@Bukv = По всем каналам телевидения показали фотографию Баратова и предупредили всех Ирин Тороповых. Из Пскова позвонили и сообщили, что некая Торопова погибла вчера в результате автомобильной катастрофы. Из Самары сообщили, что Ирина Торопова родила двойню и роды прошли нормально. В Москве среди задержанных проституток оказалась Ирэн Торопова, но бдительные сотрудники милиции все равно передали ее данные в оперативную группу Резунова. А в Санкт-Петербурге Ирина Торопова оказалась сорокашестилетним профессором биологии, старой девой, которая никогда не была замужем. Поздно ночью позвонили еще из двух городов. В Саратове пропала Ирина Торопова, которая могла сбежать со своим другом; но ей только двадцать шесть лет, она брюнетка и панк. Из Волгограда позвонили и сообщили, что домой не вернулась Ирина Торопова, учительница истории средней школы. Ее мать болеет и волнуется за дочь, услышав обращение ко всем молодым женщинам с ее именем.

— Сколько ей лет? — устало спросил Резунов.

— Двадцать восемь или двадцать девять, — доложил офицер, — она блондинка, возможно, перекрашенная. Но у нее был друг, ее жених, который погиб пять лет назад в автомобильной катастрофе.

— Баратов обычно использует такие факты их биографий в свою пользу, — напомнил Гуртуев.

— Срочно сделайте запрос в Волгоград, — рявкнул Резунов, — пусть ищут эту Торопову! Хоть из-под земли!!

Офицер выбежал из комнаты. Дронго взглянул на часы. Почти полночь. Они работали без отдыха и сна уже четвертые сутки.

— Может, он вообще куда-то убрался, — предположил Резунов, — а мы напрасно ищем его здесь. Сбежал в Прибалтику и теперь издевается над нами.

— Не может быть, — вздохнул Дронго, — мы об этом уже говорили. Он не уедет, пока не «выработает» свой список до конца. Он еще будет звонить Алене. Казбек Измайлович прав: нужно готовиться и к подобному варианту.

— Вы прекрасно знаете, что ее отец не допустит участия своей дочери в такой операции. Нужно будет подставлять ее под опасного маньяка, который уже однажды обманул всю оперативную группу, сумев сбежать, — напомнил Резунов. — Этот вариант полностью исключается.

— Тогда мы действительно можем его упустить, — печально сказал Дронго.

— Мои люди валятся с ног, — пробурчал Резунов, — мы работаем уже который день… Долго мы не продержимся. Еще сутки или двое — и начнем засыпать прямо на рабочих местах.

— Надеюсь, что продержимся, — устало улыбнулся Дронго.

— Давайте сделаем перерыв, — предложил Резунов. — Вы поезжайте домой и немного отдохните. Завтра утром я жду вас в этом кабинете. А мы пока уточним насчет Волгограда и Саратова.

— Правильно, — согласился Гуртуев, — иначе мы просто перестанем соображать. Мне нужно немного отдохнуть, иначе я свалюсь.

— Езжайте, — разрешил Резунов, — так будет правильно.

Экспертам дали машину, которая развезла их по домам. Дронго вошел в квартиру на негнущихся ногах, разделся, разбрасывая вещи по полу, и прошел в ванную. Встал под горячий душ, закрыл глаза. Эти фамилии могли ничего не значить для Баратова. Троих он убил, а следующие были просто возможным «резервным вариантом». И совсем необязательно, чтобы он искал именно Ирину Торопову. Возможно, он охотится совсем за другой женщиной.

Выйдя из ванной комнаты, Дронго надел халат и прошел в кабинет, усаживаясь за стол. На часах было уже половина первого. Глаза закрывались сами собой. Нужно лечь спать, чтобы завтра начать заново. Дронго поднялся, когда зазвонил его мобильный. Он протянул руку и, не глядя на дисплей, ответил:

— Слушаю вас.

В ответ послышалось какое-то шуршание, скрежет, шум.

— Алло, кто это говорит?

— Это я, — донесся до Дронго приглушенный голос Баратова. Не узнать этот голос было невозможно.

Дронго подвинул к себе второй телефон, набирая номер Вейдеманиса.

— Что вам нужно? — спросил он. — Зачем вы мне позвонили?

Опять долгое молчание. И наконец признание Баратова:

— Я ее убил.

Он пробормотал это таким несчастным голосом, словно убивал кто-то другой, а он только сейчас обнаружил труп любимой женщины.

