После ночного бдения он мог немного отдохнуть. Вообще-то заместители начальников московской милиции не обязаны были дежурить по ночам. Для этого было достаточно офицеров более низкого ранга. Но операцию против Коробкова нужно было проводить давно. Еще вчера, получив сообщения о группе Коробкова, он понял, что должен сам руководить этой операцией. Он подозревал, что задержание может быть трудным, предполагал, что бандиты окажут сопротивление, но на такой результат не рассчитывал.

Группа Звягинцева действовала, как обычно, четко и продуманно. Но никто не предполагал, что, кроме Коробкова и его «шестерок», в доме окажется еще и сотрудник Кабинета Министров. Мало того, он еще и выбросился из окна, создав дополнительные трудности и Звягинцеву, и самому Горохову. Плюс ко всем этим неприятностям было то обстоятельство, что, по распоряжению самого заместителя министра внутренних дел, он разрешил присутствовать на ночной операции молодой журналистке из популярной газеты.

Но ночные неприятности на этом не кончились. Он сидел в кабинете, когда узнал о ранении Дятлова и перестрелке, устроенной группой Звягинцева. Полковник не сомневался, что сотрудники Звягинцева действовали так лишь в силу необходимости и применяли оружие там, где по-другому было невозможно. Но три трупа вызвали скандальную реакцию прокуратуры, и Кочетов выехал на место случившегося, несмотря на ночное время, и устроил разнос.

Горохов узнал об этом от самого Кочетова, вернувшегося в прокуратуру и позвонившего ему.

Но настоящая трагедия началась позже, когда сотрудники группы Звягинцева выехали на квартиру Скрибенко и в результате поверхностного обыска обнаружили фотографию. И наконец, взрыв в квартире, принадлежащей Метелиной, бывшей сожительнице Коробкова, выдавшей его конспиративную квартиру. Метелина исчезла, а взрыв убил двух офицеров группы Звягинцева. Это было уже не просто ЧП.

Он терпеливо высидел вместе с дежурными офицерами до утра, когда к нему в кабинет ворвался Звягинцев и стал показывать фотографию, требуя объяснений. Горохов был оскорблен. После стольких лет работы в милиции, ему казалось, он заслужил право быть вне подозрений. И вдруг эта фальшивка, явный фотомонтаж. Он попытался доказать это Звягинцеву, но понял, что бесполезно. И он, сорвавшись, накричал на своего товарища.

– Если ты мне не веришь, можешь передать фотографию в инспекцию по личному составу. Или в ФСБ, – зло предложил он, сознавая, что это фальшивка. – Пусть меня проверяют. Но сначала ты сам проверь, может, это фотомонтаж, может, меня подставили.

Но только когда Звягинцев ушел, Горохов начал размышлять над случившимся. Кто-то из тех офицеров милиции, которые курировали Метелину, сознательно подставил информацию о Коробкове, рассчитывая на арест бандитов и Скрибенко именно в момент их встречи. И этот кто-то должен был рассчитать все до мелочей, подложив фотографию в квартиру Скрибенко. Но почему тогда все было настолько топорно с этой фотографией? Ведь очевидно, что, получив такую фальшивку, он начнет проверку, попытавшись выяснить, каким образом в квартиру Скрибенко попала эта фотокарточка.

Примерно полчаса он бился над этой проблемой, когда позвонил телефон.

– Полковник Горохов? – спросил знакомый голос.

– Да, – ответил он, пытаясь узнать говорившего.

– Выйдите в коридор и пройдите к выходу. Там вас встретят, – сказал неизвестный.

– Кто говорит? – разозлился полковник, он не любил подобных шуток.

– Если вы хотите узнать о фотографии, то вы должны выйти, – сказал незнакомец и положил трубку. Горохов сидел в кресле еще целую минуту. А потом достал из сейфа пистолет, положил в карман и вышел в коридор. Там никого не было. Редкие сотрудники здоровались с ним. Сжимая в кармане оружие, он дошел почти до конца коридора, когда услышал за спиной негромкий голос:

– Хорошо, что вы мне поверили.

