Утром в квартире профессора Короедова раздался телефонный звонок. Дронго терпеливо ждал.

— Слушаю вас, — наконец ответил Григорий Павлович.

— Доброе утро, — произнес Дронго неестественно веселым голосом.

— Неужели для вас оно доброе? — издевательски спросил профессор. — А я слышал, что вашего напарника арестовали. Или он все-таки был вашим помощником?

— Другом, — ответил Дронго. — Зато я слышал, что вчера должен был произойти взрыв в квартире поэтессы Василевской. Какой-то мужчина проник в ее квартиру, отперев входную дверь своим ключом. Связал обеих женщин и оставил в квартире «адскую машину». Но, к счастью, ее успели вовремя обезвредить. Сейчас эксперты ФСБ устанавливают, кто мог сделать эту бомбу. Там явно чувствуется человек с хорошим химическим образованием. У вас нет на примете такого человека?

— Нет, — ответил Короедов. — Вы только подумайте, какие негодяи бывают в жизни. Хотели сжечь несчастных женщин.

— Я тоже считаю их негодяями, — согласился Дронго. — Но я хотел приехать к вам в последний раз.

— Зачем? — нервно спросил Григорий Павлович. — По-моему, мы уже обо всем поговорили. Я думаю, нам нет смысла снова встречаться. Вам нужно найти хорошего адвоката для вашего друга, иначе он гарантированно получит пожизненное заключение. Судьи сейчас пошли такие строгие, они не любят маньяков.

— Мы как раз сейчас ищем такого адвоката, — ответил Дронго. — Но вы разрешите мне к вам приехать. Или вы боитесь?

— Ничего я не боюсь. Можете приезжать. И учтите, что я буду не один, а вместе со своим братом. Поэтому не нужно глупостей. Мы заранее позвоним нашим друзьям и сообщим, что ждем именно вас.

— Не сомневаюсь, что ваш брат будет рядом с вами. Тогда я прямо сейчас и приеду. Просто мне нужно сообщить вам об одной небольшой ошибке, о которой вы еще не знаете.

— Какой ошибке? — насторожился Короедов.

— Я приеду и все расскажу, — пообещал Дронго.

Через полчаса он уже сидел на своем привычном месте, напротив кресла хозяина квартиры. Между ними за столом расположился мрачный Эмиль, который молча слушал гостя, стараясь не показывать, как он нервничает.

— И зачем вы приехали? — спросил, улыбнувшись, Короедов. — Если вы не возражаете, мой брат вас сначала обыщет. Я беспокоюсь за нас обоих. Вы в таком нервном состоянии можете прийти ко мне с оружием и начнете стрелять. Учитывая, что мы оба инвалиды, мы не сможем даже сопротивляться.

— Пусть обыщет, — разрешил Дронго, поднимаясь со стула, — насчет вашей инвалидности я знаю. А какой диагноз у вашего брата?

— Он получает пенсию по инвалидности, — пояснил Короедов, — у него часто случаются приступы эпилепсии после той аварии.

Эмиль тщательно обыскал гостя и достал из кармана только два мобильных телефона.

— Больше ничего нет, — сообщил он, усаживаясь на свое место.

— Прекрасно, — кивнул его брат, — я не сомневался, что наш герой не настолько глуп, чтобы являться ко мне с оружием. Я ведь мог заранее позвонить в милицию, чтобы они вас встретили. И у меня есть для этого все основания. Вы мне неоднократно угрожали. Итак, что еще вы хотите мне сообщить?

Дронго повертел в руках свои телефоны, но не стал их убирать, оставив на столе. Затем вздохнул и начал говорить:

— Всю ночь я думал о вас, Григорий Павлович. Вы действительно известный ученый и могли бы стать членом-корреспондентом или академиком. Но вместо этого вы направили все свои силы на защиту своего брата, пытаясь помочь ему в сокрытии ужасных преступлений, которые он совершал.

— Если вы пришли нас обвинять, то нам незачем разговаривать, — быстро сказал профессор Короедов, — говорите, зачем вы пришли, и уходите. Я не желаю выслушивать ваши обвинения.

