Они вышли вдвоем в коридор. Подполковник посмотрел на своего сотрудника.

– Позвони в больницу, узнай, как себя чувствует раненый. Пусть Маслаков дежурит до двенадцати часов дня. И никуда чтобы не отлучался. Потом я пошлю кого-нибудь из ребят. И попрошу установить там наш специальный пост.

Шувалов кивнул. Он видел, в каком состоянии находился подполковник, и не решался ничего спрашивать. Они прошли в свое крыло. Подполковник увидел Петрашку.

– У нас новости, командир. – Ион запыхался от быстрого шага. – Мы решили опросить соседей, которые живут рядом с Метелиной.

– И что?

– За десять минут до появления ребят туда приехала белая «Хонда» с двумя неизвестными. Они поднялись в квартиру.

Звягинцев открыл дверь кабинета, входя и жестом подзывая офицеров.

– Садитесь, – он тяжело опустился в кресло, – значит, говоришь, за десять минут до нашего приезда?

– Ребята еще там. Все проверяют, – кивнул Ион. – Труп этой стервы мы не нашли. Я дал оперативную установку по городу на ее задержание.

– Думаешь, ее увезли с собой?

– Уверен. Этот сосед уверяет, что машина почти сразу уехала.

– Номер он не помнит?

– Он его просто не увидел. Но точно знает, что приехавшая машина была «Хондой». У его брата «Хонда», только серебристого цвета. Я уже позвонил в ГАИ, чтобы переслали список владельцев белых «Хонд».

– Их может быть несколько тысяч, – недовольно заметил Звягинцев, – но это все-таки лучше, чем ничего.

– Нужно найти любовницу Коробка, – уверенно сказал Петрашку, – и тогда мы сможем выяснить, почему сначала она подставила своего бывшего любовника, а потом решила взорвать наших ребят.

– Правильно, – согласился Звягинцев, – но меня больше волнует, почему «Хонда» приехала за десять минут до нашего появления. Ведь наши сотрудники могли поехать к ней завтра или через два дня, получается, что они приняли решение после того, как узнали о нашем визите. – Оба офицера молча смотрели на него.

– Из этого может следовать, что кто-то предупредил другую сторону о приезде наших офицеров. Кто это сделал? – Петрашку и Шувалов переглянулись.

– Погибшие не в счет, – тихо продолжал Звягинцев, словно разговаривая сам с собой, – хотя кто-то из них мог, конечно, предупредить, не ожидая, что встретит подобный сюрприз. Вместе с ними был Дятлов. Он был ранен в руку, и у него была уважительная причина не подниматься наверх. Настолько уважительная, что он мог все рассчитать.

Оба офицера ошеломленно слушали рассуждения своего руководителя.

– Оставшийся в доме Аракелов имел больше всего свободного времени и спокойно мог позвонить, предупредив о поездке наших товарищей.

– Вы это серьезно? – спросил Петрашку.

– Я излагаю свою версию, – Звягинцев рассердился, – не нужно меня перебивать. Позже я отвечу на твой вопрос. Сережа Хонинов тоже мог позвонить, у него был наш третий телефон.

– Никогда не поверю, – проворчал Шувалов, но подполковник не отреагировал.

– Мог позвонить из больницы и Маслаков, мог позвонить и Бессонов, которого мы оставляли одного в комнате во время заполнения протокола. Мог позвонить и ты, Никита, поехавший провожать журналистку и имевший массу свободного времени.

– Вы и мне не верите, – вскочил Шувалов, но Звягинцев, словно набравший скорость поезд, продолжал, не останавливаясь:

– Мог позвонить и Петрашку, когда ходил за соседом Скрибенко. И наконец, больше всего свободного времени было у меня. Значит, каждый из нас может оказаться под подозрением.

Шувалов молчал. Петрашку покачал головой.

– Вы перечислили всех наших. Значит, вы всех подозреваете?

