В небольшой город Ходжа-али-Суфль Асиф прибыл с караваном шедшим от самой границы. Вся сложность ситуации на огромной пакистано-афганской границы заключалась как раз в том, что никто не мог должны образом контролировать эту протяженную территорию, начинавшуюся в предгорьях Гиндукуша и заканчивающуюся в пустынях юго-запада, где на протяжении сотен километров не попадалось ни одного поселения. Тругольник между Пакистаном, Афганистаном и Ираном так и назывался пустыней Харам, что в переводе означало нечестивое место.

Асиф впервые оказался в Афганистане, где ему очень не понравилось. И хотя с другой стороны границы все было очень похоже, но в Пакистане сохранялось некое подобие центральной власти, тогда как в небольших городах Афганистана, находившихся на границе, власть была чисто условным понятием. Так было всегда – и в девятнадцатом веке, когда англичане предпринимали неоднократные попытки закрепиться в этой стране, и в двадцатом, когда шахские гвардейцы не рисковали появляться в городах, находившихся на границе, которые контролировали племенные вожди. Так было и при народно-демократической власти, когда в Кабуле поочередно правили Мухаммед Тараки, Хафизулла Амин, Бабрак Кармаль и, наконец, Наджибулла. Даже при покровительстве советских войск не удавалось полностью взять под контроль эту границу и обеспечить хотя бы подобие ее охраны. А уже затем, при «Талибане», здесь даже не пытались вводить охрану, понимая всю бесполезность подобных попыток. Но с приходом американских и союзных войск, моторизированные части союзников начали появляться на границах, пытаясь навести здесь хотя бы относительный порядок, что было очень сложно, учитывая перемещения больших масс людей, многие из которых никогда не слышали о паспортах или границах.

Асиф поселился в небольшом доме, заплатив хозяину за две недели вперед. И сразу отправился на базар, который традиционно на Востоке считался одним из самых важных мест для встреч и деловых бесед. Но в первый день ему никого не удалось встретить. Во второй и третий день он регулярно появлялся на базаре, слоняясь без дела и мрачно наблюдая, как торговцы вяло и неохотно предлагают свой товар. На четвертый день один из торговцев, пожилой мужчина с выбритой головой и небольшой седой бородой, явно пуштун по национальности, любезно спросил у гостя, кого именно он ищет.

– Почему вы думаете, что я кого-то ищу? – удивился Асиф.

– Ты ничего не покупаешь, – ласково объяснил старик. – Скажи, кто тебе нужен, и, может, я тебе помогу.

Асиф заколебался. Но, в конце концов, нет ничего плохого в том, что он хочет найти двоюродного брата своего покровителя.

– Я ищу Самандара Рахмани, – сообщил он, – может, вы слышали о таком?

– Он находится на другом конце базара, – пояснил старик, – принимает по утрам скот, метит стада овец, а после двух бывает и у нас. Ты приходишь по утрам слишком рано и уходишь еще до того, как он появляется здесь. Иди в другой конец, куда пригоняют овец, и ты найдешь Самандара.

– Спасибо, мир вам, – поблагодарил старика Асиф и поспешил пройти туда, куда ему показали.

Через несколько минут он уже был у загона и сразу узнал Самандара. Он был очень похож на своего родственника. Самандар радостно поднял руки.

– Хорошо, что ты меня нашел, – сказал он после традиционных приветствий, – мне говорили, что какой-то молодой человек приходит каждое утро на базар, но я не успевал здесь законить, как ты уже исчезал.

– Ваш досточтимый родственник сказал, что вы сами меня найдете, – вежливо напомнил Асиф.

– Верно. Но мы не думали, что ты придешь сюда в такое время, когда пригоняют стада овец. Я должен их принимать и сортировать, ведь скоро будет праздник жертвоприношения, священный для мусульман. И понадобится очень много овец, которых правоверные будут готовить к этому празднику.

– Аллах примет вашу жертву, – вежливо сказал Асиф. – Что мне нужно делать?

– Где ты остановился? – уточнил Самандар.

– В старом квартале, рядом с гончарной мастерской, – пояснил Асиф, – в доме уважаемого Джамаладдина.

– Я знаю, где это, – кивнул Самандар, – сегодня вечером мы зайдем за тобой. У тебя много вещей?

– Нет. Только одна сумка.