— Это не обвинения, это уже факты.

— Какие факты? Насколько я знаю, единственными неопровержимыми уликами вашего маньяка являются его отпечатки пальцев, которые нашли на одежде убитой. И это был ваш напарник Эдгар Вейдеманис. Я специально наводил справки. Он ведь развелся со своей супругой. Очевидно, сексуальная неудовлетворенность и ненависть к женщинам выразились у него в этих противоестественных нападениях. Вот и все, что я могу вам сказать.

— Он действительно развелся, как и вы. Только его бывшая супруга жива до сих пор.

— Это не мое дело. Вам больше нечего сказать?

— Сначала хочу вас поздравить. Я звонил своим друзьям во Францию, и они рассказали мне технологию изготовления поддельных отпечатков пальцев, которую вы применили.

— Глупости. У вас нет доказательств.

— Вы использовали новый метод профессора Цутомы Мацумото из Центра информационных наук при университете Йокогамы, с которым давно состоите в переписке. Это легко доказать, проверив вашу электронную почту. Или его почту, если вдруг вы уничтожите все следы вашего общения в своем компьютере. Когда Эдгар пришел к вам, он неосторожно оставил свои отпечатки пальцев на ручке вашего стула. Вы сняли этот папиллярный узор и занесли его в свой компьютер. Затем, используя программное обеспечение Adobe Photoshop, вы воссоздаете эти узоры с абсолютной точностью. Переносите их на светочувствительную бумагу и, немного подождав, на покрытый слоем меди лист, чтобы придать отпечаткам пальцев трехмерность. После этого вы заливаете форму желатином и даете ей остыть. И отпечатки пальцев готовы. Но вы использовали не желатин, а нечто другое. Хотя отпечатки получились достаточно четкими. Убийца сначала расправился со своей жертвой, а затем нанес отпечатки пальцев на пуговицы ее одежды и на сумочку, оставив безупречные свидетельства его присутствия на месте преступления.

— Сюжет для фантастического фильма, — заявил Короедов, глядя на брата. Он явно пытался его успокоить.

— Не совсем, — ответил Дронго. — Ваш план был безупречен. Все сработало как нужно. Даже чудесное спасение женщин сыграло на ваш план. Ведь они не видели, кто именно вошел в их квартиру. Этот человек был в маске. Понятно, что вас они подозревать не могли, а вашего брата никогда не видели. Поэтому подозрение снова падало на Эдгара Вейдеманиса, которого вы так здорово подставили. К тому же он успел побывать в квартире Василевской. Все было рассчитано до мелочей. Но одно досадное обстоятельство погубило весь ваш план, уважаемый Григорий Павлович. И в результате господина Вейдеманиса уже отпустили домой, принеся ему свои извинения.

— Как это отпустили домой? — неприятно усмехнулся Короедов. — О чем вы говорите? Он убийца, отпечатки пальцев которого найдены на вещах его жертвы в Киеве.

— Не совсем так, — торжествующе улыбнулся Дронго. — Дело в том, что вчера в буфете, еще до того, как сесть в самолет, улетающий в Киев, господин Вейдеманис порезал себе указательный палец. И даже прошел в аптеку, чтобы купить пластырь. Аптекарша подтвердила, что у него был серьезный порез. Случайный порез, который спас ему жизнь. Оказывается, шрам от пореза до сих пор четко виден на его правой руке, а на отпечатках пальцев, оставленных на вещах погибшей, этого шрама не было. Тогда выходит, что он порезал палец вчера утром, потом прилетел в Киев с уже здоровым пальцем, убил женщину и снова прилетел в Москву с порезанным. Вот такая нестыковка. Следователи долго смеялись над этими отпечатками. Теперь всем понятно, что они фальшивые.

Эмиль ошеломленно посмотрел на своего брата.

— Он блефует, — не очень уверенно произнес профессор.

Но было уже поздно. Эту неуверенность в голосе услышал и его брат. Он заревел и, вскочив, бросился на гостя. В руке у него был нож. Дронго сразу поднялся. Он был на целую голову выше нападавшего. У Эмиля Короедова не было ни единого шанса выстоять в поединке с таким бойцом. Дронго нанес сильный удар в челюсть. Он сделал то, что давно хотел сделать, едва увидев первые фотографии с места происшествий. Эмиль рухнул как подкошенный.