– Я никого не подозреваю, – закрыл глаза Звягинцев. – Легко проверить алиби каждого, за исключением погибших. Хонинов не мог позвонить: его звонок будет зафиксирован в памяти его сотового телефона. Аракелов не мог позвонить от соседей: пришлось бы отлучиться из квартиры. И ты, Ион, тоже не мог. У тебя было время только подняться до соседа Скрибенко. Тот наверняка мог запомнить, и Бессонов не стал бы звонить при журналистке и хозяйке дома. Не мог позвонить и Маслаков, который дежурит в больнице и должен был бы отлучиться со своего поста. Кроме того, он не знал, что группа выезжает на место. Можно очень легко проверить, звонил ему Зуев или нет. Да и звонки погибших фиксируются в памяти их мобильного телефона, который уцелел. Шувалов поехал провожать журналистку по моему приказу. Есть еще раненый Дятлов, который поехал с погибшими и не поднялся наверх. Но он не мог позвонить, так как был все время с ребятами. Остается только один человек. И этот человек я.

Наступило молчание.

– Вы хотите сказать, что это могли быть вы, – сказал наконец Шувалов.

– Я хочу сказать, что не могу подозревать своих ребят, – невесело ответил Звягинцев, – я работаю с вами уже несколько лет.

– Это мог быть кто-то другой?

Подполковник только пожал плечами.

Дверь открылась, и в комнату вошли еще трое офицеров: Хонинов, Бессонов и Дятлов. Последний вошел с перевязанной рукой и сел у входа.

– Вы говорили с полковником? – спросил Петрашку.

– Он уверяет, что это фотомонтаж. Бессонов, возьми фотографию и иди в лабораторию. Пусть проверяют тщательно. Но быстро.

– Ясно, – Бессонов исчез.

– Дятлов сидит на телефонах. Проконтролируй, чтобы уголовный розыск выслал своих сотрудников в больницу и на квартиру. Пусть прослушивают телефон. Ты меня понял?

– Сделаю, – поморщился Дятлов. Рана и бессонная ночь давали о себе знать.

– Петрашку и Шувалов занимаются Скрибенко. Поезжайте к нему на работу, только переоденьтесь в нормальные костюмы. Постарайтесь все о нем узнать. И как можно быстрее. У нас в запасе полдня. Потом этим делом будут заниматься другие.

Петрашку молча кивнул.

– Хонинов ждет остальных и вместе с ними проверяет, куда могла подеваться бывшая любовница Коробкова. Мы до сих пор не знаем ее данных. Чтобы все о ней лежало у меня на столе через два часа. Сергей, иди в уголовный розыск и найди офицера, который с ней работал. Пусть объяснит, где ее искать. И по Коробкову все проверьте. По убитым тоже. Вас трое будет. Выходной я отменяю.

– Понятно, – ответил Хонинов, – а куда девать эту аптечку с деньгами? Мы пока ничего не успели оформить.

– Положи в сейф, сдадим вечером, – отмахнулся Звягинцев, – это сейчас не самое важное. Наша задача максимально быстро все выяснить. Максимально. Мне кажется, что мы попали в какую-то неприятную историю. Все, что произошло сегодня, лишено логики. Сначала нам сообщают адрес, где должен находиться Коробков. Мы едем туда и случайно находим человека, который как раз в этот момент привозит крупную сумму денег. Причем он напуган так, что выбрасывается из окна, лишь бы не отвечать на наши вопросы. Кажется, все сделано так, чтобы мы приехали туда именно в этот момент и застали там именно этого человека. И наконец фотография с полковником. Я сейчас понимаю, что все это слишком гладко, чтобы быть правдой. Кто-то решил нас подставить. И ошибся только в одном, я слишком хорошо знаю Горохова. Кто-то спланировал и смерть наших ребят.

Петрашку негромко выругался.

– Нас решили использовать, но мы должны доказать, что подобные номера не проходят. И сделать это быстро, до начала официального расследования. – Дверь открылась, и в кабинет вошел полковник Горохов.

– Где фотография? – спросил он у Звягинцева.

Тот кивком головы разрешил Бессонову показать фотографию. Горохов взял ее и внимательно рассмотрел.

– Значит, так, ребята. Это не фотомонтаж. Я был знаком с этим Скрибенко.

Все изумленно посмотрели на Звягинцева.