– Хорошо. Собери вещи и будь готов к нашему приходу. Я приду к тебе с нашим другом, который будет сопровождать тебя в Кандагар.

– Хорошо, – согласился Асиф. Он понимал, что ему не следует задавать ненужных вопросов.

Вечером Самандар появился в доме вместе с молчаливым мужчиной среднего роста. У него была редкая щетина на лице. Таких на Востоке называют «кеса», или безбородый. Безбородый был таджиком, и его звали Мехмон. Он был молчаливый человек, за весь вечер не проронил и пяти слов. На следующее утро Мехмон появился у дома, ведя с собой четырех лошадей. До Кандагара отсюда было около трехсот километров, и путь был нелегким. Поэтому Мехмон и привел сразу четыре лошади. На прощание Самандар, который тоже пришел проводить Асифа, передал ему два телефона.

– Если понадобится, ты всегда можешь позвонить Мумтазу, – пояснил он, – эти телефоны подключаются через спутник. Но старайся не часто использовать их, только в крайнем случае. И учти, что мы в тебя очень верим. Наши друзья в Кандагаре дадут тебе оружие и деньги. Будь осторожен, они могут захотеть тебя проверить. Тебе нечего опасаться, ты чист перед мусульманами. Все, что ты раньше делал, ты делал во имя нашей победы. До свидания, Асиф!

– До свидания, – взволнованно произнес Асиф Шахвани, усаживаясь на лошадь.

Как ни странно, но из Ходжа-али-Суфля на север шла довольно удобная магистраль, построенная еще в те времена, когда здесь были советские войска и советские специалисты. Но подобные дороги были под плотным контролем союзных войск. Именно поэтому многие оппозиционеры предпочитали не пользоваться ими, передвигаясь на лошадях и ослах. К тому же у оппозиционеров не было тяжелой техники, для которой нужны специальные дороги, и они предпочитали передвигаться так, как передвигались их предки тысячи лет назад.

За три дня, которые они провели в пути, Мехмон не произнес и десяти слов. Асиф уже устал от молчания своего напарника, которое действовало на него хуже любой болтовни. Наконец в пятницу, священный день отдыха для мусульман, они достигли Кандагара. Этот крупный город был не просто самым большим афганским городом, находившимся в ста километрах от границы с Пакистаном. Именно он традиционно считался одним из центров мятежных провинций, ведь отсюда тянулись горные склоны, в складках которых могли прятаться повстанцы; здесь было множество пещер, в которых могла укрыться целая армия.

В Кандагаре их уже ждали. Город был под контролем союзных войск, в нем размещались итальянские, французские и польские соединения. При этом ходили слухи, что итальянцы платят боевикам, чтобы те не нападали на их позиции. В результате все были довольны. Итальянцы делали вид, что воюют с боевиками, боевики не трогали итальянцев, которые не несли больших потерь, и стороны соблюдали подобный своебразный «нейтралитет». Но вот американцев и англичан талибы люто ненавидели и не шли с ними ни на какие контакты. Зато с остальным часто и с удовольствием договаривались.

Может, поэтому обстановка в Кандагаре была гораздо спокойнее, чем в других крупных городах, но и гораздо более взрывоопасной, ведь в городе открыто появлялись десятки вооруженных людей, которые так же внезапно исчезали. Разумеется, но только итальянские индентандты, но и их коллеги из других союзных соединений зарабатывали огромные деньги на поставках списанного оружия, техники и обмундирования талибам. А может, все это были только слухи, порождаемые явным нежеланием многих иностранцев воевать за непонятные им идеи в далеком Афганистане. Но оружие и техника у талибов были отменные, это правда.

Город был переполнен не только людьми, но и современными машинами, которых здесь было не меньше, чем людей. Особенно много мелькало внедорожников. Сохранились даже старые советские БМП, оставшиеся здесь еще с восьмидесятых годов. Асифа и его спутника повезли в горы на старом японском внедорожнике. Когда стемнело, водитель не стал включать фары, чтобы не привлекать к себе внимания. Он ехал на ощупь, рискуя перевернуться и погубить своих пассажиров. Но эту дорогу водитель знал неплохо, и поэтому они медленно продвигались вперед. Через два часа машина наконец остановилась. Асиф и Мехмон вышли из автомобиля, направляясь ко входу в пещеру, где их тоже ждали вооруженные люди.