Он обернулся. За спиной стоял невысокий худощавый мужчина в большой темной шляпе и темном плаще.

«Как в дурацких шпионских фильмах», – мелькнула мысль.

– Кто вы такой? – спросил он.

– Давайте пройдем куда-нибудь, – предложил тот, – я вам покажу свое удостоверение.

Они прошли дальше и спустились на лестницу.

– Полковник Бурлаков из ФСБ, – показал удостоверение неизвестный. Горохов внимательно прочитал. Он и раньше видел подобные удостоверения и, внимательно присмотревшись, убедился, что это не фальшивка.

– В каком вы отделе? – все-таки спросил он.

– Я в Московском управлении, – пояснил Бурлаков, – вы можете проверить, я оставлю свой телефон.

– Обязательно проверю, – пообещал Горохов, возвращая удостоверение, – вы знаете Серегина?

– У нас работает не Серегин, а Сергунин, – улыбнулся Бурлаков, – вы меня проверяете. Я действительно работаю в ФСБ.

– Что вам нужно? – устало спросил Горохов.

– Ваше доверие прежде всего, – пояснил Бурлаков. Мимо спускались двое офицеров. Тот кивнул сотрудникам, отвечая на их приветствие, а Бурлаков отвернулся.

– О каком доверии вы говорите? – угрюмо спросил Горохов. – Что вам нужно от меня? Откуда вы знаете о фотографии?

– Мы все знаем.

– Кто это «мы»? ФСБ?

– Нет, не совсем, – улыбнулся Бурлаков, – просто некоторые из нас работают в том числе и в ФСБ. Мы знаем гораздо больше, чем вы думаете. И знаем о том, что уже давно готовится специальная операция по вашей дискредитации. Метелина не просто выдала своего бывшего сожителя. Все было рассчитано так, чтобы группа Звягинцева застала на квартире Коробкова того самого Скрибенко. Сотрудники вашей группы несколько нарушили очередность событий.

Мимо прошел еще один офицер, поднимавшийся наверх, и Горохов снова поздоровался. А Бурлаков снова отвернулся.

– Какую очередность? – спросил Горохов. – Я ничего не понимаю.

– Они должны были арестовать Коробкова и Скрибенко. А потом найти крупную сумму денег в автомобиле Скрибенко.

– Какую крупную сумму? – не понял Горохов.

– Вы узнаете об этом чуть позже. Сотрудники Звягинцева уже нашли эти деньги и скоро вам об этом скажут. Дело в том, что автомобиль, на котором приехал Скрибенко, принадлежал совсем другому лицу и в нем находилась большая сумма денег. Он привез их для передачи Коробкову. Тому было заказано убийство одного политического деятеля, но Скрибенко об этом не знал. Только после проверки Скрибенко и других событий должен был произойти обыск на квартире Скрибенко, и тогда была бы найдена фотография, которая указывала бы на вас. К этому времени Скрибенко был бы убит в вашем здании. И тогда никто не поверил бы в вашу невиновность. – Горохов выслушал молча. Потом, подумав немного, кивнул:

– Похоже на правду.

– Это и есть правда, – чуть усмехнулся Бурлаков, – вернее, ее часть.

– Какая часть?

– Не очень большая. Но вполне достаточная для того, чтобы вы сейчас нашли Звягинцева и рассказали бы ему об этой фотографии. Заодно вы расскажете о том, как вспомнили, где именно вас фотографировали вместе со Скрибенко. Он раньше работал в отделе административных органов, а сейчас служил в секретариате, и вы с ним вполне могли встретиться.

– Он мне не поверит. Я только что отрицал факт знакомства с этим типом.

– Вы должны его убедить. И сделать это обязательно в присутствии членов его группы. Они должны слышать ваш разговор. Поэтому не вызывайте Звягинцева к себе. Лучше пойдите к нему сами.