— Не нужно было нападать, — хладнокровно заметил Дронго, поднимая со стола свой мобильный телефон, — между прочим, вся наша беседа была записана. Я был уверен, что вы прикажете своему брату меня обыскать, и он сам вытащит мои мобильные телефоны, которые оставалось только включить. Вы же современный человек, профессор Короедов, и должны знать, что почти в любом современном мобильном телефоне есть диктофон. Пистолета там пока нет, но диктофоны уже имеются. Как и фотоаппараты.

— Ты… вы… ты… — задыхаясь от ненависти, произнес профессор, — я тебя уничтожу…

— Нет, — возразил Дронго, — уже поздно. Я понимаю ваши мотивы. Кроме того, что он ваш брат, вы еще чувствовали себя виноватым. Ведь он дал вам возможность учиться, решив пойти на работу сразу после восьмого класса. Но повреждения его мозга были необратимыми. Я оценил вашу выдумку с каплями спермы. Очевидно, вы где-то намеренно доставали третью группу, чтобы сбить возможных следователей со следа вашего брата. Хотя вы не знали, что у того же Чикатило были разные группы спермы и крови. Иногда такое случается.

Ваши расчеты были безупречными. Вы сделали все, чтобы убрать свидетелей и подставить Эдгара. Но рано или поздно всему приходит конец. Ваш брат психопат. Он нуждается в серьезном лечении. А после лечения он получит пожизненный срок, это я вам гарантирую. Вас тоже просто так не отпустят. Во-первых, вы ему все время помогали, прятали от правосудия, помогали скрываться от сотрудников ФСБ и милиции. А во-вторых, прокуратура уже выдала санкцию на эксгумацию тела вашей бывшей супруги. Даже если там будут найдены крохотные останки костей, то и тогда можно будет провести полный генетический анализ ее ДНК. И вы об этом прекрасно знаете. Если выяснится, что вы причастны и к этому убийству, то вы получите очень большой срок.

— Будь ты проклят, — прошипел Короедов, — я с самого первого момента понял, что тебя пригласили в качестве моего палача.

— И друга Эдгара Вейдеманиса, — напомнил Дронго. — Я закончил. Сейчас сюда поднимутся сотрудники полковника ФСБ Смирнова, которые слышат каждое наше слово. Игра закончена, профессор. Вы проиграли.

— Что будет с моим братом? — спросил Короедов.

Дронго взглянул на лежавшее тело.

— Я ему не завидую, — честно сказал он, — в колониях таких насильников не очень жалуют. Для вас единственная возможность избавить его от мучений — это объявить слабоумным. Может, тогда оставшиеся годы он проведет в больнице.

— У него ничего не получалось, — выдохнул профессор, — он так страдал. Не хотел никого убивать. Но без вида крови он уже не мог возбудиться. Я не мог об этом никому рассказать.

— И поэтому вы предложили ему написать о собственных ощущениях?

— Это не я предложил. Это психолог предложил, чтобы таким образом снимать стресс. Первые две рукописи мне не понравились, хотя я их и послал в редакцию. Следующие я редактировал лично.

— Я так и думал, — кивнул Дронго. — Прощайте.

В дверь уже стучали. Он повернулся и вышел.

Вечером этого дня ему позвонили. Дронго поднял трубку городского телефона. Это был критик Бондаренков.

— Я узнал о том, что случилось в нашем издательстве, — сообщил он, — мне Труханов все рассказал. У него свои связи в ФСБ. И я хочу вам сказать, что статью о Передергине написал не совсем искренне. Вы должны меня понять. Он работает сразу в двух издательствах, занимается хозяйственными вопросами, всегда может отремонтировать дачу, издать книгу. Ну вы меня понимаете… Это обычный здравый смысл.

— Конечно, понимаю, — ответил Дронго, — я давно уже апологет здравого смысла. Я прекрасно вас понимаю, господин Бондаренков.