— Кого убили? — спросил Дронго, уже зная ответ на этот вопрос. Услышав, как по другому телефону ему ответил Эдгар Вейдеманис, он закрыл ладонью микрофон первого аппарата, сказав во второй: — Проверь, откуда мне звонят на мобильный. — Обычно в таких случаях Эдгар знал, что именно ему предстоит сделать. — Позвони Резунову, — на всякий случай добавил Дронго.

— Я ее убил, — повторил несчастным голосом Баратов, — но я не хотел. Честное слово, не хотел.

— Где вы находитесь? — поинтересовался Дронго.

— Это неважно. Вы все равно узнаете об этом завтра, — ответил Баратов. — Но я не хотел. Честное слово, не хотел… Сам не могу понять, что именно произошло. Я только по привычке поднял руку. Потом нащупал ее горло. Она даже не испугалась. Я думал, что смогу остановиться… Смогу себя контролировать… И потом обнаружил ее мертвой.

— Где вы сейчас? — зло спросил Дронго.

— Какая разница, я все равно сейчас уеду…

— Вы в… Волгограде? — неожиданно спросил Дронго.

Кажется, все совпадало. Если нет, то Баратов не испугается, а если Дронго попал в точку, то на этом можно будет получать дивиденды. Баратов снова надолго замолчал. Затем спросил:

— Вы все знали? Вы меня нарочно отпустили?

— Такую операцию не сумел бы продумать ни один эксперт. Вы ведь с самого начала придумали себе «запасной вариант».

— Я считал себя умнее всех ваших ищеек, — признался Баратов, — думал, что смогу вам доказать свое превосходство. Вы, наверное, сейчас уже ищете, в каком месте я нахожусь? Вот видите, я уже вас не боюсь.

— Вы боитесь себя, — устало уточнил Дронго. — А насчет вашего побега — могу признать, что вы его прекрасно спланировали. — Он хотел изо всех сил отвлечь Баратова, задержав разговор хотя бы еще на несколько секунд.

— Я тоже так думал, — согласился Баратов, — хотя теперь понимаю, что поступил глупо. Устроил демонстрацию собственных возможностей… А теперь прячусь как крыса и боюсь каждого окрика.

— Вы сами выбрали свою судьбу.

— Не нужно так говорить! — разозлился Вениамин. — Вы же поняли, что я вам не лгал. Когда это я выбирал свою судьбу? Когда мой отец пошел умирать за других? Или когда у нас не было денег на мое лечение и мать была вынуждена продать нашу квартиру? Или когда меня призвали в пекло гражданской войны в Таджикистане, где людей резали и убивали безо всякой пощады, а кровь лилась рекой? Или когда моя подружка наставляла мне рога с моим соседом? Когда я имел право выбора? Не смейте мне говорить, что это я сам выбирал свою судьбу! Вот директором института я стал действительно благодаря своему труду и своей настойчивости, а сексуальным психопатом — вопреки своему характеру.

— Если вы осознаете, что у вас есть отклонения, то уже это дает повод не считать вас законченным психопатом, — дипломатично заметил Дронго.

— Спасибо хоть за это. Кстати, а как вы узнали, что я именно в Волгограде?

— Догадался. Просто попытался вас вычислить. Зачем вы ее убили? Что это вам дает? Теперь вас объявят убийцей, которого никто не захочет брать живым. У них будет приказ стрелять на поражение.

— Я же вам попытался объяснить — это был несчастный случай. А как вы узнали про Ирину Торопову? Я никому про нее не рассказывал.

— Тоже догадался.

— Не слишком ли много догадок? Видимо, что-то нашли у меня дома. Иначе я просто ничем не могу объяснить вашу гениальную прозорливость.

— Зачем вы позвонили? — спросил Дронго. — Хотите поиздеваться? Рассказать, как вы опять оказались умнее, найдя и убив несчастную женщину? Получили удовольствие от своего насилия?

— Нет, нет, ничего не получил. Она была девственницей в двадцать восемь лет, можете себе представить? И она не сопротивлялась. У меня все получалось, но я все равно начал ее душить. Это уже было на полном автомате. Я не хотел, не мог, не собирался…

— И все-таки убили. Может, вам действительно лучше обратиться к психиатрам.

— Я не псих, — закричал Баратов, — и вы об этом прекрасно знаете! Но я не хотел ее убивать!! Сам не понимаю, что произошло…

Позвонил другой телефон. Дронго поднял его.

— Звонят из Волгограда, — услышал он подтверждение своей версии от Эдгара Вейдеманиса.

— Что вы от меня хотите? — спросил Дронго. — Что еще я должен для вас сделать? Выслушать вашу очередную исповедь, где вы снова попытаетесь доказать, как несправедливо судьба обошлась с вами? Все равно я вам не поверю. Вы — насильник и убийца, Баратов, и за это вы обязаны отвечать.