– Вы понимаете, что мне предлагаете? – изумленно спросил он. – По существу, я должен соврать. Должен публично признать, что я был знаком с бандитом, с пособником бандитов…

– Погибший был сотрудником Кабинета Министров, а не бандитом. Он случайно оказался в этой квартире, вы же должны это понимать.

– Все равно, – строго произнес Горохов, – все равно я подобного признания не сделаю. Почему я обязан верить вам? Может, это как раз вы разрабатывали подобный план и, видя, что он провалился после самоубийства Скрибенко, решили несколько его подправить. Такой вариант возможен?

– Вполне. Но я не стал бы тогда вам всего этого рассказывать, а придумал бы какое-нибудь другое объяснение, – цинично сказал полковник ФСБ, – поэтому я прошу вас поверить мне. Поймите, речь идет о гораздо более важных вещах, чем ваша карьера или ваша жизнь. Речь идет о стабильности нашего государства, о фактическом заговоре против государственных институтов власти. Неужели вы ничего не можете понять?

– Почему я должен сделать подобное заявление в группе Звягинцева? – не сдавался Горохов.

– Потому, что у них в группе есть информатор, который передает сведения. Он сообщит о ваших словах, и тогда другая сторона попытается разобраться, что происходит. Мы просто хотим выиграть время.

– Я обязан знать обе стороны, чтобы иметь право выбора, – твердо сказал Горохов.

– Хорошо, – задумался полковник, – хорошо. Если вам позвонит известный человек, которого вы знаете лично, вы будете нам доверять?

– Смотря кто позвонит.

– Кандидатура мэра города вас устроит?

– Кого? – не поверил Горохов.

– Вы знаете его голос?

– Да, конечно. Я с ним несколько раз разговаривал.

– Будьте у себя в кабинете, – сказал Бурлаков, – он позвонит через пятнадцать-двадцать минут.

– Хорошо, – Горохов согласился, – тогда поверю.

– Не предпринимайте активных действий без консультации с нами. Вот мой телефон. Если меня не будет, позвоните по моему сотовому телефону. В записке я указал оба телефона. – Бурлаков вручил записку полковнику и, кивнув на прощание, спустился вниз. Ровно через двадцать минут в его кабинете раздался телефонный звонок.

– Полковник Горохов? – услышал он характерный жесткий голос мэра.

– Так точно, – сказал он, уже поняв, что игра идет нешуточная.

– Полковник Бурлаков порядочный человек, – сказал мэр, – я думаю, вы можете ему доверять.

– Понимаю, – успел вымолвить Горохов, и мэр повесил трубку. Отсидев еще несколько минут в кабинете и придя в себя, он вышел из кабинета, направляясь в ту сторону, где сидели сотрудники группы Звягинцева.

Выполнив все указания Бурлакова и вернувшись в свой кабинет, он долго сидел за столом, не решаясь притрагиваться к телефону. Нужно было осмыслить происшедшее и попытаться понять, что происходит. И только затем он набрал телефон заместителя начальника Московского управления ФСБ Сергунина.

– Говорит полковник Горохов. У вас работает полковник Бурлаков?

– Да, – сразу ответил Сергунин, – но его работа не связана с милицией. Он специализируется на другом направлении.

– Неужели он торгует булочками на улицах города? – пошутил Горохов.

– Нет, он возглавляет отдел специальных операций, – прямо ответил Сергунин, – мы недавно создали этот отдел.

Положив трубку, он набрал номер мобильного телефона Бурлакова. Если этот полковник ФСБ может так оперативно связываться с самим мэром столицы, то можно поверить в его слова об исключительности всей операции. Бурлаков ответил сразу.

– Я сделал, как вы просили, – сказал Горохов.

– В таком случае мы должны будем вечером снова увидеться и обсудить план дальнейших действий. Я вам многое должен рассказать.

– Мне тоже так кажется, – согласился Горохов.