектор на ложь. Грубый юмор возможен под рифму, Этот бред отличит даже вошь.

Фортуна отвернулась? Нет, неверно, Все партии проиграны. Все скверно. Она обратно закрутила колесо… Проклятье этой ведьмы налицо. Тону в пучине бед и поражений, Даря противникам победы без сражений. Плыву под хохот сатаны на шаткой льдине, Здесь торжествует зло, оно пирует ныне. Гиены, грифы, шакалье на этой тризне Хотят порвать меня еще при жизни, Хотят делить куски дрожащей плоти, Визжат, клекочут и слюной исходят. Проверка или приговор, пока не знаю. Надежды на Аллаха возлагаю. Я верую, лишь под Его рукой Я обрету свободу и покой.

Почему-то стало мне казаться, Что себя я в жертву приносил. Я суда детей своих боялся, И войне себя не посвятил. Может быть, наивен был немного. Я не спорю, но не в этом суть. Я решил идти своей дорогой, От интриг подальше выбрал путь. Этот путь мной выбран не случайно. Исключая службу и контракт, Был всегда я сам себе начальник — Лучше гордый «сам», чем чей-то «зам»! Шел с трудом, бывало торопился. Пусть не в каждой стычке победил.

С противником сражаться нам привычно, Труднее тупость близких принимать. От этого порока не отмыться, И от него нам некуда сбежать.

Вот и все… что нажито, не знаю, Здесь особо нечего считать. Сыновья своей тропой шагают, Им меня сегодня не понять. Нынче правят бизнес-интересы, Но моя душа полна другим: Что оставлю от себя в наследство, Может, был я вовсе нелюбим? Без любви душа все та же пустошь. Ничего в тот мир не заберешь, Но с тобой останутся все чувства, Все, что ты за жизнь переживешь. Истина проста, но жить непросто. Может, друг, а лучше уж она На могиле грустно улыбнется И слетит печальная слеза. Если будет так, мне станет ясно — Жизнь свою я прожил не напрасно.

Ты меня услышишь не сегодня, Может, с переводом и поймёшь. Через ворох лет, если угодно, Ты до истины моей дойдёшь. Я разбил, как веру, наше счастье И с повинной пред тобой стою, Слёзно каясь, что тебя отчасти Я любил как собственность свою.

Романтиков погасло время. Поэт – не модный элемент. Искусство для России – бремя, Продажам весь приоритет. Стих торгашей не вдохновляет, Им по душе туман во мгле. Поэт, как вид, не понимает, Что вымирает на Земле.

Грешник конечно же грешник. Увлекаясь запретным плодом, Словно воском облитый подсвечник, Виртуальным марался грехом. Та прекрасная дама чужая, Что не раз искушала меня… Взглядом блудным её обнажая, Я в сознанье грешил у себя. Грешник конечно же грешник. Да к тому же, наверное, трус. Я в фантазиях – бравый художник, А на деле чего-то боюсь. Упоённо желать, не имея, — Это грех или нет? – подскажи. Судным часом меня не жалея. Будет спрос за такие грехи?

Рождённый с вами разделить турне земное, Кого убил, кого обидел я? Лишь отвергая грязное и злое, Я к вам тянулся, искренне любя. Не вашими молитвами хранимый, Захлёбываюсь в подлости людской. Не утонуть, а выплыть я пытаюсь На склоне лет, попавший в шторм земной. Не круг спасательный – волна, чтоб захлебнуться. Глухая очередь по борту корабля. И в каждом взгляде взор лукавый зрится, Озлобленность звериную тая. В игре тяжёлой был не с вами рядом? А может, в пасе был я как-то скуп? Жизнь просмотрел! Быть мне последним гадом, Но вывод прост – наивен был и глуп. Не вашими молитвами хранимый, Я ждал от вас и паса, и руки… Ответным ожиданием томимый, Я собирал лишь зависти ростки.

Миновали меня пули, Но, увы, года согнули. И к концу подходит мой Марафон полвековой. Поистерся четкий профиль, Блеска нет в глазах напротив. Равнодушен женщин взгляд, На меня и не глядят. Стати нет во мне былой: Дед капризный и седой. Хвала Всевышнему за все, Нет, не жалею ни о чем, Но сон тревожит по ночам Скорбь по утраченным друзьям.

Ни поэзии, ни прозы, Нет ни «Мерса», ни «Оки», И в апатии тяжелой Кручу «велик» от тоски. Вот, отверг блага земные, Миллионы щедро слил И теперь как все, другие, Участь смертных разделил. Не звонят мне то и дело, Как у нас заведено. И вокруг все посерело, Словно вечером окно. Старый друг все время занят На гламурных вечерах, И подруги не заглянут, Лишь уныние в глазах. Обнищав материально, Образ жизни я сменил. Вдохновению и лире Дней остаток посвятил.

Позаброшенный, забытый, Словно в стену гвоздь забитый, У окна один сижу И на улицу гляжу. Кончились мои концерты, Не гремят аплодисменты В честь мою на торжествах, Лесть застыла на губах. Был я гордый исполнитель, А теперь стал просто зритель. Жизнь промчалась, как во сне, Словно всадник на коне. Отшумели, пролетели Мои годы, как метели. Палка, лавка и окно — Это все, что мне дано.

Возраст пожирает силу, скорость, Зрение и внешность в «минусах», Но характер и душа, как парус, Не меняют курса на ветрах. Сладкой булкой кажемся кому-то, Берегите зубки, «малыши». Непростые брали мы высоты, Нрав и опыт – наши барыши.

Родился каждый для чего-то, И в чем же миссия моя? С надеждой, что посланник Бога, Я озаренья ждал всегда. И войн баталии гремели, Я их не мог остановить. Мой город Грозный разрушали, Бессилен был я сохранить. Когда от каверзной болезни Ребенок чей-то умирал, И даже здесь я, бесполезный, Всего лишь тяжело вздыхал. Сереет жизнь в закате грустном, Светилом солнечным не стал. Скорее, лампочкой домашней, Лишь для родных жизнь прожигал.