— Вы ничего не поняли! Я не хотел ее убивать, не хотел!!! — истошно закричал Баратов и выключил телефон.

Дронго сразу перезвонил Резунову:

— Он в Волгограде. Похоже, мы опоздали. Нужно срочно вылетать туда. Вы можете найти самолет или мы полетим туда первым рейсовым авиалайнером?

— Лучше рейсовым. Где я ночью найду наше руководство? — пробормотал Резунов. — Вы уверены, что он… действительно убил?

— К сожалению. Он позвонил мне и сообщил об убийстве. Мы опоздали, полковник. Произошло то, чего мы боялись.

— Теперь он ляжет на дно, — вздохнул Резунов.

— Теперь он начинает сходить с ума, — возразил Дронго. — Баратов позвонил мне для того, чтобы сообщить о ее смерти и заверить меня, что эта была случайность. Он не хотел ее убивать.

— Он ее случайно задушил? — с ненавистью спросил Резунов.

— Похоже, что он сам страдает из-за этого. Поднимите всех, кого можно, в Волгограде, пока он находится в такой прострации. Всех сотрудников милиции, вневедомственный охраны, работников следственного комитета и прокуратуры, офицеров ФСБ, воинские части… Задействуйте даже части МЧС. Нужно перекрыть все выезды из города, пока он не пришел в себя. Немедленно. Уже через полчаса будет поздно.

— Мы все сделаем, — пообещал Резунов, — я сейчас позвоню Шаповалову.

Дронго решил, что ему нужно позвонить Гуртуеву, несмотря на поздний час.

— Извините, что снова вас беспокою, — начал он, дозвонившись до квартиры профессора, — у меня важное сообщение. Нашелся Баратов. Он позвонил мне сам.

— Снова сам? В конце концов, вы заставите меня поверить в его психопатические отклонения. Зачем он вам позвонил? Рассказать о своем удачном побеге?

— Насколько я понял, Баратов снова совершил убийство. И теперь испытывает нечто вроде мук раскаяния. Он клянется, что не хотел убивать Торопову, но все получилось как обычно.

— Это типичные оправдания для людей его психотипа, — пробормотал Гуртуев. — Рано или поздно наступает такой момент, когда они осознают всю чудовищность своих преступлений. И либо кончают жизнь самоубийством, либо начинают ненавидеть все человечество в целом и идут дальше до конца, ожесточаясь сверх всякой меры. У некоторых наступает момент просветления, они готовы явиться с повинной в милицию и во всем сознаться. Но подобный порыв быстро проходит. Что он вам еще говорил?

— Насколько я понял, он очень переживает из-за случившегося, — сообщил Дронго.

— Переживает, но убивает, — сказал Гуртуев. — Вот вам типичный пример раздвоенного сознания. С одной стороны, он понимает, насколько чудовищны его преступления, а с другой — уже не может остановиться. Ему нужно помочь…

— Боюсь, что сотрудники милиции тоже так считают. И они будут ему помогать, пытаясь вышибить из него мозги.

— Это реальная опасность, — согласился профессор. — Я думаю, вам нужно срочно лететь в Волгоград, иначе его действительно пристрелят при обнаружении.

— Я тоже об этом подумал, — пробормотал Дронго, дал отбой и снова перезвонил Резунову.

— Мы все сделаем, — заверил его полковник, — мышь не проскочит. Вокруг города выставят два кольца окружения. Если он еще в Волгограде, то не сможет оттуда уйти, даже если сам дьявол попытается его вызволить.

— Учтите, что он недолго будет заторможенным. Передайте всем, что он вооружен. Если окажет сопротивление, пусть стреляют в ноги или в руки. Только не в голову, иначе профессор Гуртуев сам разорвет того, кто убьет Баратова. Вы меня понимаете?

— Наши офицеры не будут с ним церемониться, — уверенно произнес Резунов, — особенно если узнают, что он совершил свое очередное преступление в Волгограде.

— Этого я и боюсь. Он начинает понимать, что бежать ему просто некуда. Можно попытаться уехать в одну из стран СНГ и жить там на положении нелегала, но для него такая жизнь будет просто неприемлема. Скажу вам больше — он не хотел совершать нового убийства. Как он сказал мне сегодня, произошел несчастный случай.

— Сукин сын, — прошипел Резунов, — он еще издевается! Какой несчастный случай? Он сознательно приехал в город, назначил свидание молодой женщине, наверняка приготовил все для убийства. Характерная блондинка, похожая на остальных. И схожие приемы. А он еще смеет говорить о несчастном случае… Его не надо брать живым, я так и прикажу нашим офицерам!