Через полчаса гости сидели у костра, глубоко под землей. Их принимал командир охраны, представившийся Зубайром. Это был типичный араб, совсем не похожий на местных пуштунов или таджиков. Он был высокого роста, с характерным изогнутым носом, с упрямыми складками вокруг рта, длинными ушами и со сверкающими при свете огня черными глазами. Бросились в глаза крупные зубы, делающие его оскал похожим на лошадиный.

– Мы рады приветствовать наших гостей, – традиционно сказал Зубайр, – и мы много слышали о досточтимом Мумтазе Рахмани, от которого вы прибыли. Но мы хотим знать, можем ли мы доверять его посланцам.

– Можете, – кивнул Асиф, – я его воспитанник, Асиф Шахвани. Может, вы слышали про меня?

– Мы слышали про тебя, – вежливо кивнул Зубайр, – но никогда не слышали о твоем спутнике.

– Я привез вам его, а завтра должен уехать, – пояснил молчавший до тех пор Мехмон, – вернуться обратно.

– Мы должны переговорить с вами, – пояснил Зубайр. – Ваши люди воюют в Белуджистане с иранцами, а наш главный враг находится в Исламабаде. Это пакистанский режим, продавшийся американцам и европейцам, а также афганское правительство в Кабуле, которые помогают неверным бороться с нами.

– Меня прислали обсудить с вами, как мы можем помочь вам, а вы – нам, – пояснил Асиф, – поэтому я думаю, что будет правильно, если завтра мы отпустим моего проводника назад, а я останусь вместе с вами.

– Мы должны будем тебя обыскать. И твоего проводника, – пояснил Зубайр. – Прости нас, но ты знаешь, насколько сильный у нас враг.

– Это ваше право, – согласился Асиф.

Их обоих тщательно обыскали. Асиф не скрывал своих двух телефонов, сразу показав их боевикам Зубайра. Мехмон пожал плечами, презрительно бросив свой хурджун проверяющим. Так назывался своебразный рюкзак, в котором носим свои вещи кочевники. Тщательный обыск не дал никакаих результатов. Мехмон только пожимал плечами, когда его раздели и буквально до нитки прощупали всю одежду и обувь. Асифа Шахвани подвергли такой же унизительной процедуре.

– Если бы вы появились у нас, мы отнеслись бы к вам более уважительно, – недовольно пробормотал Асиф. В пещере было довольно холодно, несмотря на костер, рядом с которым они пытались согреться.

– Я не стану извиняться, – пояснил Зубайр, – это моя работа. Прежде чем вас увидит наш начальник охраны, уважаемый Ибрагим, я должен все лично проверить сам. Пока можете отдыхать, а завтра мы поговорим.

– Завтра я должен вернуться, – напомнил Мехмон.

– Нет, – возразил Зубайр, – ты останешься с нами. О твоих лошадях в Кандагаре позаботятся мои люди. И пока я не получу разрешения, ты никуда не уедешь.

Мехмон понял, что спорить бесполезно. В эту ночь они остались ночевать в пещерах. На следующий день все повторилось. Их снова обыскали, отобрали телефоны Асифа, проверяя каждый из них, И пока оставили их у себя. Наконец на третий день в сумерках подъехала машина, и их снова куда-то повезли. На этот раз это был небольшой поселок. Их провели в комнату, похожую на больничную палату. Первым в комнату ввели Асифа Шахвани. Зубайр пояснил, что здесь гостей будут проверять на специальном детекторе. Асиф только усмехнулся в ответ. Он хорошо знал, что чист перед Аллахом и этими людьми. Проверка заняла больше двух часов, но он выдержал это испытание, отвечая на все вопросы четко и быстро. Только однажды он немного запнулся, когда его спросили о числе убитых в Лахоре. Он сердито посмотрел на задавшего вопрос неизвестного мужчину в белом халате и сказал, что не считал трупы.

Проверка закончилась глубокой ночью. Мехмон отвечал на вопросы гораздо дольше самого Асифа – сказывалась его натура. Приборы почти не фиксировали его эмоций. Приходилось повторять некоторые вопросы по несколько раз. Наконец ближе к полуночи они закончили, и их снова отвезли в уже знакомую им пещеру. Асиф был в ярости. Мало того, что у него отобрали телефоны, они еще и мучают его этими дурацкими проверками! На следующий день, наконец, разрешили уехать Мехмону. Он кивнул на прощание Асифу и вышел так, словно отлучался куда-то на пять минут.

Асиф не мог знать, что на самом деле Мехмона никуда не отпустили, только перевезли в другую пещеру. А еще через день ему вернули оба аппарата. Правда, не сообщили, что в телефоны были установлены другие батареи, которые не позволили бы ему никуда звонить, однако через них фиксировались его телефонные звонки в любую точку, куда бы он ни звонил. Асиф равнодушно посмотрел на аппараты и не стал включать их.

Так прошло два дня. Он терпеливо ждал, когда наконец Зубайр сообщил ему, что с ним хочет встретиться сам Ибрагим. Только тогда Асиф позволил себе достать один аппарат, чтобы дозвониться до своего наставника. Но сделать этого он не смог. Однако его попытка была зафиксирована. На следующее утро ему снова поменяли батарею в аппарате, уже поставив годную. Правда, во второй аппарат было вмонтировано подслушивающее устройство.

Его снова куда-то повезли, на этот раз завязав глаза. Поездка длилась около полутора часов. Асиф терпеливо ждал. Наконец повязку сняли, и он оказался в просторном помещении без окон, напротив него стоял высокий мужчина с черной бородой. Это был сам Ибрагим.

– Ассалам алейкум, Асиф Шахвани, – приветствовал он гостя, – я рад видеть тебя в наших местах.

– Ваалейкум ассалам, – ответил Асиф, – я тоже рад видеть тебя, уважаемый Ибрагим. Я много слышал о твоем уме и доблести.

– А я – о твоей храбрости, – произнес в тон ему Ибрагим. – садись, и мы переговорим.

Они уселись на ковер.

– Я буду краток, – сказал Ибрагим, – нам нужна ваша помощь и ваши люди. И мы очень уважаем пославшего тебя Мумтаза Рахмани, о котором знают наши друзья. Но мы хотим быть уверены, что вы нас не подведете. Может, ты позвонишь ему и мы договоримся о встрече между ним и нашими вождями? Ведь все мусульмане должны быть вместе в борьбе с неверными.

– Поэтому они прислали меня сюда, – кивнул Асиф. – Я готов позвонить, если сумею дозвониться. В ваших пещерах мои телефоны не всегда работают.

– Мы поможем тебе связаться с уважаемым Мумтазом Рахмани, – сообщил Ибрагим, – и ты сможешь сообщить ему все, что тебе нужно. Говорят, что ты его любимый воспитанник.

– Да, – кивнул Асиф, – он заменил мне отца.

– Ты можешь рассказать про обстановку в его доме и описать его внешность? – спокойно уточнил Ибрагим.

Асиф улыбнулся. Как примитивно они мыслят! Неужели они думают, что кто-то посмел бы прибыть сюда от имени досточтимого Мумтаза Рахмани, не будучи с ним знакомым? Он спокойно рассказал о доме и внешности своего наставника. Ибрагим слушал молча, никак не выдавая своего отношения к услышанному.

– Хорошо, – сказал он наконец, когда Асиф закончил, – можешь позвонить прямо сейчас. Только не отсюда. Тебя повезут на центральный базар Кандагара. Пусть уважаемый Мумтаз Рахмани лично приедет сюда, и мы встретимся. Скажи, что ему ничего не угрожает, мы берем его охрану на себя. Маршрут мы продумаем вместе. Надеюсь, что ты сам будешь встречать его.

– Обязательно, – согласился Асиф, воодушевляясь самой идеей помочь своему наставнику наладить новые контакты.

Когда он вышел, Ибрагим позвал Зубайра.

– Что у вас нового?

– Мы сделали Мехмону четыре укола, – сообщил Зубайр, – он наконец разговорился. Но ничего нам не сообщил.

– Ты думаешь, что им можно доверять?

– Не знаю. Но этот человек действительно был в Лахоре, – пояснил Зубайр, показывая на дверь, – он Асиф Шахвани, и один из моих людей его узнал. Я думаю, что они нас не обманывают.

– Это ничего не значит, Зубайр, – возразил Ибрагим, – может, он сам не знает, что обманывает нас. Может, его просто используют. Посмотрим, что скажет Мумтаз Рахмани, когда прибудет к нам. А пока держи этого Мехмона у себя и никуда не отпускай. Они ведь прошли только первый круг охраны, а таких кругов у нас три.