— Это будет ошибкой. Сейчас он пытается осмыслить свой пройденный путь, мучительно раскаивается в том, что сделал, а вы хотите его пристрелить…

— Ему незачем жить, — убежденно произнес Резунов, — он не тот человек, без которого человечество не выживет. Вы полетите со мной в Волгоград?

— Давайте побыстрее. Найдем ближайший рейс и полетим, даже если с пересадкой. Нужно быть в городе как можно раньше, чтобы попытаться выйти на Баратова.

— Мы его уже обнаружили, — сообщил Резунов, — поэтому я так уверен, что он никуда не денется. Ваш напарник Эдгар Вейдеманис позвонил и сообщил мне, что вы с ним разговариваете, что Баратов вам позвонил. Нам несложно было установить, что он звонит с мобильного телефона Тороповой из гостиницы «Волгоград», где он сейчас и находится. Гостиница уже оцеплена нашими сотрудниками. Это конец. Я думаю, что мы туда просто не успеем долететь. Сейчас мне позвонят и сообщат, что его пристрелили при задержании. Тем более что у него есть пистолет. Поиски закончились, дело наконец-то будет закрыто.

— И вы считаете это правильным?

— Только так. Однажды мы уже позволили себе немного расслабиться и разрешить ему нас одурачить. В результате был ранен один сотрудник и погибла женщина. Больше жертв не будет. Последней жертвой в этом затянувшемся деле будет труп самого Баратова. И тогда мы поставим точку. Раз и навсегда.

Дронго молчал. Он просто не знал, что именно нужно говорить в подобных ситуациях. Сказать, что Баратов окончательно сломлен и, возможно, готов сдаться после последнего убийства, невозможно. Резунов только разозлится — ведь убийца совершил очередное преступление. Не признавать правоту полковника он не мог. Но и соглашаться со столь откровенным убийством он тоже не мог.

— Я считаю, что вы допускаете ошибку, — мрачно повторил Дронго. — Но это тот случай, когда я не хочу и не могу брать на себя функции судьи. В отличие от вас, господин полковник.

— Мне выделили самолет, который через сорок минут вылетает из Внуково, — сообщил Резунов. — Успеете доехать, и я возьму вас с собой. Не успеете — значит, не судьба. Я буду в комнате для официальных делегаций.

— Я приеду.

Дронго бросил телефон и начал одеваться. Через три минуты он уже ловил на улице такси. Остановив первую встречную машину, эксперт попросил срочно отвезти его во Внуково.

— Уже поздно, — рассудительно произнес водитель, — я с тебя меньше двух тысяч не возьму. Обратно порожняком пойду, сам понимаешь.

— Три, — перебил его Дронго, — если доедем за полчаса.

— Садись, — кивнул водитель.

Еще через тридцать четыре минуты они были в аэропорту. Несколько минут ушло на то, чтобы вбежать в зал, откуда уже уходил на посадку Резунов. С ним было несколько офицеров. Мелькнула знакомая женская фигура. Дронго узнал Эмму, когда они садились в автобус.

— Что ты здесь делаешь? — изумленно спросил он.

— Лечу на свидание с убийцей, — деловито сообщила женщина. — Как видишь, обошлась без тебя. Использовала свои старые связи, чтобы попасть в вашу группу. У тебя, кажется, есть возражения?

— Нет, — ответил Дронго, — какие возражения? Должен признаться, что тебе удается каждый раз меня немного удивить.

— Женщина должна уметь удивлять мужчин, — улыбнулась Эмма.

— Он еще в гостинице, — крикнул кто-то из офицеров, обращаясь к Резунову, — взял заложницу и заперся в своей комнате.

— Пусть пока ничего не предпринимают! — приказал полковник. — Скажите, что мы будем через полтора часа.

Офицер кивнул, передавая приказ Резунова в Волгоград. Вся группа разместилась в небольшом самолете. Дронго закрыл глаза. Сейчас будут взлетать. Нужно было выпить немного коньяка для храбрости.

— Что с тобой, — спросила усевшаяся рядом Эмма, — тебе плохо?

— Не люблю самолеты, — признался он, — я их боюсь.

— Странный ты человек, — изумленно сказала она, — убийцу не боишься, а летать боишься? А вот я просто обожаю самолеты…

— Не сомневаюсь, — сказал Дронго, — ты у нас храбрый человек.

Самолет, развернувшись, побежал по взлетной полосе.